К тому времени жатва заканчивалась, и мы с ним собирались поохотиться и заняться рыбалкой, используя его калабуху, как называлась большая рыбацкая лодка.
Приготовившись с вечера, рано утром мы взяли продуктов на целый день и выехали на озера, которые каким-то чудом соединялись ручейками, здесь их называли почему-то Сухой речкой.
Шел к концу август, днями стояла еще летняя жара.
Мы решили начать охоту с самого верхнего озера, километрах в пятнадцати от села.
Подъехали к озеру, когда было уже совсем светло.
Утиного лета не было, но в прибрежных камышах слышались всплески и шум крыльев.
Мы очень пожалели, что собака не захотела ехать с нами, хотя мы ее раза два пытались затащить в машину.
Мы надели заброды и начали прочесывать камыши. Подняли чирка. Он вылетел из-под брата, и тот снял его первым же выстрелом, после которого с кряканьем поднялась кряква. Я отдуплетился успешно, но обе утки упали на чистом месте и далековато от берега.
Вода в озере с утра была холодновата, и плыть не очень-то хотелось. Пройдя немного по берегу, мы заметили небольшой челнок в камышах, но он был примкнут замком к деревянному колу. Пошатав кол, мы раскачали его и вытащили.
В багажнике машины мы нашли какие-то железяки и использовали их вместо весел. Подобрав уток, брат начал объезжать камыши, а я пошел по берегу. Пара уток поднялась далеко и улетела. Затем брат поднял лысуху, она пошлепала по воде, и брат добыл ее.
Так прошло часа два. Мы обошли половину озера, когда поднялся еще крякаш и пошел в поле. Я затаился, дождался его, и он упал после выстрела на чистую траву. До обеда мы обошли все озеро, но больше ничего не добыли. Пора было идти на обед.
Наши жены, Мария и Оксана, ждали нас уже с накрытым столом. Полдня ходьбы дали себя знать, и после обеда, помывшись в озере, мы расположились на отдых. Мы были довольны охотой на этом озере, но ближе к вечеру решили обследовать другое, километрах в двух от этого.
Рыбак Николай отвез нас на остров, где у них была база с балаганом, очагом и ящиками со снастями. Пока мы устраивались, Николай поехал проверить свои сети и привез рыбы на щербу (так на Урале называют уху). Тут были в основном окуни, сорожка и один небольшой судачок – как раз на уху.
Рассказав, где водится утка, он уехал по своим рыбацким делам, пообещав приехать к обеду. Нам не терпелось осмотреть окрестности острова, прибрежные камыши, лет уток и проверить свое охотничье счастье.
Женщины занялись приготовлением ухи, а мы, вооружившись и одевшись соответственно, захватив отстрелочные карточки, пошли бродить по прибрежным камышам. Повсюду попадались кулики разных мастей, а утки мы не видели.
Лысухи в камышах кричали по-своему и втихаря уплывали подальше от греха, а вся остальная дичь была или на чистой воде, или кормилась на полях. Солнце стояло уже высоко, и до вечера лета ждать не приходилось.
Побродив часа два, мы подстрелили пару куличков, чтобы использовать их для «патриаршей» ухи (когда уха из петуха). Придя к базе, мы почистили своих петушков, и они оказались в ухе. Островок был рыбаками выбран не случайно.
Он даже в тихую жаркую погоду продувался ветерком, и комаров на нем совершенно не было. Мы с удовольствием позагорали, поплескались в теплой воде на меляках и приготовились к обеду. Подъехал и Николай.
Спросил, не надо ли рыбы, и присоединился к нашей трапезе. Уха была удивительно вкусной – сваренная на костре, с дымком, на свежем воздухе, под стопочку «Пшеничной». Другого и не надо было.
Мы пожаловались на то, что не получилось с охотой. Николай повез нас на дальний конец острова и указал на мелководье, сплошь заросшее высокой травой с метелочками на верхушках.
– Вот тут на вечерней заре и всю ночь кормится кряква, эта трава – мыший, ее очень любят утки, – сказал Николай. – Тут только надо не мазать.
И мы стали ждать вечера.
Приготовив все, что надо для ночлега, мы оставили женщин и пошли на мышийное место. Замаскироваться на плоском островке было сложно. Кое-как нарезав камыша, сделали убогие подобия скрадков в надежде, что птица полетит поздно вечером и мы, полулежа в камышах, будем незаметны.
Но уток, которые летали тут весь сезон, нам обмануть не удалось. Со свистом рассекая воздух, крякаши облетали нас стороной или поднимались высоко, а затем долгонько плескались в траве, нещадно ощипывая метелочки мышия.
Когда лет прекратился, было слышно, как множество птиц, тихо переговариваясь, смачно чмокали, как сазаны, когда кормятся на мелководье. Пришли мы с охоты пустыми. Рано утром, затемно, мы были на том же месте.
И вот крякаш пошел. Из мышия десятками, как фазаны, свечками взлетала одна стайка за другой – и в поле. Редко зазевавшиеся птицы выходили на край острова, и мы с Георгием добыли-таки по две кряквы. Теперь мы были более или менее довольны. Когда лет прекратился, мы вернулись на базу.
Подъехал Николай, и мы договорились с ним поохотиться на лысух. Так как лыска не очень любит летать, она в камышах ходит пешком, плавает спокойно или с помощью крыльев, лапами отталкиваясь от воды, перебегает от куста к кусту. Поэтому подстрелить ее из засидки почти невозможно.
Мы попросили Николая поездить на калабухе между парой островков, где мы встали как бы на номера, и поднимать лысух на крыло. Вот тут у нас получилось неплохо. Лысухи вышли на кормежку, и Николай начал их поднимать. Лысухи пошли верхом.
Для охотников, стреляющих хорошо влет, подстрелить лысуху не составляет труда. Часа за два мы с братом взяли 6–8 штук лысух. Собрав уток, мы попросили Николая отвезти их в село в погребок, а сами до вечерней зорьки отдыхали на острове.
Чистая вода, чистый воздух, купание, свежая уха и «боевые» сто грамм, молодые, цветущие жены – что еще нужно для отдыха?
За разговорами, обменом впечатлениями быстро пробежал остаток дня. Мы решили еще поохотиться вечером, переночевать на острове и завтра, после утренней охоты, просили приехать за нами Николая на лодке. Сказано – сделано.
Заранее сделав скрадки на границе камышей и зарослей мышия, мы ждали лета кряквы. И вот он начался... Свист крыльев и редкая перекличка птиц тут и там заставляли вертеть головой, как филин, на 360 градусов. Кряквы, как пикирующие бомбардировщики, шли высоко, а затем почти отвесно падали в мелководье и начинали там чавкать.
Уже заболела шея, глаза и рот открыты до предела, а уток рядом нет и нет. Наконец пошли утки и через нас. Темные точки проносились то справа, то слева и, казалось, что они могут зацепить голову. Так близко я уток не слыхал.
Палили мы с братом много, упало несколько птиц, некоторые молча, другие шлепали крыльями и, крякая, убегали в траву (значит, подранки). Лет прекратился, было слышно как кормятся утки. Не имея фонарика, мы подобрали пять крякв, надеясь утром прочесать как следует заросли травы.
Вполне удовлетворенные, мы подходили к костру с утками на поясах. Жены нас поздравили с успехом.
Наутро мы еще затемно были у засидок. Утки теперь, как вертолеты, резко поднимаясь вверх уходили на поля, но нам посчастливилось подстрелить еще по одной крякве. Селезни уже повылиняли, сменили оперение, и «поседевшие», с иссиня-черными головками, были готовы к зимовке и к будущим весенним любовным утехам.
Николай за нами приехал после просмотра сетей, солнце было уже высоко. Попив с нами хорошего чая, он предложил погонять лысух. Ну как можно было удержаться от соблазна? Мы погрузили весь багаж в калабуху, туда же сели и наши жены, нас с братом рыбак высадил на островках, где мы охотились вчера. Повторилась такая же процедура.
Некоторые лысухи поднимались на крыло, и часть их стала нашей добычей. Азарт не знает границ, и мы гоняли лысух довольно долго, подстрелив еще штук по пять уток. Пока мы добрались до села, солнце уже было низко, у горизонта.