После снегопада, когда обновляется и становится более белой снежная простыня и еще непорочно чист снег, отправляюсь я в лес на поиски свежих следов.
Отпечатки лап и копыт расскажут, где мышковала лисица и устроили лежку олени, загоняли зайчишку бездомные собаки и спустилась с дерева белка. Но знают лесные обитатели, что снег делает их жизнь открытой, от снегопада до снегопада все жизненные пути-дорожки сохраняет.
Однажды по пороше тропил я зайца. Начал путь с ровной стежки следов от поваленной осины — места кормежки русака. Но стоило выйти к опушке, как заячьи отпечатки запетляли, и вскоре след затерялся среди замысловатых восьмерок. И совершенно случайно, уже выбравшись на тропу, вспугнул дневавшего у кочки косого.
На следующее утро вновь выпал снег, и я на лыжах троплю лисьи следы, бегущие вдоль кромки леса, совсем еще свежие. Иду за лисичкой-сестричкой, изучаю по снежной книге ее похождения. Вьется цепочка следов, то петельку сделает, то в сторону отпрыгнет. Бежит лиса, прислушивается: не раздастся ли писк или шорох мышиный. Вот перешла рыжая на шаг, остановилась и резво прыгнула к седому от изморози, покрытому снежинками пучку травы. Взрыла, утоптала кругом снежок.
С километр прошел по следу — осторожна, хитра лисонька, пятком мышей поживилась. Хотя… пухлая, с характерной пометой кочка подсказала: шла-то не лисица — лис. Вьется, петляет цепочка следов, свои заботы у лиса…
Сутки прошли, потянул с северов ветерок, и заструилась снеговая поземка, заметая следы. И все же решил я проверить в приболотине по просьбе приятеля-охотника приваду — свиные потроха, оставленные для кумушек лис. Не прогадал сотоварищ по страсти с местечком, засидку на ольхе соорудил, да и выбрал его не случайно — частенько здесь мышковали лисицы. Подхожу к прикормочной площадке тихо-тихо, не вспугнуть бы ненароком чуткого хищника. И… потревожил, но не пушехвостую красавицу, а ворону, пытавшуюся расклевать перемерзший ливер.
А лисонька где-то за час до этого приходила к поживе. Сторожкой она оказалась. Следы ее, шедшие из ольшаника, обозначились у усохшего рогоза, окольцевали двойным кругом лакомые останки и удалились на песчаный взгорок…
Кто перехитрит друг дружку в последующую ночь, опытный охотник или патрикеевна, я не ведал, уехав охотиться на кабана в иные угодья Усманского бора.
А вот по возвращении с удачной охоты узнал, что все же удалось плутовке обхитрить зверолова, просидевшего всю ночь в засидке, а когда закончилось его терпение, насладилась хитрюга нежданным подаянием, о чем и поведал, спустя время, приятель…