Поздней осенью, когда с грустью осознаешь, что еще один летний сезон близится к концу и каждая поездка становится скорее экспериментом по поимке рыбы, чем рыбалкой, мы с Петром неожиданно встретились с двумя карпятниками нашего же класса.
Работая на одном заводе, мы были хорошо знакомы, но редко пересекались. Прудов много и, расширяя круг познания, мы только выигрывали, открывая новые возможности. Так, Алексей, один из них, рассказал нам про пруд, где линя было больше, чем карася. Николай поделился озерцом с белым амуром. Мы тоже тайн от них не держали, сообщая о своих достижениях. Учитывая, что любая достоверная информация является поистине бесценной, делиться ей могут только настоящие друзья. Так оно и было.
Когда радость от встречи улеглась окончательно, мы разыграли места, потянув спички. Прудок, о котором идет речь, был довольно глубоким, около 6 метров возле дамбы, но очень небольшим, и нам с арсеналом по 10 донок у каждого казалось тесновато.
Я сказал о двух карпятниках, а ведь их было трое. Одного взгляда на экипировку, а главное, снасти третьего было достаточно, чтобы определить, что это за рыбак. Но ведь все когда-то начинали! Поэтому и Андрею, так его звали, выделили мысок – частенько один из самых уловистых. Приближалась ночь. Длинная и уже совсем не теплая, поэтому, быстро заготовив изрядное количество дров, пошли забрасывать донки. Мы уже успели развести костер и, уютно расположившись вокруг него, обсудить кое-какие новости, когда появился Андрей и вся компания стала комплектной.
Мне всегда очень нравился Алексей за умный, можно сказать, научный подход к рыбалке. Этот не будет ловить на червя, видя массовый вылет майского жука. Именно он поздней осенью, выпотрошив пойманного на жмых карпа, доказал предположение, что карп перед ледоставом в прудах с бедной кормовой базой частенько становится хищником, заглатывая малька. Правда, все наши попытки поймать его на живца и блесну успехом не увенчались, но в желудке-то мальки были! Он же по перволедью придумал наживить крупную лещовую мормышку ошпаренной куриной печенью и мы «напластали» карпа, как на летней рыбалке. А уж рассказчик – только слушай.
Звучно и коротко рявкнула чья-то катушка. Дружной гурьбой мы двинулись к берегу, так как костер расположился в низине, невидимой с пруда. Тревога оказалась ложной. Сошел.
– Ребята! – обратился Алексей. – Если, пусть даже коллективно, назовете девять причин схода – пузырь коньяка с меня!
– Прямо сейчас? – уточнил я.
– Я вроде никогда болтуном не был, – обиженно ответил Леха.
– Тупой крючок, – Лешка загнул первый палец.
– Легкий груз, – второй.
– Перетянутый тормоз, – третий.
– Мелкий крючок, – четвертый.
– Слабый поводок, – пятый.
– Износ основной лесы, – шестой.
– Непрочность соединений, – седьмой.
Длительная пауза.
– Сдаетесь?
Пауза.
– Без халявы обойдемся, – сказал Николай, расшнуровывая рюкзак.
– Не судьба! – я заржал, предвосхищая девятую.
– Рылом не вышел!
Уточнить, рыбак или рыба сплоховали с рылом, не успели, так как хорошо запела чья-то катушка. Оказалось, Лехина. Раскатав сапоги, тот зашел в воду, довольно быстро одолев зеркального красавца, килограммов на шесть.
«Васюня» – подытожил Петр, наблюдая за происходящим. Крупных карпов за их степенность при вываживании мы уважительно звали «Вася». Захомутав рыбину веревкой, Алексей привязал ее к колышку, забитому с вечера.
Вернулись к костру. Потом настал мой черед и я довольно долго провозился с «Рексом» килограмма на четыре.
Шустрая оказалась рыбка, очень проворная. Возвращаясь на базу, встретил Петра, который тоже обрыбился.
Подходя к костру, обнаружили, что Алексей времени зря не теряет. Хоть на полотно! Двое сидят, разинув рты, третий самозабвенно вещает:
– Прослышал я об одном водоемчике. Замечательное, можно сказать, озерцо! Километра три в длину и шириной метров четыреста. Пруд колхозный, поливной, но председатель там – что собака на сене! Сам не ловит и другим не дает, даже своим колхозникам. Выставил охрану, да еще и с собакой. Но вы же меня знаете! У меня на любого председателя свой джентльменский набор. Погрузил в люльку мотоцикла резцы, сверла, электроды и прочую дребедень и к нему. А он засмеялся, открывает свою кладовку, а там… Побогаче нашей инструментальной. Да еще с издевкой меня спрашивает: «Может, чего нужно, так не стесняйся?» Сам думаю, ну нет, раз ты председатель, что-нибудь тебе все равно нужно. И точно! Все-таки я его зацепил. Говорит: «Вот если бы ты мне приводную звездочку для «Дона» достал – цены бы тебе не было».
А у меня свояк на базе «Ремсельхозтехники». Я к нему. Тот мне пару звездочек на электроды махнул. Я к преду.
Тот, чуть не прослезившись от счастья, пишет записку: «Разрешаю поудить рыбку». И подпись – министерская. Я на пруд. Охранники изумились, но пустили. Шесть донок поставил и понеслось. Карп крупный, прогонистый. Самый маленький килограммов на шесть, а в основном десять-двенадцать, один вообще под пудик. Трех подарил охранникам, так они, черти, поменяв одного в деревне на самогон, такое устроили – туши плафон и мама не горюй! Я-то не пил – за рулем, но ухи и шашлыка отведал вдосталь.
Утром председатель на «Ниве» подъезжает и спрашивает: «Как дела?»
– Да вот, поймал парочку, – и показываю тех, что только поймал. Еще в садок не успел убрать. А он покраснел, да как заорет: «Врешь, стервец! Я за тобой весь вечер в бинокль наблюдал!» И тут же охранникам: «Гоните его в три шеи! Его снасти пострашней любых сетей!»
За этой и еще одной историей, мы как-то упустили Андрея, который появился на базе возбужденный, с трясущимися руками. Сообщил, что поймал «Васю» килограммов на восемь. В этом пруду проживали рыбки и покрупней, а в послужном списке любого из нас были трофеи и поувесистей, так что мы никак особо не отреагировали на его сообщение. Спросили:
– Захомутал?
– Да.
– За обе жабры!
– За обе.
– Ну и славненько.
Осенняя ночь не майская – ее легко не возьмешь. Но и она все-таки закончилась под напором утра.
Неугомонный Алексей решил переехать на другой пруд, благо до него четыре километра, и они с Николаем пошли сматываться. От безделья я пошел с Андреем, чтобы, помогая ему, ускорить сборы. Дилетант – он и есть дилетант! Поймав своего, как выяснилось, первого в жизни карпа, он постеснялся попросить веревку у кого-нибудь из нас, посадив рыбу на кукан из медной проволоки в хлорвиниловой оболочке, валявшейся на берегу.
Карп рыбка подвижная, и мы обнаружили только тот кусок провода, который весьма неумело был привязан к колу. Наиболее интересная его часть вместе с карпом отправилась погулять, не желая оставаться Андреевым трофеем. Горю парня не было границ. Но опыт – дело наживное. Чуток и очень доброжелательно пошутив над его неудачей, мы распрощались со славной троицей, кучно оседлавшей «Яву» с коляской.
Обычно мы выезжаем в пятницу вечером, а тут – такая удача! Из-за отсутствия работы, нас распустили в среду до самого понедельника. И рванули мы в среду, стартовав значительно позднее обычного из-за неподготовленности. Приехав, обнаружили ту же троицу, прибывшую дорогой через дамбу. Мигом забросились в той же расстановке, что и в прошлый раз. Сбегали за дровами, благо с последней рыбалки их осталось довольно много, и опять собрались вокруг костра.
Сначала пошли истории, а потом чудеса. Нас задергали странные поклевки. Можно сказать, они нас просто достали. Выглядело это так: с промежутком в три часа сначала трыкали катушки у Николая или Алексея, потом у Петра или у меня. Длина потяжек, судя по сторожку, составляла от одного до десяти сантиметров, и все.
Вымотав одну из сработавших донок, я убедился в целости наживки.
Первыми сдали нервишки у Николая. Он сел возле донок, пытаясь сделать подсечку после потяжки. Тухлый номер! Создалось впечатление, что какой-то шутник развлекается, дергая за наши снасти. Мы уже почти перестали реагировать на все эти трески, когда под утро хорошо запела дальняя катушка. По звуку и расположению предположили, что Николаева. Но нет. Выяснилось, что Андрей времени зря не терял, добавив к трем «киевским» две «невские» катушки.
Видимо, от волнения или боясь стать объектом насмешек из-за своей неумелости, Андрей попросил Алексея помочь ему. Уважающий себя карпятник берет карпа один. Интересней и некого винить в случае схода. Взяв подхват, Лешка решительно зашел в воду. Фонарем не пользовались, считая что яркий свет сильно пугает рыбу, поэтому из-за плохой видимости трудно было понять, что у него не ладилось, так как он несколько раз ругнулся, то отпуская, то подводя рыбу к себе. Наконец с возгласом «Забирай свои сокровища!» вынес на берег подхват, в котором с трудом разместились карп и большая коряга. Осветив эту картину фонарем, мы сразу все поняли.
Это был карп, отпущенный Андреем на прошлой рыбалке. До восьми килограммов ему надо еще года три усиленно питаться, но килограммов пять в нем было. От проволочного хомута он мог избавиться вместе с головой, а размочаленным концом провода намертво зацепился за корягу, которую и таскал как бесплатное приложение. Но самое удивительное, несколько раз пройдя мимо наших крючков (наши неверные поклевки), он зацепился корягой за крючок того, от кого ушел.
P.S. Признавая трудность восприятия этой истории, мне только и остается призвать в свидетели ее участников, которые, несмотря на титанические усилия нашего могучего правительства, все еще живы.
И дай им бог крепкого здоровья!