Нас было семеро. Разместиться в гостинице в те времена для такой группы было почти невозможно. Вот Александр и привез нас в рыбацкую избушку на высоком берегу Мологи, сооруженную новым знакомым с его товарищами. Александр оказался очень доброжелательным по натуре человеком и опытным охотником, хорошо знавшим окрестности. Он откровенно рассказал о наиболее обитаемых утками местах, иногда присоединяясь к нашей команде, прибывшей на 5-6 дней.
Разместились мы на жестких деревянных полатях избушки, поскольку в 80-е годы непросто было приобрести надувной матрас или другую мягкую подстилку. В непогоду выручала сооруженная в избе глиняная русская печь. Мы с удовольствием слушали рассказы Александра об охоте на медведя, лося, кабана, а также на боровую дичь, на которую почти никто из нас прежде не охотился.
В основном мы ездили на лося и кабана, когда коллективу удавалось за призовые места в соревновании охотколлективов ЦУ МО получить лицензию на отстрел этих зверей. Иногда выбирались на уток и вальдшнепов, когда удавалось выбить автобус. А на боровую дичь не охотились из-за отсутствия у нашей компании легкового личного транспорта. Вот о паре рассказанных Александром охот и хотелось бы поведать.
Как-то раз он с приятелем охотился на медведя, приходившего полакомиться на овсяное поле, засеянное охотниками для приманки медведей и кабанов.
Дело было в конце августа, когда овес созрел. Небольшой клин поля вдавался в лес, подступавший с трех сторон, а само поле широким концом упиралось в дорогу, соединявшую небольшие деревни. От устроенных в двух местах на высоте около четырех метров засидок до любой из ближайших деревень было около двух километров. За день до охоты охотившиеся по двое стрелки вывешивали свою верхнюю одежду на свежем воздухе для проветривания от запахов, сопутствующих человеку, в том числе и от выхлопных газов их автотранспорта. Известно, что чуткий нос медведя издалека может распознать присутствие человека. И вот однажды они расположились в засидке один над другим. Августовская ночь была темной, но полная луна и звезды позволяли увидеть зверя и без спецприборов, да которых тогда и не было в продаже.
Охотники засели около девяти вечера и наблюдали за своим полем и округой. Где-то около 2-3-х ночи в их дремотное состояние вклинилось чавканье, в миг снявшее с них сонливость. На овсе четко просматривался силуэт сидевшего на земле медведя, двумя лапами поочередно подминающего к своей пасти колосья и обсасывающего их. Перемещаясь в такой позе, зверь оставлял за собой полосу, будто по полю проехал каток. Весь вид и движения медведя как бы говорили: это мое и это тоже мое. А вот когда зверь пришел на поле, охотники не заметили: так он был бесшумен в подходе. Молча Александр подал знак товарищу, что будет стрелять, так как заранее договорились, что первым стреляет тот, кому это удобнее. До цели было не более 20 метров. Александр прицелился в район лопатки и нажал курок. Медведь взревел, вскочил и бросился к дереву, очевидно, заметив вспышку от выстрела. Он начал, было, забираться на дерево с лабазом, и тут второй, сделав неловкое движение, выронил свое ружье. Александру стрелять было нельзя, потому что его напарник закрывал медведя. А зверь, крупный медведь, тем временем пытался залезть на дерево и одной лапой стал тянуться к нижнему охотнику. Но тот не растерялся и рубанул имевшимся топором по верхней лапе, которой медведь держался за ствол.
Взревев, медведь свалился на землю и кинулся к валявшемуся ружью. Александр уже мог по нему стрелять, что и сделал незамедлительно. Зверь бросился в спасительную темноту леса.
Охотники до рассвета просидели на лабазе, затем нижний спустился осторожно к своему ружью, охраняемый Александром. После этого они решили немного пройти в сторону убежавшего медведя, договорившись не углубляться далеко в лес во избежание возможного нападения медведя. Им повезло. Медведь, бездыханный, лежал метрах в десяти от их засидки.
…И еще об одной интересной охоте, на этот раз на весеннем току. Александр и его приятель заблаговременно, до прилета токовика, разместились в шалашах и терпеливо ждали, когда тот прилетит, призовет других косачей на большую поляну, и начнется захватывающее зрелище схваток и танцев косачей перед подлетающими тетерками. Когда окончательно рассвело, на поле присутствовало более десятка драчунов и почти столько же самок.
Александр первым выбрал цель и выстрелил. Но тетерев оказался только подранком с перебитым крылом. Остальные птицы улетели, а подстреленный вдруг побежал в сторону шалаша Александра и, увидев вход в него, заскочил внутрь. Александр растерялся от неожиданного визита и, чуть помедлив, попытался схватить гостя. Однако тот оказался довольно подвижным и вертким и выскочил из шалаша, пустившись бежать за редкие березы, ограничивающие токовую поляну. Тут уж Александр выскочил быстро с ружьем, но, поняв, что бег наперегонки будет не в его пользу, прицелился и выстрелил в убегавшую птицу с дистанции около 45 м. Выстрел оказался удачным, и тетерев ткнулся в кочку, замедлив передвижение. Александр бросился к нему и, догнав, упал на птицу. На этот раз тетерев не увернулся. После этого Александр любил повторять, что стрелять можно и хорошо, но удача – лучшая помощь при любой охоте.
Мне довелось не раз охотиться с ним на гусей. Он был добычлив. Однажды Александр повел нашу группу из шести москвичей поохотиться на гусей в центр большого болота. Однако из-за непривычной нагрузки и усталости лишь только мне удалось дойти с ним до нужного места, куда гуси массово прилетали по вечерам. Я сел в сотне метров от Александра, замаскировавшись у небольшой березки. В этот раз меня поразило, что Александр выстрелил только один раз, но когда подошел ко мне, чтобы возвращаться, у него оказалось два гуменника. Оказалось, он стрелял по стае, уже садившейся около него и находившейся на высоте не более трех метров. Александр повторил, что хорошо стрелять это хорошо, но без удачи охотнику удачи не видать. Я согласился, тем более что мне тоже повезло взять гуся, упавшего в сумерки метрах в двух от меня, и искать его не пришлось.
Удачно Александр охотился и на многих других зверей, включая волков в командной охоте, но это уже другие истории. Безмерно жаль, что болезнь (которой он, к сожалению, способствовал беспрестанным курением) вмешалась в его жизнь.