В скверном расположении духа я ворочался в палатке и ждал зарождения утренней зари, надеясь на то, что дождь скоро прекратится. Какой уж там сон!
Начало светать, но дождь не унимался. Вдруг моя подсадная в корзине зашлась в страстной осадке. Это обстоятельство моментально расставило все точки над «i». Забыв про дождь, через пять минут в полной охотничьей экипировке и с корзиной в руке я уже шагал в сторону шалаша, установленного на берегу разлива.
Высадив утку на воду, я забрался в шалаш и погрузился в томительное ожидание подлета селезней. Невзирая на апрельский дождь рассвет становился все заметнее. Вскоре в стороне послышалось «шварканье» летящего селезня, и тут же по округе прокатилась звонкая страстная осадка моей подсадной. Прильнув к бойнице шалаша, я ждал подлета зеленоголового кавалера. Вскоре последовала новая заркая осадка моей утки, после которой справа от себя, за затопленными зарослями тальника, я услышал характерный шум, издаваемый приводнившейся птицей. По прошествии небольшого отрезка времени за зарослями раздалось мелодичное «треканье» селезня чирка-свистунка.
Неожиданно почти рядом с шалашом приземлился невесть откуда взявшийся кулик-черныш. Осмотревшись по сторонам, он принялся жировать на грязи, быстро передвигаясь при этом по мелководью. Вскоре куличок с писком сорвался с отмели и сел на березовый топляк, покоящийся на воде недалеко от берега. Поскольку пришла пора птичьего завтрака, черныш снова принялся жировать.
А вскоре, утолив голод, кулик удобно устроился на бревне, распушил перья и принялся деловито обирать их и чистить. Занимаясь утренним туалетом, черныш даже не подозревал о том, что он скрашивал мое пребывание в шалаше, давая возможность любоваться собой.
Небольшие волны и рябь, начавшие распространяться из затопленного тальника, привлекли мое внимание. И вот на зеркале плеса обозначился силуэт селезня чирка-свистунка, неторопливо направлявшегося в сторону моей подсадной. Как же он нарядно одет весной! Перед такой красотой даже подсадной утке трудно устоять!
Медленно просовываю в бойницу стволы ружья, сажаю на мушку бравого селезня и, затаив дыхание, плавно нажимаю на спуск. Ухнул громкий выстрел, дробовая дорожка, вспенив воду, накрыла чиркового селезня, превратив его в охотничий трофей.
Перезарядив ружье, я снова бросил взгляд через бойницу шалаша на трофей, покоившийся на воде «болотной кочкой». И в этот момент, переведя взгляд на березовый топляк, неожиданно для себя я увидел все того же кулика, продолжавшего чистить перья! Вот это выдержка! Ни грохот выстрела, ни снаряд дроби, пролетевшей в метре над головой отважной птахи, не смогли ее отвлечь от утреннего туалета. Такому бесстрашию и такой отваге можно было только подивиться и позавидовать! Вот вам и куличок!