Есть гараж на четыре бокса, несколько домиков для гостей — красивые, оригинальные; из сухих стволов деревьев навесы для отдыха; колодец, обложенный камнями; большой пруд с островом; хоздвор, где обитают подсадные утки и домашние гуси, да несколько вольеров для собак, как охотничьих, так и сторожевых. Все это я сумел обойти еще до начала сумерек.
По прибытии команды старший охоты занялся организационными вопросами, а мы подготовкой к ужину. Единственный минус, который портил всем настроение, прогноз дождя на следующий день.
И вот утро — нерадостное, хмурое, сырое… Мы стоим перед гаражом и слушаем инструктаж по технике безопасности от старшего егеря под все усиливающийся дождь, кутаясь в дождевики. Настроение с каждой минутой падает, но, как говорится, кто боится трудностей, тому не везет.
Загрузившись в два ГАЗ-66, выезжаем в угодья, а по прибытии — о, радость! — дождика как не бывало.
В первом загоне расставлялись долго, просека, про которую, вероятно, забыли лесники, в некоторых местах так заросла, что номера стояли в густом кустарнике. Загон был большой, и, чтобы перекрыть его, требовалось как минимум человек тридцать, а нас лишь четырнадцать, поэтому и расстояние друг от друга по сотне и более метров. Мне, как самому первому, достался последний номер. Нам с соседом повезло, впереди виднелась небольшая низинка с незаросшей просекой и не очень густым лесом.
Обтоптав под ногами мох, я зарядился и стал ждать начала загона. Наконец, метрах в трехстах послышались голоса; безветрие порой вдруг сменялось сильными порывами ветра, да такими, что с деревьев на голову падали обломанные ветки.
В один из таких порывов я по наитию глянул вправо и заметил выход на стрелковую линию взрослого лося. Вероятнее всего, это была трех-четырехлетняя корова; за ней виднелись густые заросли, поэтому невозможно определить, стоят ли там телята. И даже в том случае, если бы их там и не было, стрелять вдоль стрелковой линии я не имел права, расстояние было совсем детское — 30-40 метров.
Коровка тем временем, съев пару веток, медленно развернулась и, разрушив все мои надежды, двинулась не вдоль стрелковой линии, а обратно в загон, понуро сверкая своим светлым задком между деревьями. Как поведал мне впоследствии охотник с соседнего номера, он видел, как в мою сторону не спеша шел одиночный лось.
Егерь, расставивший нас на номерную линию, снял всех в обратном направлении, и мы всем скопом отправились к машине. Кстати, во время этого загона довелось услышать рябчиков, а одному из охотников чуть ли не на голову сел здоровенный глухарь, тот его даже успел сфотографировать на телефон.
Попив чайку, выдвинулись на второй загон, дабы снова испытать охотничью судьбу. По дороге на узком перешейке высадили одного стрелка с карабином, так как, по словам егеря, в этом месте частенько лоси прорывались из этого загона.
Проехав еще метров триста, остановились, старший егерь Андрей повел на номера. На этот раз привезли нас в шикарные, классические для лося, угодья. Стрелки расставлялись по густому кустарнику, а мне на этот раз достался предпоследний номер, при этом соседом справа вновь стал мой напарник по первому загону.
В небе появились небольшие разрывы в тучах, и от этого настроение улучшилось. Вот заголосили загонщики, вдалеке слышится лай деревенских собак. Не проходит и получаса, как слева раздался резкий треск. И вот они, два красавца рогача, до них чуть больше сотни метров, идут наискосок, на моего правого соседа. Они остановились буквально на пару секунд, и я успел разглядеть их возраст: у одного два отростка, у второго — четыре, и такие красивые, как вилы, оленевидные рога.
Быки подошли к канаве, и один выглянул, чтобы оценить место безопасного перехода. В этот момент с соседнего номера грянул выстрел… Бык круто развернулся на месте… Прогремел еще один выстрел — больше возможности у стрелка не было, он потерял из виду лося. Но для этого и существует правило: если соседний номер четко видит, по какому зверю ведет стрельбу его сосед, он может попытаться добавить, чтобы не допустить ухода подранка, за которым по чернотропу особенно не побегаешь. И этим правилом воспользовался я. Задний бык перешел на шаг и начал спотыкаться, у меня был всего миг, чтобы произвести выстрел, так как рогач уже подходил к раскидистым кустам… Навскидку поймав его лопатку в прицел, жму на спусковой крючок, уже нутром понимая, какую совершил ошибку! В момент выстрела я остановил ствол, а не вел его вслед за животным. И хотя зверь рухнул как подкошенный, этот выстрел испортил настроение до самого застолья.
Второй же бык, отбежав метров тридцать, остановился и подставил мне свой бок. Метров 120, не больше. Я спокойно прислонился к березе, поменял кратность на прицеле и произвел несколько «учебных» выстрелов. «Учебных» потому, что разрешение было всего одно.
Бык, останавливаясь снова и снова, спокойно дошел до края болотины и скрылся в лесу в направлении первых номеров. Как впоследствии выяснилось, он вышел на моего друга, который стоял с гладкостволом, не дойдя десяток метров, и здесь вновь подставился для нескольких «учебных» выстрелов.
При разборе охоты оказалось, что сосед первым выстрелом попал прямо в сердце, а вот вторым промазал. Мой выстрел, после которого лось, как подкошенный, рухнул, перебил заднюю ногу. Сработали в спарке, и, хотя и говорится, мол, чей выстрел последний… после такого точного попадания соседа оспаривать право на трофей я, естественно, не стал.
Затем — рутинная разделка трофея и переноска на жердях мяса за 600 метров до машины, утилизация в яму внутренностей и шкуры лося.
Более конкретный разбор и обмен впечатлениями состоялся под печенку и толченку, приготовленными уважаемыми старейшими охотниками.
Природа, наверное, не зря подарила мне в этой охоте две встречи со зверем. По пути на охоту, проезжая Троице-Сергиеву лавру, я, перекрестившись, попросил благословения на охоту. Поэтому теперь, прежде чем двинуться в обратный путь, я низко поклонился матушке-природе. за ее бесценные дары.