[mkref=3652]
What a lovely surprise! (Какая встреча!) — услышал я голос капитана рыболовного катера Ладзаро Симониато, когда, подняв голову над поверхностью воды, понял, что заплыл слишком далеко, увлекшись поиском рыбы. Капитан знал, что я не владею итальянским: этим летом он несколько раз вывозил меня в море на рыбалку.
Скалистые берега острова Капри далеко туманились в молочно-сиреневом мареве. На тихих волнах играли солнечные блики.
— Is there anything I can do for you? (Могу ли я чем-нибудь помочь вам?) — спросил капитан.
— Will you, please, tell me where is fish? (Вы не могли бы сказать, где рыба?) — попытался я пошутить, но капитан, почесав бородку, серьезно ответил:
— Please, came! (Пожалуйте на борт!)
Капитан объяснил, что такого чудака, как я, он видит впервые, и тут же продемонстрировал свое знание русского языка:
— Так охотитьзя, что искать игла в стог сена.
Синьор Симониато сказал, что его мощный эхолот поможет мне обнаружить рыбу. Только после этого надо нырять.
Вскоре в нескольких милях от западного побережья острова, на входе в пролив Большой Рот, мы засекли косяк тунца. Он продвигался в направлении острова Искья, на северо-запад. Судя по всему, это были рыбы весом примерно от десяти до двадцати килограммов. От капитана я узнал, что миграция тунцов всякий раз проходит по одному и тому же маршруту и что стоит ожидать подхода очередной стаи.
Попросив капитана подождать меня на отдалении, я взял самодельное, но очень мощное подводное ружье, спустился в море и стал сторожить рыбу. Короткий, облегченный гидрокостюм в какой-то степени маскировал меня, он был под цвет этой бескрайней голубизны моря. Куда ни кинь взгляд — повсюду простиралась фосфоресцирующая планктоном бездна.
Неожиданно я увидел приближающиеся большие тени. Мне показалось, что это плывут дружной стаей дельфины, и я даже чуть было не поднял свое полутораметровое ружье, чтобы случайно их не поранить. Но вовремя спохватился. Каким-то дополнительным чутьем определил, что наступает момент, который бывает в жизни не всякого морского охотника, и, стараясь не делать резких движений, нырнул. Замер на небольшой глубине. Эта пара тунцов-гигантов приближалась неумолимо, и вдруг я понял: рыбы что-то заподозрили. Они стали отклоняться от выбранного курса, намереваясь пройти на расстоянии, недоступном для выстрела. С сожалением я провожал эти огромные веретенообразные тела, состоящие из сплошных мускулов, и уже собирался всплывать, как увидел совсем близко еще двух тунцов. Меня они не могли не заметить, но, видно, приняв за неодушевленный предмет, приближались безбоязненно. Позиция для стрельбы неудобная — эта пара шла выше предыдущей. Выжидал без малейших движений до последнего. Вот до ближайшей рыбы уже двадцать метров, пятнадцать, десять... Медленно поднимаю ружье, и в это время тунцы неожиданно уходят в сторону, но поздно...
Гарпун настиг заднюю рыбу с четырех метров и пронзил ее тело наискось, воткнувшись в брюшину немного выше анального плавника. Я быстро всплыл на поверхность, закричал и замахал руками, подавая знак капитану, чтобы он направлялся ко мне, но тот словно не хотел ничего слышать и видеть, кроме своих снастей, которые, очевидно, разбирал, согнувшись на палубе. Впрочем, расстояние до него было уже слишком большое, да и теплый бриз, дувший в сторону, сносил слова.
Вскоре я заметил вынырнувший буй, который, то исчезая, то вновь появляясь, стал удаляться. И вдруг он остановился. Я резво поплыл к нему и, достигнув цели, ухватился за провисший линь. Немного передохнув, начал собирать свободный конец в бухту, но в это время рыба, почувствовав опасность, безудержно ринулась вперед. Линь захлестнулся петлей на запястье руки, и я вдруг ощутил такую увлекающую меня мощь, которой невозможно сопротивляться. Ружье вырвалось из рук почти сразу, маску сорвало с головы чуть позже (хорошо, что она осталась болтаться на шее). Я беспомощно барахтался на буксире.
Тунец пошел на глубину, но вдруг что-то заставило его изменить намерения и двинуться параллельно поверхности воды. Меня бешено замотало и завертело. Сопротивление воды было столь велико, что я лишь каким-то чудом сумел достать нож из висевших на голени ножен, но подтянуться и обрезать веревку не было никакой возможности. Моя беспомощность грозила перейти в безумие — я задыхался. И вот настал миг, когда, казалось, еще доля секунды — и я сдамся, вода ворвется через легкие, и капитан (где он там?) ничего не успеет сделать. Именно в это время тунец чуть замедлил движение. Нельзя было терять ни минуты. Сверхволевым усилием удалось протолкнуть вперед свободную руку и перерезать линь.
Отдышавшись, я снова стал звать на помощь капитана. Но теперь катер находился еще дальше и виднелся (а скорее угадывался) на горизонте небольшим белым пятнышком. Натянув на глаза сорванную маску (дыхательная трубка исчезла бесследно) и почти не надеясь на чудо, я поплыл наугад: вдруг да увижу где тунца. Все время поглядывал в глубину — так, на всякий случай. «Судя по тому, где находится теперь катер, — подумал я, — тунец двигался по большой окружности против часовой стрелки. Такое бывает у раненых рыб, так что он вполне может оказаться рядом с синьором Симониато». Внезапно глубоко подо мной мелькнула огромная тень. Неужели тунец? Я нырнул, чтобы получше рассмотреть рыбу. И вдруг все во мне похолодело от ужаса. «Приплыли!» — будто сказал кто-то со стороны. Мне удалось разглядеть силуэт довольно большой акулы с характерно растопыренными плавниками. К какому виду она относится, разбираться было некогда, следовало уносить ноги. «Торопитьзя и суетитьзя в такой ситуэйшн надо нетч», — застучали в висках слова сеньора Симониато. Так он говорил однажды, когда на крючок нам попалась акула-лисица. Неплохой, надо сказать, был экземплярчик. Я медленно всплывал, акула ходила внизу кругами, понемногу приближаясь. Я едва шевелил ластами, чтобы не спровоцировать ее нападение. Единственное мое оружие — большой обоюдоострый нож, разумеется, давно уже был в руках.
Акула остановилась на мгновение как бы в нерешительности, а потом опять стала кружиться подо мной, но не приближалась. Судя по узкому и заостренному рылу, иссиня-черной спине и вытянутой форме тела, это могла быть синяя акула. Длиною она была, похоже,
Спасло меня то, что синьор Симониато наконец разглядел в бинокль мою голову. Услышав шум приближающегося катера, акула ушла, растворившись в голубой бездне. Я взобрался на палубу и объяснил капитану, что надо бы поискать раненого тунца (о только что пережитом страхе я из мужской гордости предпочел умолчать). Но сколько мы ни кружили по морю, рыбу так и не увидели...
Наверстал я упущенное на другой день, когда отправился с капитаном на рыбалку. Мы ловили троллингом в проливе Большой Рот. В качестве приманки применяли разные блесны, октопусы и даже пластиковых червей. Взяли пять тунцов, но, правда, ни один из трофеев не шел ни в какое сравнение с упущенным накануне мною гигантом...