Страсть к розыску и желание схватить битую птицу или подранка у моего кобеля была запредельной. Я даже не помню, учил ли я его подавать или это случилось как-то само собой. Правда, он не всегда получал высший балл в разделе «подача» на испытаниях, так как именно эта запредельная страсть к подаче, как это ни покажется парадоксальным, и мешала ему.
После выстрела он находил и приносил битую птицу, но иногда никак не желал с ней расставаться, а перед тем как, наконец, отдать птицу, всегда тихонько прижимал ее челюстями. Причем заброшенную на подачу холодную птицу подавал идеально.
Став экспертом и получив возможность наблюдать большое количество собак, я понял, что в породе русских охотничьих спаниелей не все гладко с развитием этого качества. Одни спаниели на испытаниях отказывались приносить птицу, брезговали брать ее в пасть, другие вообще не могли отследить траекторию полета и падения битой птицы, и у них никак не получалось выйти в место ее падения, третьи наступали на битую птицу, не чуя ее.
Некоторые собаки жевали птицу при подаче, некоторые мяли так, что она становилась негодной к употреблению в пищу. Сначала я списывал эти недостатки в подаче собак на ошибки их владельцев при подготовке своих питомцев к охоте и испытаниям. Но, позанимавшись с проблемными собаками, я понял, что проблемы с подачей у собаки – далеко не всегда вина ее владельца.
Наблюдая за щенками, по разному относящимися к подаче, я утвердился во мнении, что способность охотничьего спаниеля замечать место падения битой птицы, точно приходить туда, находить, хватать мягкой хваткой и приносить в руки охотника имеет безусловную наследственную основу.
Но сравнительно недавно я с удивлением для себя узнал, что это мнение разделяют далеко не все владельцы охотничьих собак и даже эксперты, и аргументы в защиту другой точки зрения меня очень удивили. Но обо всем по порядку.
В 2005 году выходит сборник «Правила проведения испытаний и состязаний охотничьих собак». Выход этого сборника наделал много шума в среде собаководов, так как фактически узаконил очень спорные редакции правил испытаний многих пород.
На момент выхода сборника внесение в правила испытаний спаниелей каких-либо изменений не предполагалось.
Однако неожиданно выяснилось, что правила испытаний все же были существенно отредактированы. Слово «свежеубитая» в пункте 19 правил испытаний спаниелей по утке 1972 года и в пункте 20 правил испытаний по болотно-луговой, полевой и боровой дичи 1971 года было заменено на «битая ранее». Эта мелочь юридически узаконила заброс на испытаниях размороженной птицы, битой на весенней охоте.
Нижегородская секция направила официальный запрос в Президиум РФОС, чтобы установить законность такой редакции правил. Из официального письма от 08.05.07, исх. № 05-03/07, подписанного вице-президентом РФОС Михайловым А.М., стало ясно, что правила отредактировала с нарушением регламента РФОС тройка членов комиссии РФОС по спаниелям Михайлов Г.Ф., Янушкевич О. И. и Громыко В.Н., среди которых только Михайлов Г.Ф. на тот момент имел Всероссийскую категорию. Причем другие члены комиссии не были даже оповещены о намерениях этой троицы. Затем, эти «редакторы» подали ее редактирование на утверждение в Президиум. Президиум утвердил.
Разгорелся скандал. В пылу оправдательных речей «редакторы» сообщили шокирующие факты систематических нарушений правил. Выяснилось, что уже десятилетиями на московских испытаниях для проверки подачи спаниелям забрасывается размороженная птица. И что, по сути, редакция правил просто узаконивает давно сложившуюся практику. Нижегородцев же «реформаторы» обвинили в доносительстве.
Мне бы хотелось разобраться в аргументах, которые привели «редакторы» правил. Они утверждали, что узаконивание проверки подачи размороженной птицы не есть ослабление, аргументируя это тем, что «подача – это чистая дрессура» (В.Н. Громыко) и что «научить подавать можно и козу» (Янушкевич О.И.). Я бы посоветовал «редакторам» ознакомиться с исследованиями известнейшего российского физиолога Крушинского В.П., опубликованными в книге «Наследственное «фиксирование» индивидуально приобретенного поведения животных и происхождение инстинктов», где он черным по белому пишет: «У собак имеется значительная изменчивость в быстроте и легкости выработки двигательного условного рефлекса аппортировки предметов. В крайней форме выражение этого свойства проявляется в стремлении собак без предварительного специального обучения носить в зубах различные предметы. Данное свойство обусловливается генотипически.
Стремление к аппортировке и легкость выработки условных рефлексов, связанных с ней, по-видимому, не являются выражением повышенной легкости и быстроты выработки у таких собак всех рефлексов. Данное свойство является специфической особенностью собаки, проявляющейся на фоне нервной деятельности, в остальном обычной». В этой же работе Крушинский отмечает, что «анализируемое свойство (стремление носить во рту предметы) встречается у собак исключительно редко. Среди нескольких тысяч собак это свойство было обнаружено всего у 11 особей».
Сужение значения термина «подача» до способности собаки только приносить битую дичь недопустимо! Тем более что главное в этом элементе работы собаки на охоте – далеко не подношение дичи, а прежде всего ее повторное нахождение. Для того, чтобы битую дичь снова найти, собака должна обладать достаточно специфическими способностями отслеживать траекторию полета и падения птицы, способность запоминать место ее падения и точно выходить в это место, часто не по прямой (способность к ориентировке). Но главное – это способность быстро переключаться с работы по одному запаху на работу по другому. Причем эта способность особенно важна для спаниелей, которые поднимают птицу, работая непосредственно по запаху ее следа или по запаху ее дыхания, а в случае с чисто битой птицей спаниель должен быть в состоянии переключиться на ее поиск по запаху от ее тела, крови или пера. Я думаю, всем спаниелистам приходилось сталкиваться с ситуацией на охоте, когда собака прямо наступает на чисто битую птицу, которую за минуту до этого она сработала, демонстрируя великолепное чутье. Этому может быть только одно объяснение: собака не чует битую птицу, потому что запах, по которому она ее до этого сработала, перестал источаться, а собака или не может переключиться на работу по другому запаху от дичи, или имеет недостаточное чутье для работы по запаху битой птицы. (О том, что собака может работать по совершенно определенному запаху от дичи и игнорировать другие запахи, отмечают многие авторы, в разное время писавшие о чутье охотничьих собак, последний, кто писал об этом, Шиян Р.И. в своей прекрасной книге «Полевой досуг гончих». Отчасти эта особенность охотничьих собак находит свое подтверждение и в результатах недавнего научного открытия американских ученых Ричарда Эксела (Richard Axel) и Линды Бак (Linda B. Buck) в области физиологии механизмов работы обонятельного анализатора). Большая часть всех вышеперечисленных способностей, которые входят в комплекс, обозначенный термином «подача» имеют наследственную основу и для меня совершенно очевидно, что эти способности не могут быть полноценно выявлены и объективно оценены при проверке этого качества из-под заброса. Заброс на наших испытаниях производится на расстояние 12–15 метров от собаки, и нам неизвестно, что находит и приносит собака: битую дичь или то, что пахнет хозяином.
Без подачи из-под отстрела невозможно выявить и такую порочную наследуемую склонность спаниеля, как жесткая хватка или склонность к пожиранию дичи (ее генетическую природу подтверждают, как современные авторы (Эдд Роггенкамп III, работа «Английский спрингер спаниель»), пишущие о натаске собак, так и известные писатели прошлого века: «... благодаря целому ряду наблюдений я пришел к заключению, что склонность к грубому хватанию, т.е. к тому, чтобы мять дичь, хотя и может быть воспитана, но все-таки должна быть рассматриваема как наследственное качество» (Г. Оберлендер «Дрессировка и натаска охотничьих собак. Лес, поле, водоем») и далее там же: «Чтобы при покупке собаки убедиться в ее умении делать поноску, застреливают фазана и заставляют собаку принести еще бьющуюся дичь». Очевидно, что подача заброшенной размороженной птицы не представляет такого соблазна для собаки как свежебитая, теплая, бьющаяся в конвульсиях птица или подранок.
В рамках наших испытаний врожденные, наследуемые качества мы выявляем ВСЕГДА через призму натасканной собаки или через призму приобретенных качеств, которые в свою очередь формируются на основе врожденных. Это значит, что деление на врожденные и приобретенные качества в наших правилах условно, а вычленение и проверка на испытаниях какого-то одного качества из всего комплекса возможно, только если по его проявлению можно судить о развитии всего комплекса. Подача собакой заброшенной хозяином несвежей тушки ранее битой птицы недостаточна для оценки всех качеств, объединенных термином «подача». Поэтому сложное, комплексное качество «подача» на испытаниях, в котором сочетаются множественные врожденные и приобретенные качества, должно выявляться способом, максимально приближенным к ситуации на охоте, коим заброс на подачу размороженной дичи не является даже близко.
То что полноценно проверить качество подачи можно только из-под отстрела, вовсе не означает, что спаниелю нельзя ставить подачу на размороженной птице. Я бы даже рекомендовал, после отработки подачи на поноске, перейти на отработку подачи на размороженной птице, затем на подсадной птице (голубь, перепел), и только после того, как собака будет безукоризненно подавать и тех, и других птиц, переходить на работу с дикой птицей в естественных условиях.
Единственным стоящим внимания аргументом в пользу узаконивания заброса размороженной птицы на испытаниях спаниелей следует признать возможные запреты на отстрел птицы во время испытаний в закрытое для охоты время, а также бедность дичью угодий, близких к крупным городам. Однако огромные трудности с получением разрешения на отстрел явно надуманы, потому что при определенной настойчивости получить его все же можно. Я глубоко убежден, что люди, берущиеся изменить правила испытаний охотничьих собак, должны ни на секунду не забывать о главной цели испытаний – выявлении и объективной оценке основных врожденных рабочих качеств охотничьей собаки для определения ее пригодности для племенного использования. Охотникам глубоко плевать – врожденная ли подача или врожденна только склонность к подаче. Все настоящие охотники твердо знают одно: на охоте гарантированно найдет и подаст битую птицу только та собака, которая подает из-под отстрела, а не из-под заброса хозяином мороженой тушки из автомобильного холодильника.