В августе 2014 года с открытием охоты была полная неразбериха. Птицы не ждали и потихоньку отлетали. 23-е августа, в день наконец-то открытой охоты, я был на своем любимом месте, на «продуктивном озере», и не то чтобы сам не стрелял, но и не услышал традиционную канонаду, салют открытия.
Через неделю меня, грустного и недоумевающего, пригласили на другое место, на то озеро-болото, с которым у меня были связаны некоторые охотничьи воспоминания.
— Ты чего, дядя Саша, все на своем «продуктивном» пропадаешь? Давай здесь поохотимся!
Озеро изменилось за последние годы: воды прибавилось, а кустов с деревьями на островах и перешейках поубавилось. Да и сами острова с перешейками ушли под воду. Тишь да гладь! Плавают утки, болотные курочки. Подходим ближе, утки взлетают, курочки уплывают.
Прячемся на берегу под большими ветлами. Вернувшаяся стайка делает круг над нами. Наши с напарником выстрелы слились в одном звуке. Подранок падает в воду у противоположного берега и… исчезает. Бежим к месту его падения и смотрим в четыре глаза. На воде ни перышка, ни всплеска, ни-че-го! Куда, раздевшись догола, плыть по осенней воде? Где его искать? Обидно за себя и жаль утку.
На следующей неделе я один пришел на это озеро и стал подкрадываться к плавающим птицам. Появившиеся охотники спугнули уток. Обитающая здесь стайка, за последнее время сократившаяся до двух особей, делает над озером круг и начинает возвращаться. Не прекращая беседовать с подошедшими охотниками, я стреляю. Мимо… На второй круг возвращается одна, неиспугавшаяся птица. Мои собеседники не стреляют и дают мне в очередной раз опозориться промахом. Вернувшаяся на третий круг смелая утка не стала испытывать судьбу и, пролетев над извергающим огонь и дробь оружием, убыла восвояси.
С ней, поумневшей и набравшейся опыта, я встретился на этом озере в середине сентября. Она одна здесь выжила, научившись избегать смертельного свинца.
Осмотрев издалека гладь озера и не обнаружив кормящихся птиц, я решил дождаться вечернего перелета. Должен же кто-то прилететь на ночевку! В восточной части водоема есть небольшая полоска кустов, вблизи которых удобно маскироваться, как на стороне озера, так и на противоположной, где я и встал.
Началось смеркаться. На другом берегу загудел буксующий джип, и через некоторое время ко мне стали приближаться два охотника, направляясь к некому подобию лавочки, сидя на которой в камуфляжной одежде можно слиться с растущими за спиной кустами. Я вышел из своего укрытия, поздоровался и, уважая их родовое место охоты, переместился метров за сорок в травяную водную растительность, скрывшую меня по грудь.
Медленно тянулось время, все тусклее становилось небо. Если какая дичь и приводнялась на озеро, загороженное от меня кустами с сидящими за ними охотниками, то я этого не знал. Мне оставалось ждать подлетающих уток, переминаясь с ноги на ногу в хлюпающей жиже.
Издавая еле уловимый ухом свист крыльев, на высоте 5-6 метров над землей ко мне приближалась моя старая знакомая. Дуло моего ружья следует за траекторией ее стремительного полета. Вот она передо мной в нескольких метрах. Вот еще подожду, немного отпущу и, обогнав стволом, буду жать на спуск. Только я успел об этом подумать, как в следующий момент она проносится уже над головами охотников, а в моей голове проносится мысль, запрещающая стрелять. Стрелять в людей!
Ай да утка! Да это же крылатая ракета, которая так же несется на огромной скорости над поверхностью земли, неуязвимая для систем ПВО!
Неужели она знает, что я промахнусь с близкого расстояния? Или она научилась подобным образом спасаться? Или она всегда здесь так проносилась, на этот раз не обнаружив моего присутствия?