Что дежурному приготовить для четырех голодных рыбаков, если продуктов почти не осталось, а рыба уплыла на дальний кордон? Помните, «Щи из топора»? Поступим так же. Сперва найдем топор. И наколем с его помощью сырых чурбачков для костра. Минут через двадцать дрова прогорят, если их положить все разом, и образуют толстый слой пышущих жаром углей. Тем временем мы отойдем недалеко от лагеря и поищем взглядом что-нибудь съедобное. Ага. Вот оно – подосиновик. Чистый и крепкий. Не большой и не маленький – граммов семьсот. Как раз на четыре порции. Срезаем, чистим и крошим небольшими кубиками. В одной из коробок нашлось полкило репчатого лука. Очень кстати. Мелко шинкуем его. Над углями кладем решетку и на нее ставим глубокий противень. Выливаем полстакана подсолнечного масла ( не на землю – в противень, разумеется) и как только масло зашипит, высыпаем лук. Пассируем до пожелтения. Сверху выкладываем порезанный гриб, перемешиваем и сдвигаем противень немного в сторону от сильного жара. При периодическом помешивании гриб должен приготовиться минут за 35-40. Тем временем ставим в котелке 1,5-2,0 литра воды и доводим до кипения. Что бы такое положить? В изодранном пакете остатки забытой вермишели. Тоже хорошо. На четыре порции четыре неполных горсти вермишели. Через пять минут вермишель разварилась и котелок снимаем с решетки. Грибки тоже подошли. Есть пакетик специй «Для жареной свинины». Вот и он пригодился. Высыпаем его весь на грибы, а также все количество соли, которое понадобится на вермишелевый бульончик и грибы. Примерно две чайные ложки. Последний раз хорошенько перемешали жаркое. Контрольная дегустация. М-м, пальчики оближешь. Язык проглотить можно, как вкусно получилось. Накрываем противень крышкой, чтобы томилось, ставим на стол и бьем железякой в чугунный рельс, приглашая публику к трапезе. Если рельса не оказалось, трубите в пионерский горн. Если и его нет, тогда шумите, как угодно, для привлечения внимания. Иначе обед остынет и потеряет свой неповторимый вкус.
Тем, кто подходит, наливаете воду с вермишелью и добавляете в тарелку полный половник жареных грибов в специях. Это и есть тумчинский борщ.
Двое пообедали с удовольствием. Двое других, памянув прошлое обжорство грибами, отказались, взяли по горбушке хлеба и сели ждать чай. Кто-то даже высказался, что, мол, грибы плохо усвоятся из-за своих чужеродных белков. Что они вообще внеземного происхождения. Засланцы из космоса. Это получается, что инопланетяне уже много миллионов лет ведут на Земле скрытую биологическую экспансию? В этой незримой войне наше лучшее оружие – наши крепкие желудки.
Однако занесло в сторону. Пора вернуться к нашим баранам, т.е. рыбам.
Решили мы смотаться на реку Тумчу. Это Северная Карелия. Половить кумжи, форелей, хариусов. А попутно щук, лещей, язей. Чтобы память о здешних красотах не померкла в сердцах, захватили пластиковых емкостей литров на сто, двадцать килограммов соли крупного помола, на каждого по два спиннинга, четыре удочки, катушки, блесны, крючки и т.д. до бесконечности. Вполне потянуло бы на ассортимент небольшого магазинчика. Разумеется, пара резиновых лодок и даже мотор с запасом бензина. Взяв все необходимое, мы стали заложниками огромного багажа и, конечно, потеряли всякую мобильность.
В середине сентября, с первыми заморозками, мелкая «кормовая» рыба скатывается из реки на озерные глубины. Следом за ней уходят и хищники. Щука и кумжа – в первую очередь.
Мы же прибыли на реку в последнюю декаду сентября. Потому что этого еще не знали.
Первый день рыбалки был очень трудным и насыщенным. Кастинговый тренинг продолжался несколько часов. Были детально изучены аэродинамические свойства блесен и воблеров, как диаметр лески влияет на дальность броска, какой тип приманок на каком течении оптимален. Прыгая по скользким валунам, приходилось балансировать и на двух ногах и на одной, а когда ноги разъезжались – на чем придется. Результат титанических усилий – на ужин макароны с тушенкой.
Это остудило самые горячие головы, и с утра каждый взялся за свои проверенные снасти.
С утра пораньше Серега умотал ловить удочкой на червя в проводку. Через пару часов вернулся. На веточке-кукане два приличных хариуса и небольшие форели. Налил себе горячего кофе и, грызя сушки, начал рассказывать.
– Я, значит, поплавки забросил метров на пятнадцать и пустил по течению. А сам присел пониже, чтобы не отсвечивать. Смотрю, поплавок словно ерш теребит – тюк-тюк-тюк-тюк... Надо, думаю, червя проверить. Легко так удочку поднял. Не подсекал даже. И вдруг – бац! Удочка в дугу, леска против течения в другую сторону и дзынь – обрыв! И главное – все так быстро, что мне никаких шансов. А потом еще раза три-четыре так клевало. И ни разу даже к берегу не смог подвести. Вот только мелочь поймал. Сейчас опять пойду.
Есть все-таки еще рыба. Это хорошо. Решили поставить несколько карасевых донок с коромыслом, да вот черви куда-то задевались. Все перевернули. Нашли в какой-то душной коробке. Червяки уже и не молили о пощаде – лишь о глотке воздуха. Встряхнули, проветрили.
– Ну что – надышались? А теперь марш в воду и без рыбы не возвращайтесь.
Со свистом удочка рассекает воздух, проволочно-свинцовая конструкция плюхается в воду, на леску вешается колокольчик – готово! Когда дошли до третьей донки, на первой зазвенел колокольчик. Кто там серьезным людям мешает рыбачить? Вытащили – какой-то невоспитанный хариус. Приговор на месте и без права апелляции – в коптильню. Поставили остальные донки, и наступило время ланча. Пора подкрепиться.
Снова прибежал Серега.
– Дайте что-нибудь попить? Пока дошел, наверное, килограмм брусники съел. Ее тьма-тьмущая. Ешь и ешь без перерыва. А теперь горло пересохло.
Залпом опрокинул кружку кофе.
– Костик, пойдем со мной.
– Не. Я здесь у донок останусь.
– А чего на них смотреть?
Если кто и клюнет, так сам и засечется. Юрка сидит рядом, он и снимет.
Вмешиваюсь:
– У Костика планида такая. Стоит уйти от снастей, как на них что-то монстрообразное залетает, а потом Костику рассказывают, до чего же было трудно вываживать. Нож острый по сердцу...
– Вот именно. Иди, Серега, один.
– Ну как хочешь. Да, кстати, чего это Юрка там тебя зовет, надрывается? Не с твоей ли удочкой?
Прислушались. Сквозь шум неумолчного порога донеслось:
– Ко-о-стик! Скорее!
Видели когда-нибудь, как полный человек летит, едва касаясь земли, словно изящная лань? Настолько зрелищно, что заслуживает, наверное, создания отдельной олимпийской дисциплины.
Через несколько минут все мы заценили крупного сига. Сергей лишь крякнул, подхватил удочку и исчез на лесной тропинке.
В этот день мы набрали и на деликатесную уху из форели, и на коптильню и кое-что присолили. Жизнь-то налаживается. Открыли вечерком бутылку «Флагмана» и немного усугубили свое счастье. Но что-то напиток оказался жестким каким-то. «Гжелка» не в пример мягче.
Предчувствуя возможные сбои в организме, залил в термос кофе и перед сном поставил в палатке рядом со спальником.
Глубокой ночью открыл глаза. Что-то не так. Все внутри ссохлось от жажды. Прислушался: Юра крепко спит и слегка посапывает во сне. Нащупал термос и отпил глоток – божественная гельвеция разлилась по жилам. Надо повторить.
– Как вкусно пахнет кофе. Оставь глоточек.
А вроде спал. Вот и верь после этого тишине.
На следующую ночь о тишине лишь мечталось. Разбудил сильный толчок. Вся палатка ходила ходуном и с наветренной стороны даже дуга каркаса прогнулась внутрь. Кажется ветер достиг своей максимальной силы и сейчас все снесет, но потом немного ослабел, палатка приняла прежнюю форму, а сплошной гул разбивается на множество отдельных звуков. Надо бы вылезти и проверить крепление растяжек, пока не унесло. Воткнул покрепче колышки и осмотрелся. Какая неукротимая мощь стихии. Тайга волнами полоскалась на ветру, словно степной ковыль. На пустом черном небе между звезд проносились разодранные клочья облаков. Вот накатил новый шквал, вой ветра перерос в рев, буквально удар ураганной силы, и тайга, застонав, прижалась к земле. После заморозков лес накинул на себя яркий плед из желтых берез, зеленых елей, красных осин, и теперь злобный ветер старался сорвать теплое покрывало. К приходу госпожи зимы все должно быть голо и пусто.
Почти до утра мы с Юрой своим весом удерживали палатку от яростных порывов ветра. Потом как-то незаметно усталость склеила веки и мы уснули. Наверное, и ветер вскоре устал неистовствовать и тоже отправился на покой...
Окончание в следующем выпуске.