Действительно, зачем человек испокон веков ищет рай? Ведь он же вокруг. Достаточно удалиться от массы обывателей, от толпы, от цивилизации, и вот он рай.
Но люди жаждут не того. Они ищут бессмертия, хотя никогда не найдут ответа на вопрос, что с ним делать, этим бессмертием, если его когда-то человек обретет. Только мудрым открывается истина, что рай- здесь, вокруг нас, а бессмертие- в наших детях и делах...А покуда время помирать пока не пришло, то надо занять то время, которое нам отпущено.
Зверю и птице проще. Еда, продолжение рода, да людей поменьше- вот и весь рай. Даже мошка с непогодой стерпятся. И так миллионы лет.
К чем это я все? Да просто закусывать надо. Зарубает время от времени.
Но тем не менее, скажу, что лично мне этого времени не хватает. Завидую тем людям, кто обрел свой рай, не в смысле помер после праведной жизни, а определил, чем он хочет занять свое время, и этим занимает. Охота?-значит охота, рыбалка?-значит рыбалка. А мне вот хочется успеть везде, а куда успеть в данную минуту- непонятно. Лишь бы выходные, чтобы не на любимую работу. Моя проблема в том, что я не успеваю сделать задуманное, а понять, чего я хочу больше- не могу. Хочется на охоту, но на какую- не понятно. Тут тебе и гусь, и утка, а в лесу рябчик, заяц, вальдшнеп, а на болотах- тетерев, а в старом бору- глухарь. А в озере- щука. А на груди фотоаппарат с телеобъективом весом, что твое ружье. Потому что фотоохота- пуще неволи. Потому что хороший кадр - лучше хорошего выстрела.
И совсем необязательно охотиться на то, что представляет интерес для охотника. Зарянка или мухоловка, если ее заставить позировать на расстоянии 2-3 метров,
ее поведение- завораживают куда больше, чем поводка с упреждением, и заставляют жать на спуск фотоаппарата до тех пор, пока...патроны не кончатся...то есть пленка...то есть объект не испарится.
Итак, каждую пятницу я переживаю ломку и терзания- куда податься. И в итоге, поскольку фантазии нет, страдают рябчики, отдуваются за всех. Не повезло им потому, что больно люблю я эту охоту, а главное- умею. Я бы и ружье не брал, а только фотоаппарат, но при наших 95% пасмурных днях в лесу сделать хороший кадр- почти утопия. Так что рябчику не повезло вдвойне.
Крылатая фраза, произнесенная героем Высоцкого Глебом Жегловым, "Кому повезет, у того и петух снесет!" подходит, как нельзя лучше к повествованию о субботней охоте. Петух, конечно не снес, но не повезло ему крепко.
Та суббота подарила замечательную погоду, а уж воскресенье- совершенно редкий случай для ленинградской осени. И тот факт, что такой подарок выпал на выходные-радовал вдвойне. Повезло, скажете Вы. Раз. Да, особенно учитывая, что я опять медленно и осторожно шагаю по лесной тропе и посвистываю в манок, чутко вслушиваясь в лесные звуки, в голоса птиц, вздрагивая от шороха падающих сухих листьев, в лесной тишине изрядно шумящих.
Откровенно, эту тропу и этот лес я знаю как свои пять пальцев, каждый год пожиная скромный урожай рябчиков. Я знаю места, где их ответ на манок или их молчаливый подлет наиболее вероятны. В этих местах я останавливаюсь, затаиваюсь и дую в пищик подольше.
Но в этот раз я прошагал, иногда останавливаясь, более полутора километров, а услышал только один ответ и ни одного подлета. Для столь прекрасной погоды- совершенно небывалый случай. Но и этому единственному петушку, полагаю, не повезло бы и я бы победил, если бы у проведения не было на мой счет отдельных планов.
В помощь рябчику прилетела беспокойная желна, и совершая безумные пируэты между стволами, присаживаясь на них и выстукивая пустоты в надежде на вкусную жирную личинку, иногда покрикивая голосом, похожим на голос тетеревятника или совы, отбила всю охоту лесному петушку к общению с неизвестным супостатом. Думаю, рябчик просто испугался и затаился. Ему повезло. Два.
Но я не знал, что повезло мне, ведь ружье промолчало, а значит тишина не нарушена, и никто не догадывается о моем присутствии, то есть присутствии врага в лесу, лес живет своей жизнью, которой привык жить. Три.
Метров через пятьдесят из-под ног взлетел вальдшнеп, но поскольку я перепрыгивал лужу, стрелять был не готов, потерянная секунда подарила вальдшнепу жизнь. Ему повезло. Четыре. А мне нет. Но поскольку выстрел не разорвал тишину, повезло мне. Пять.
Я прошел еще метров триста, ища местечко на бревне, чтобы попытать охотничьего счастья в очередном перспективном месте, когда из раздумий меня вырвали громкие хлопки крыльев в тридцать метрах. Реакция, вскидка, но глухарь лишь мелькнул светлыми подмышками и скрылся в чаще. Какой дурак сказал, что глухарь неловко летает? Летает он прекрасно и быстро, умело прикрываясь лесом. Ему повезло. Шесть.
Что ж, думаю, посижу, посвищу. Ведь хлопки крыльев глухаря не должны быть напугать теоретически находящегося неподалеку рябчика, как давешняя желна? Поманив пару раз, и пристально вслушиваясь в звуки леса, я слышал зарянку, лазоревок, большую синицу, буроголовых гаичек, корольков. С дерева на дерево перелетали и барабанили в стволы, ища пустоты, большие пестрые дятлы. В листве на земле шевелились мышки. Конечно, осенний лес намного тише весеннего или летнего, но все равно, как же и он богат жизнью!
До сих пор не понимаю, как в одном человеке могут одновременно умещаться умение любить природу, лес, наслаждаться ими, звуками, жизнью, этим раем, и те недобрые помыслы, которые сконцентрированы в заряде пороха и 35 граммах дроби.
Так, посвистывая в манок и слушая лес в надежде услышать хлопки крыльев подсаживающего рябчика или его звонкую трель, я грешным делом подумал, а почему бы глухарю не вернуться... Ведь я его сильно не напугал, выстрелов не было. А дела у него тут явно были важные, судя по набродам и свежему помету. В ответ моим мыслям вдалеке раздались мощные хлопки крыльев и треск ветки. Глухарь, судя по звуку, то ли сел метрах в двухстах, то ли взлетел. Следующие хлопки раздались очевидно ближе, а еще через пару секунд я уже слышал каждый взмах сильных крыльев, а еще через полсекунды увидел и самоё вожделенную дичь. Одна незадача- в стволе дробь номер пять, цель ведь была другая. Что ж, будь что будет. Глухарь летел прямо ко мне.
Мысль работала быстрее, чем можно было представить. Я, готовясь к выстрелу, оценил сложность ситуации, связанную с тем, что стою среди высоченных елей, а глухарь летит над ними, с каждым взмахом крыльев приближаясь, выбрал окошко, в которое должен влететь лесной великан, чтобы в нем сделать заветную поводку и нажать на спуск. Но птица действительно вернулась на свое место кормежки, плюхнувшись на верхушку большой березы. Расстояние не более 35 метров. Два осторожных шага в сторону и один назад, чтобы лучше рассмотреть цель, прицел в основание шеи, выстрел. Глухарь грохнулся вниз, не дернувшись. Вероятно, он и не понял, что произошло и куда все делось. Небытие. Ему не повезло. Повезло мне. Семь и восемь.
Это был мой первый глухарь, хоть встречал я их нередко. Я запомню каждый момент этой охоты навсегда. Если в маразм окончательный не впаду, конечно.
Когда я позвонил жене и похвастал, она спросила, позвонил ли я папе. Я ответил, что петух еще падал, а я уже звонил. Поздравление "с полем!" от отца, охотника с пятидесятилетним стажем, это то, что было нужно в тот момент. И чтобы кто-то выслушал то, что рассказывал мой дрожащий от возбуждения голос об охоте, в которой везение одного персонажа и невезение другого-были главной линией. Сочувствую глухарю. Надо же было так вляпаться на ровном месте в собственном доме!
В воскресенье я добыл еще пару рябчиков,
и довольный отправился домой, размышляя о нынешнем охотничьем сезоне, о трофеях, о природе, человеке и его роли в природе, и сколько этому раю жить осталось...