Родом он из Нижегородской губернии, потомственный охотник. Невысокого роста, плотный, внешне спокойный, но характером твердый. И вроде бы не очень общительный, но в компании с друзьями сразу открывался, становился мягким и душевным человеком. Охотником он был заядлейшим.
Любил разные охоты, но особенно на утку. Уже ледок сковывал лужи, на улице холодина, все готовятся на зайца, а Гена ездит за тридевять земель и упорно ищет последних уток, лазая в костюме со своей Гердой по камышам. И как же он был доволен, когда ему удавалось добыть хоть одну утку! Я ему завидовал: у меня щенок погиб от чумки, а его Герда в восемь месяцев пошла по кабану. А Гена натаскивал ее только на утку. Обидно. Ну, тут ничего не поделаешь, это его право.
Гена был отличным стрелком, а уж каких ружей у него не было! И возможности были. Он работал снабженцем в одном крупном автопредприятии, часто ездил и Москву и по Союзу. У него было много знакомых в охотмагазинах, и он имел возможность приобретать хорошие ружья. Их у него было всегда не менее пяти. Они часто менялись, но некоторые я запомнил. На последних с ним охотах Гена пользовался чешским автоматом на три патрона, с длинным толстым стволом.
Было у него совершенно уникальное ружье – пятизарядный полуавтомат «Вальтер». Изящный, легкий, никогда не подумаешь, что это 12-й калибр. Великолепная прикладистость, баланс – просто игрушка. А какой бой! Однажды Гена взял из него круглой пулей козла на сто метров. Шли в загон, а на холме стоял козел. Гена говорит: «Я его сниму». Все: «Ну что ты, такое расстояние!» Гена: « Бью в лопатку». Прицелился – стук! – и козел упал.
Потом он вдруг продал этот «Вальтер». Я спросил: «Почему?» Гена: «Там конструкторские сложности, трудности в ремонте». Потом я узнал, что эти ружья выпускались в двадцатых годах прошлого века всего один год, запчастей не было, да и патронник был 65 миллиметров, приходилось обрезать гильзы.
Гена всегда был лидером компании. Во-первых, опытный охотник, который никогда не подведет, а если нужно – выручит. Во-вторых, за ним был закреплен УАЗ с будкой, так что мы были всегда с транспортом. Да и лесники к нему благоволили: если нужна какая-то запчасть – это к Геннадию. Ну и мы тут, конечно, при нем.
Вспоминаешь сейчас, сколько было охот! И на лося, и на кабана, на коз, а уж на зайцев – счету нет. Есть что вспомнить. И всегда в центре душа компании – Гена Майоров. Были у Гены две характерные черты. Он иногда долго целился. Помню, идем по пахоте, выскакивает заяц. Гена целится, целится, а заяц все удаляется, уже к ста метрам. Бах! И заяц замахал Гене хвостиком. «Чего ж ты не стрелял?» «Да я хотел наверняка». Еще Гена любил стрелять первым в свой трофей. Стоим однажды рядом на краю лаза на кабана.
Выскакивает секач. Гена бьет, слышен шлепок по корпусу. Кабан, тяжело шатаясь, идет по пахоте к стерне. Мне ближе, и я бегу наперерез. «Не стреляй, кабан мой, он сейчас упадет». Я остановился. А кабан шатаясь идет дальше. Я опять бегу, а Гена: «Не стреляй, сейчас упадет». Кончилось тем, что кабан вылез из пахоты на стерню и потопал восвояси. Я стрельнул вдогонку пулями, но было уже далеко. Да, кабан лег, но уже в другом лесу и достался одному местному.
Так же и с куницей. Только она выскочила из кучи хвороста и еще не повершилась, а Гена – бах – и выстрелил. Ты выцели ее, чтобы не испортить, так нет – «я первый». Ну это так, штрихи к портрету, мелочи. А в целом он охотник очень грамотный, уравновешенный и не жадный.
Этим летом я побывал и Виннице и решил навестить друга. Город сильно разросся, но я и через двадцать лет нашел его дом и даже подъезд. Поднялся, позвонил, Гена открыл, но не сразу меня узнал. Оказывается у него беда – подвело зрение, не помогла и операция. Ружья он продал, но охоту не оставил.
Ездит с молодыми ребятами, помогает чем может и дышит воздухом охоты. Не может он без нее. Посидели мы с ним, вспомнили былое, золотые наши денечки. Хорошие были времена, но ушли. Живем воспоминаниями.
Будь здоров, Гена. Спасибо тебе за счастливые дни молодости и за верность ОХОТЕ!