По приезде на базу он выделил самолучшего егеря, и тот повел нас тайными тропами на вечернюю зорьку.
Затаились мы с Борисом в береговых камышах. Не курим, говорим только шепотом. Ждем, когда потянутся утиные стаи.
И они потянулись, но... все с другой стороны озера.
До самого темна мы тоскливо провожали их взглядами, так ни разу и не выстрелив.
По возвращении подполковник Сёма поставил егеря по стойке «смирно», отчитал и поставил задачу:
– На утрянку поставь гостей на другую сторону. На лодке. Понял?
– Так точно.
Еще и светать не начало, когда мы вплыли в камыши и, как накануне, затаились. Но, видно, выпала на нашу долю исключительная невезуха. Теперь утки летали там, где мы сидели вчера. Лишь одинокий чирок сунулся в нашу сторону, но, спугнутый преждевременным выстрелом Бориса, стремглав метнулся к сородичам.
Читайте материал "Кабан ошибок не прощает"
На базу мы вернулись мрачные и с желанием немедленно отбыть с этого невезучего озера. Даже запотевшая бутылка на столе не улучшила настроения. Видя такое дело, охотничий председатель сказал Борису:
– Тут недалеко есть глухое озерцо. Только подходить к нему надо осторожно, чтобы не спугнуть утей...
Мы были осторожны, как разведчики, и бесшумны, словно лисы. Последние метры продвигались чуть ли не по-пластунски. Уляпались в болотной жиже, но были вознаграждены открывшейся нам панорамой. Метрах в пятидесяти от берега плавали пять заматеревших крякв.
Плюнули на охотничью этику и уложили двумя дуплетами всю пятерку. И стали соображать, как достать добычу. Не плыть же за ней по осенней воде!
Тут, как в сказке, появился солдат с надувной лодкой на плече. Мы не успели и слова ему сказать, а он уже шлепал веслами, направляясь к нашим трофеям. Собрал их, доставил на берег и вручил нам.
Читайте материал "Необычно крупный след кабана"
Надо ли говорить, что настроение сразу же поднялось. Выпили за удачную охоту, воздали должное приготовленным хозяйкой шулюму из дичи и ухе. Разомлевшие и довольные начали было травить охотничьи байки, но помешал наш егерь-бедолага. Ввалился без стука, встал перед начальником и доложил:
– Было пятьдесят четыре штуки, осталось сорок девять.
Если бы подполковник Сёма не побагровел, мы с Борисом так бы и не врубились. А тут мгновенно сообразили, что разница в цифрах и есть пять наших уток.
Пришлось начальнику признаваться. Оказывается, весной в хозяйстве отлавливают утят, подрезают им крылья, откармливают. И выпускают в озерцо для незадачливых, но почетных охотников.
Читайте материал "Клизма от губернатора лечит птичий грипп"
Как подполковник Сёма ни оправдывался, мы ощущали себя обманутыми и обиженными.
– Хотите, подскочим к вольерам? воскликнул он, наконец.
– Зачем? – тусклым голосом проговорил Борис.
– Я покажу вам кабанов для начальника штаба округа и командующего.
– В каком смысле покажешь?
– В прямом. Тех, которых они шлепнут в этом хозяйстве.
Секачи, возлежавшие за сеткой-рабицей, впечатляли своими грозными клыками.
– Тоже младенцами отловили? – спросил я.
– Ага.
– И как же начальство будет их отстреливать?
– Просто... Мы выводили их с поросячьего возраста на противоположную опушку. И вели на эту сторону на кормежку. Так и приучили к своей тропе. Сидку командующему устроим в месте кормежки. И выпустим секача. Он побежит к своему корыту и попадет на мушку...
Предстоящее надувательство воинского начальника ослабило нашу обиду. Продолжившееся застолье окончательно смыло ее. Однако ружье свое я долго с тех пор не расчехлял...