В Африке на леопарда

Этот рассказ, немного напоминающий дневник, я полностью написал в Африке, ежедневно записывая события, произошедшие со мной. При каждой возможности я отправлял написанные главы семье и друзьям, а когда вернулся домой, собрал все вместе и получился рассказ про охоту в Африке на Леопарда.

Леопард

Часть 1

Леопард - большая пятнистая кошка, которую я хочу добыть.

Пять лет назад, приехав в Африку впервые и охотясь на разных антилоп, я почувствовал к югу этого континента странную привязанность, и хоть я никогда не испытывал желания стрелять большую пятерку, но всегда очень хотел добыть леопарда.

Объяснить почему именно леопарда – невозможно, наверное, потому что я и сам до конца не понимаю почему.

Даже серьезная стоимость проекта меня не останавливала. Я решил, что буду считать это моей мечтой и вершиной охотничьего творчества, а за мечту надо платить.

Да и не в деньгах счастье, а в их количестве. Банально, но правда.

Теперь сразу хочу сказать, да лично мне это животное не делало ничего плохого. Я знаю теорию многих не трофейных охотников, начинавших охотиться еще в СССР, что стреляем только то, что едим.

Хочу ответить им здесь и сейчас: да это позиция, и я ее уважаю, но охочусь я не от голода. Еда стоит значительно дешевле, чем любая охота. Я охочусь для удовольствия! Понимаю людей, которые охотятся с целью пропитания.

Я сам очень люблю дикое мясо и перепробовал, наверное, все, что стрелял, за исключением волка и лисы. Но повторюсь: я охочусь для удовольствия, и только поэтому мне нравится охотиться. Я буду охотиться до тех пор, пока есть возможность и здоровье.

На этом все. Зеленые могут в этом месте закрыть книгу - им дальше будет неинтересно. А охотники, которые охотятся только ради еды пусть сами решают надо им читать дальше или нет.

Итак, я три года вел переговоры с несколькими компаниями, пытаясь получить гуманную цену. И вот наконец, благодаря пандемии (ну должна же быть от нее хоть какая-то польза) Скотт из Намибии сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Я, конечно, рисковал, внеся предоплату за полгода, потому что никто не понимал, как оно сложится.

Дальше я практически забыл о леопарде. Съездил со старшим сыном в Дагестан, где он добыл супертрофей тура с рогами 106,5 см. И вот сентябрь, я узнаю о перелетах: оказывается, «Люфтганза» летает из Франкфурта в Виндхук. Из вещей все осталось от первых двух африканских поездок. Зачем-то купил себе кепку, сдал ПЦР-тест, взял в подарок Скотту бутылку водки и банку икры, и поехал.

До Франкфурта долетел за три часа. Встретился в аэропорту со своим партнером - заядлым путешественником и фотографом Мишей. Он прилетел из Мюнхена с кучей видеоаппаратуры, чтобы снять фильм про охоту. Я пообещал ему, что, если удача нам улыбнется, то фильм соберет кучу просмотров на ютьюбе, и он согласился участвовать в этом балагане. За десять часов долетели до столицы Намибии.

Летели ночью, так что большую часть полета я спал. Прилетел без оружия, поэтому все процедуры прошли быстро. В аэропорту нас встречал Скотт со своей невестой Кэтрин. Она рассказала, что приехала из штата Монтана на сафари, влюбилась в Скотта и осталась здесь жить. Они вместе уже два года и собираются пожениться.

За этими разговорами мы заехали за лицензией и в магазин с амуницией, где увидели много интересного, но, к сожалению, мне ничего не было нужно, хотя я чуть не купил невероятно удобные охотничьи ботинки из кожи буйвола, но вовремя одумался - куда я в таких в нашем лесу, только лосей смешить.

По дороге со мной произошел забавный инцидент - я потерял штаны. Не подумайте ничего дурного, просто так получилось. В самом начале пути мы заехали выпить кофе. А я всегда, выезжая из России в жаркие страны, одеваюсь так, чтобы можно было снять несколько слоев и, сложив их в рюкзак, путешествовать налегке.

Все, кроме брюк. Шорты я положил в верхний клапан сумки и, отправившись в кофейню, достал их, чтобы переодеть в туалете. Обслуживали медленно, «кондишен» не работал, поэтому я сначала переоделся, положил штаны на диван, выпил кофе и пошел заплатить картой на барной стойке.

Затем мы сели в машину и уехали. Через пять часов, подъехав к ферме, я вспомнил о брюках. Скотт позвонил в кафе, но они категорически отказывались от того, что у них что-то кто-то забыл, тем более брюки.

Вообще, в Намибии не воруют, никто даже машины с сумками не закрывает, видимо мои 511-е штаны кому-то очень приглянулись. Других я с собой не брал, поэтому полечу обратно в Россию в шортах. На ферме поужинав, легли спать.

Первый день

Утром поехали проверять развешенные бейты (приманки). Их обычно делают из зебры - ее леопард очень любит - и бабуина, которого в свою очередь он ненавидит. За что не знаю, но так исторически сложилось.

Еще используют мясо куду и орикса, но это мясо номер два для леопарда. Скотт развесил мясо на шести площадках неделю назад: два самца и одна самка оставили следы на песке, покусы и когти на мясе, а также фото на фотоловушках.

Все это Скотт высылал мне еще до приезда на ферму, но от жары мясо завялилось и коты, похоже, потеряли к нему интерес. Мы убедились в этом, объехав утром все площадки на старой семидесятой Тойоте, удивительно живой для своих двадцати пяти лет интенсивной эксплуатации.

Повесили еще две фотоловушки, изрядно растряслись и вернулись к ланчу в лодж. Ланч, стакан виски со льдом и содовой, часовой сон и опять в дорогу. Скотт сказал, что мы будем переносить засидку, объехав все площадки и изучив днем все карты памяти с ловушек, он считает, что самое перспективное место у подножья горы рядом с руслом высохшей реки.

Кстати сказать, в этот раз в Намибии страшная засуха, кругом прошли лесные пожары, часть саванны сгорела, поэтому зверей стало значительно меньше. То ли они ушли, то ли часть погибла, хотя сколько я ездил - трупов животных не видел.

И вот мы разобрали шалаш из палок и сетки у водопоя и повезли его к месту нашего будущего сидения. Строили шалаш, маскировали его ветками, расчищали коридор для стрельбы, но так и не успели до темноты.

Когда я говорю «мы строили» - это не значит, что мы с Мишей что-то делали. Строили два черных парня и Скотт. Мы, не особо навязываясь, честно предложили свои услуги, но нам выдали две банки холодного пива и отправили в тень, объяснив, что гости не работают. И мы, не очень возражая, предались приятному безделью.

Темнеет в Африке быстро, поэтому Скотт, сказав, что на сегодня все, отправился в машину и посадил одного из черных парней Уильямса за руль. Я сел в открытый кузов и взялся левой рукой за поручень. Вилли сдал назад в куст, все колючки с которого оказались в моей левой руке. Помните мультик про Винни Пуха, который полез на дерево за медом, а потом упал в колючие кусты?

Помните его нос? Так вот, у меня тоже самое было с рукой. Возвращаясь назад, время пролетело незаметно, потому что, когда ты чем-то занят, оно всегда проходит быстро. А я был занят: у каждой колючки на конце небольшой крючок, в следствие чего доставать их долго и увлекательно. На подъезде к лагерю я закончил с колючками, смазал руки спиртовым гелем и, посчитав, что сделал сегодня и так много полезного, поужинал и пошел спать.

У каждого из нас отдельная палатка, примерно четыре на шесть метров, с кроватью, двумя тумбочками и абсолютно ненужным трюмо. Сверху на палатке соломенная крыша, которая накрывает такую же соломенную пристройку к ней с санузлом. Душ, туалет, умывальник, естественно с двумя краниками, дань шотландскому происхождению владельцев.

Три года назад я уже жил здесь, и тогда, первый раз подняв крышку унитаза, увидел там небольшого гекона. Он бесстрастно смотрел на меня и ждал, когда я наконец уйду и дам ему спокойно отдохнуть в чистоте и прохладе. Я позвал служителя, тот поймал гекона руками и выставил его вон из лагеря.

В этот раз я осторожно открыл крышку и ничуть не удивился. За три года гекон сильно вырос и был все также не доволен, потому что в этот раз был не один, а привел с собой подругу, возможно демонстрируя ей свою значимость, раз у него есть даже свой спа.

Я стукнул по унитазу резиновым кроксом, и ребята, лениво переваливаясь через бортик, убежали, но прибегали еще несколько раз, пока мне это не надоело, и я слегка поколотил кроксом уже его самого. После этого они ушли и не возвращались. А я не могу сказать, что сильно скучаю по их обществу, какие-то они анемичные что ли.

Второй день

Встали рано, еще в темноте получили свой завтрак, затем поехали проверять бэйты и достраивать засидку. На второй машине поехал Фрэнк -американец из Айдахо, которому страшно не везет. Он уже десять дней ищет горную зебру, но пока даже не видел ее.

Мы познакомились вчера за ужином и после небольшого количества выпитого виски за дружбу народов, он любезно предложил мне мясо добытой им в будущем зебры на приманку. Я, естественно, поблагодарил его и согласился, но, проснувшись утром, как-то засомневался в его успехе: горных зебр значительно меньше обычных бушевых зебр, а из-за засухи, как я писал выше, со зверем вообще весьма напряжённо.

Терять же два дня, которые остались в охотничьем туре у Фрэнка, со старыми приманками не хотелось.

Я предложил Скотту добыть обычную зебру самим. Он, конечно, согласился не скрывая радости, потому что для него это дополнительный доход. Утром мы видели большого орикса, стадо импал и группу молодых куду, но зебры не было.

Мы еще побродили по бушу в поисках зебры, а потом я изодрал рубашку о колючки, зарекшись носить в саванне одежду только из армированной ткани, которая не дает колючкам к ней прицепиться.

Проблема в том, что когда ты цепляешься рукавом обычной рубашки, то оказываешься плотно прикреплен к ветке буша, и есть два варианта: дернуться, оставив нитки от нее на ветке, или пытаться самостоятельно отцепиться, что приводит либо к колючкам в пальце, либо к еще более плотному «прицеплению» ветки к тебе или тебя к ветке, что в общем-то одно и тоже.

Зебра вроде была где-то рядом, но я ее не видел. Вернувшись к машине и переждав пару часов жары, поехали достраивать засидку и расчищать в кустарнике коридор для выстрела. Мы с Мишей сразу заняли привычные позиции в тени, а ребята еще часа два вкалывали на жаре с помощью тупой лопаты и двух таких же тупых мачете, что, впрочем, их абсолютно не смущало. Они привыкли к таким орудиям труда, и переучивать их явно не стоило.

Солнце немного спало, мы сели в грузовичок изучать окрестности в поисках зебры, которые появились уже после моего прошлого визита. Три года назад их здесь не было. Они появились здесь два года назад, прекрасно себя чувствуют и подпускают оператора почти вплотную к себе.

У меня никогда не было мысли стрелять жирафа, такое большое смешно бегающее, нелепое животное. Да и куда его деть в России! На секунду я представил его в своем загородном доме в межэтажном пространстве в качестве светильника с лампочкой во рту, чтобы освещать второй этаж, и лампочкой в ж.., ну, в общем, вы догадались, чтобы освещать первый.

Мне стало весело от этой мысли, но потом, представив радость от такого сюрприза входящей супруги, ее удивление в подробностях и до конца, сразу перестал фантазировать на эту тему. Нет, ну ее можно понять: приходишь, а на первом этаже стоит жираф и из зада у него свет идет.

За этими размышлениями я обнаружил, что мы остановились на господствующей высоте, чтобы смотреть зебр. Я даже не пробовал «биноклевать». В саванне я вижу только движение, а стоящего без движения в буше прекрасно закамуфлированного зверя даже не пытаюсь искать. Проводники видят настолько лучше нас, что, обычно увидев, еще потом долго объясняют тебе, куда смотреть.

В журнальные рассказы о том, как охотник первый увидел зверя и заслужил одобрительные возгласы проводников я просто не верю. Еще в своем родном лесу я имею шанс что-то увидеть не хуже остальных, а в буше и в горах мы просто туристы по сравнению с теми, кто зарабатывает себе этим на жизнь.

Мы можем неплохо стрелять, но всегда будем хуже ходить и видеть, чем они. А все остальное - это рассказы, выдумки и пустые разговоры. Итак, Скотт заметил несколько зебр, а когда объяснил мне где они, я тоже увидел, и мы начали подход. К сожалению, он был безрезультатен - ветер был не на нашей стороне.

Зебр было шесть штук, поэтому они были очень внимательны и срывались дважды метров за триста. Вообще они были очень настёганые и нервные. Я ещё с удовольствием побродил два часа заросшими тропами в поиске зверя.

Ибо когда прогулка проходит в прекрасной погоде, солнце садится, спадает жара, приходит освежающий ветер и птицы устраивают большой концерт по заявкам и без - есть от чего получить удовольствие.

Машина подобрала нас и отвезла к ужину. После мы героически поехали к водопою, где попробовали дождаться по темноте зебру. Но через час все-таки начали зевать от отсутствия событий, и поиск зебры было решено перенести на завтра.

PS Вечером я опять выгнал тапком двух геконов из туалета. Похоже, им эта трепка нравится, раз они возвращаются).

Третий день

Утро уже начинает напоминать дежавю. Просыпаешься за час до будильника в полной темноте от того, что включают генератор. Немного валяешься, потом идешь в ванную, хижину- пристройку, привычно отправляешь геконов на их родину, умываешься и идешь завтракать.

Светает, садимся в машину и едем искать зебру. После часовых поисков с горы видим зебру в глухом буше под нами. Даже когда мне во всех подробностях объяснили под каким деревом, и я это дерево нашел, зебру все равно не увидел. Но самое главное - эта та самая горная зебра, за которой гонялся Фрэнк.

Мы связываемся с ним по рации, через полчаса он появляется возбужденный и взмыленный. Ему шестьдесят пять, он приехал сюда с женой и внуком, уже весь седой в огромных ботинках начинает подход с черным трекером. Время тянется долго, жарко, все замерло, ветра нет, какие-то насекомые пытаются жужжанием доказать факт своего существования, а выстрела все нет.

Скотт в бинокль наблюдает за подходом и корректирует его по рации. Наконец, они у цели и… американец отказывается стрелять - зебра не устраивает его по трофейным качествам. Это его право и вполне нормально, но нам нужен бэйт.

Собравшись, начинаем подход мы со Скоттом. Мясо само себя не поймает и не повесит на приманки, а нет приманок - нет и леопарда. Достаточно быстро спусткаемся с нашей горы и пробежав метров пятьсот по тропинке, поднимаемся на возвышение. Под нами эта же тропа, идущая между подножия холмов, а на холме напротив очень глубоко в буше стоит зебра. Я заметил ее, только когда она пошевелилась.

Стрелять через такое количество веток нет никакой возможности, даже не понятно где у нее зад, а где перед. Принимаем решения подняться вверх и выстрелить с холма на холм. Продравшись через буш, находим площадку, расстояние 245 метров, на ремингтоне Скотта одет ночной прицел, пристрелянный к тому же на 50 метров - мы ж за леопардом собирались, а зебра-зараза стоит вполоборота головой от меня, частично скрытая кустами. Выстрел более чем неудобный.

Опираясь на треногу, я прицеливаюсь, ловлю кусок лопатки беру на 10 сантиметров выше, корректируя пристрелку на 50 метров, и плавно нажимаю на спуск. Удача улыбнулась, и выстрел оказался по месту. Вызвали грузовичок, загрузили туда трофей и поехали на ланч. Пока ехали, я обработал себе ободранную о колючки ногу.

Это рубашку я надел, понимая, что придется шататься по бушу армированную и с длинным рукавом, и ходить в брюках в такую жару очень тяжело, поэтому приходиться мириться с расцарапанными ногами. Каждый день появляются новые царапины, а старые куда-то исчезают, видимо, регенерация еще работает.

Останавливаемся в месте, где у Скотта принимает телефон, и он звонит еще раз в кофейню, где я забыл штаны. Они обещали просмотреть камеры и рассказать об увиденном. Ответ неутешительный: на камерах брюк нет. Скотт шутит, что, видимо, брюки подошли администратору, с которым мы разговаривали, поэтому ему не зачем было и камеры смотреть.

У меня же вдруг возникло ощущение, что брюки не в кафе - перед отъездом жена подарила мне на День рождения очень удобную для экстремального туризма дорожную, защищенную от влаги и с множеством карманов сумку. Сумка черная, карманы, закрывающиеся клапанами, тоже черные, и их практически не видно, и как я уже говорил, я представил, что возможно брюки в одном из них. Ведь мог же я вынести их из кафе и сунуть в такой карман.

Приехав в лодж, походил вокруг сумки, даже потрогал карман - там лежал тонкий пуховик и, возможно, что-то еще, возможно, даже те самые брюки. Умылся, переоделся и только потом открыл. Брюки оказались там. Испытал смешанное чувство радости, потому что я не люблю ничего терять, и одновременно почувствовал себя немного дураком, столько людей напряг.

С этим ощущением радостного дурака пошел сообщить новость Скотту и извиниться перед ним за беспокойство. Он поздравил меня и сказал: «Доунт ворри», а с кафе он еще разберется. Чем-то ему не понравились их ответы.

По его мнению, они были недостаточно вежливы. После ланча, написав очередную главу, поехали вешать приманки. Заднюю часть зебры повесили на дерево в том месте, где мы строили домик, на соседнюю ветку повесили потроха. Получилось очень симпатично, все напоминало мясную лавку - вот окорока хамона висят, вот колбасы.

Облив все кругом водой с кровью для лучшего запаха, мы привязали часть потрохов проволокой к фаркопу машины и поехали вешать переднюю часть зебры в другое место. Вильям как кошка лазил по дереву, развешивая угощение. Закончив с этим, вернулись в лагерь, Скотт пожарил на ужин шикарные тибон стэйки из местной коровы. Стейк был больше тарелки, и я с трудом его победил. Утеплившись, поехали садиться на ночь в мясную лавку с надеждой на "покупателей".

Первая ночь

Оставив машину за два километра, отправились пешком в засидку. Сели в 23.00 и просидели до 5 утра. Прошел огромный иланд, несколько раз вокруг приманки крутился местный хорек, которого здесь называют медовый барсук, и все. Спали по очереди. Был очень сильный ветер, я промерз, и когда Скотт дал команду «домой–спать», даже порадовался. Вот так без особых событий закончилась первая ночь сидения на леопарда в Африке. Сейчас отоспимся и решим, что будем делать.

Четвертый день

Здорово промерз ночью. Ручьем потекли сопли. На такой жаре это даже смешно. Весь день отсыпался и только после ланча поехали проверять площадки. Леопард не появлялся ни у одного бэйта, но Скотт заверил меня, что главная вторая и третья ночи. Приманки на жаре начинают издавать запах, и леопард быстрее их находит. Остается только надеяться на это.

К вечеру опять поднялся холодный ветер. Мы поужинали печенью горной зебры. Очень вкусная, приготовленная заботливыми черными руками. Здесь весь персонал -повара-официантки, они же по совместительству горничные, разнорабочие, водители и следопыты-черные.

Удивительно, но горная и бушевая зебра со слов Скотта не совсем родственники. Горная ближе к ослу, а обычная - к лошади. Миша собрал вещи, он хочет завтра поехать в Виндхук и сдать ПЦР-тест перед самолетом. Обидно из-за этого терять сутки, но таковы реалии «ковидного» мира. Мы же со Скоттом сразу после ужина отправились в ту засидку, где мы ночевали вчера.

Помня о вчерашнем холоде, оделся очень тепло - тонкое термобелье, флисовая кофта, теплые носки и перчатки. Господи, хорошо, что я взял все это с собой! Я дважды пытался выложить дома ситковское термобелье из мериноса, которое я использую только в горах. Подумал и захватил с собой из домика толстое шерстяное одеяло, и не зря, как оказалось.

Ужин перенесли на 19.00, и сразу после него поехали садиться. Приехав, прошли два километра и удобно устроились в засидке. Я заснул через час. Просыпался где-то каждые полчаса или сорок минут, проверял тепловизором местность, и, ничего не обнаружив, засыпал опять.

Ветер все крепчал, становилось холоднее из-за ветра, был жуткий шум, все хрустело и трещало, летали сухие лисья. Скотт тоже засыпал и просыпался. Мы уже оба завернулись в одеяло, естественно, каждый в свое. Так и досидели, или вернее сказать доспали до рассвета, никого не увидев, кроме мышей. Какое счастье, что одеяло было со мной утром!

Было девять градусов при ледяном ветре. Погода вообще не характерная для этого места и времени. Скотт, похоже, был разочарован и предложил мне доехать до второй площадки, где висела передняя часть зебры.

Я устал и чувствовал себя замерзшим, все мои мечты были о горячем чае и кровати, но я согласился, потому что как охотник я должен пройти этот путь до конца. Вторая площадка оказалась нетронута, как и первая, только гиена крутилась под деревом, но не смогла достать до развешенных бэйтов.

Вернулись на базу, и мечта о кровати, после завтрака могла бы стать реальностью, но Скотт похоже действительно запереживал, я так думаю, он считал прошлую ночь решающей - леопард обязан был появиться на одной из площадок. Может и обязан, только он был не в курсе, у него были свои дела, а об обязанностях кот и не подозревал.

Наверное, добыл кого-то сам и пировал, или испугался такого ветра и отсиживался где-то в логове. В общем, Скотт предложил добыть еще одну зебру, чтоб повесить ее еще на двух площадках. Ареал обитания у леопарда около сорока километров, он мог быть просто далеко, и поэтому не появился. Поняв, что покой нам только снится, я согласился.

После завтрака было еще холодно, мы тряслись в грузовичке час, когда с горы заметили зебру. Оставив Вильма, очень худого черного парня абсолютно неопределённого возраста в машине корректировать подход, мы отправились в буш.

Покружив по нему около часа и никого не увидев вышли на дорогу, которая вела наверх к машине. И, пройдя буквально н,есколько шагов, обнаружили зебру, стоящую слева от дороги в кустарнике, под деревом в 120 метрах от нас. Она тоже нас увидела, но пока, видимо, надеясь на свою маскировку,наблюдала за нами.

Времени на подготовку не было, зебра вот-вот сорвется, и так она повернулась к нам практически головой. Скотт разложил треногу, я оперся на нее и выстрелил. Было видно и слышно, что попал, но зебра убежала. Подождав пять минут, слышали топот два раза, но оба раза рядом. Похоже, что попадание нормальное, и мы пошли искать.

Я предложил взять собак, оставшихся в машине. Их три: две африканские маленькие жескошестные, которые очень хорошо работают по крови и смело лезут в норы, и огромный красавец фоксхауд, ближайший родственник моей эстонской гончей, порода которой и получилась от скрещивания фоксаунда с биглем.

Как это у заводчиков получилось, я уж не знаю, кто кого и кто с кем, но один фоксхаунд весит по меньшей мере как пять биглей. Скотт сказал зебру найдем сами, и, действительно, в семидесяти метрах от места выстрела лежал самец бушевой зебры, он был огромный, как конь. «Пятнадцать лет точно есть!», - сказал Скотт.

Я три года назад стрелял самца зебры, ему было девять-десять лет, но этот сильно превосходил его размерами. Поздравив меня с удачным выстрелом, мы вызвали Вильяма на грузовике и, с трудом загрузив зебру в кузов, собрались уже на базу, как вдруг из кустов раздался лай - фоксхаунд кого-то гнал по саванне.

Поднявшись на гору, мне, как «гончатнику», открылось великолепное зрелище: собака с голосом гнала двух зебр. Они периодически останавливались и пытались дать отпор, но пес голосом и зубами доказывал, что он гончая, а раз так, то от него надо бежать, и зебры бежали. Скотт подзывал ее, но мы оба понимали, что это бесполезно.

Когда охотничья собака на гону, ничто ее не интересует кроме добычи, наоборот, после криков она начинала лаять еще сильнее, показывая нам: «я свою работу делаю, а вы-то почему не подходите и не выполняете свою; вот же добыча, я ее держу, ну что вам стоит подойти и завершить такую удачную охоту».

Было решено отправить Вильяма ловить собаку пешком, а мы попытались ее обрезать на машине, встав на месте ее предполагаемого пересечения дороги под нами. Зебры перебежали дорогу перед движущимся грузовиком в метрах десяти, и мы успели въехать в промежуток между зебрами и преследовавшим их псом.

Скотт поймал его, после подобрал Вильяма, и, наконец-то, лагерь и кровать. Я проспал где-то час, как Скотт разбудил меня, сказав, что ланч готов. Отказываться было невежливо, и я поел вполне сносного супа из индейки и жаренное филе зебры.

После опять отправился спать, но сон пока не идет, и я решил написать эту заметку. Вильям обещал повесить новую зебру на двух новых площадках, а мы со Скоттом сразу после ужина поедем опять садиться на ночь. На этот раз точно с пуховиком.

Третья ночь

Тепло одевшись, поехали. Когда шли пешком, появилось чувство, что я иду со вчерашнего дня, как будто я только шел вчера и вот иду опять, события дня куда-то провалились, есть только ночь, дорога и шагающий впереди Скотт.

Венера удивительно яркая и большая, половина луны и прочие звезды освещали дорогу так же хорошо, как будто мы гуляем по городской улице, где свет чуть приглушен, видны все камушки, кустарники, идти очень приятно, ветра нет, птицы еще понемногу подчирикивают в темноте. Вот и засидка. Осторожно туда залезаем.

За день откуда-то появилось очень много пыли. Она на одежде, одеяле, во рту и в носу. Как же она не кстати, чихать и кашлять мне точно нельзя. Я раскладываюсь, проверяю фокус в ночном прицеле, днем я достаточно вольно крутил его перед выстрелом. Все ок. Теперь остается ждать.

Еще в машине Скотт объяснил, что важно не пропустить леопарда, он может подойти и, не будучи голодным, просто зафиксировать себе, что мясо здесь есть, и уйти.

Возможно, леопард думает, что это добыча другого леопарда, который, чтобы всякие жители саванны не разграбили его заначку, затаскивает ее на дерево, обычно оставляя на нем следы когтей и помечая территорию вокруг. Поэтому обобрать более удачливого в охоте коллегу приятно и питательно, особенно если засечки от когтей не очень впечатляющие, но леопард может просто покрутиться и уйти.

Именно на этот случай Скотт предложил спать по очереди. Он постелил плед за моей спиной, накрылся вторым и, сказав, что через два часа смена, заснул. Я, просидев два с половиной часа, поборовшись со сном и с желанием отсморкать пыль, разбудил его. Скотт сел наблюдать, а я, помня, как неплохо я спал в брезентовом кресле предыдущей ночью, остался в нем завернувшись в одеяло.

Было очень тихо, и я заснул. Проснулся от четкого звука шагов и обещанного Скоттом мурлыканья. Повернув голову на сидевшего в соседнем кресле Скотта, увидел его мурлыкающим и задевающим ногами одну из деревянных поперечин в основании нашего шалаша. Восстановил справедливость, разбудив его, но дальше спал, просыпаясь, каждые полчаса проверяя ситуацию.

В принципе, на вышках в России, когда ждешь кабана ночью, так и происходит: либо он подойдет шумно и разбудит тебя, либо просыпаешься каждые тридцать минут и проверяешь обстановку.

Поэтому, действуя по принципу русского кабана, досидел до рассвета, перед которым как-то удивительно сильно темнеет, исчезают все светила с небосклона, и становится вообще ничего не видно. Растолкав Скотта, я предложил ехать на базу.

Практически одновременно сказав друг другу, что удача сегодня не улыбнулась нам, но, возможно, сегодня она все-таки будет, мы отправились к автомобилю. Светало. Пройдя свои два километра, сбросили в машину рюкзаки, оружие и поехали завтракать и спать.

Пятый день

Рассказывать в принципе нечего. После завтрака лег спать, потом написал про предыдущую ночь, потом ланч. Все еще продолжаю болеть. Мерзкий кашель не отпускает. Поехали после спавшей жары развешивать и проверять бейты. Леопарда нигде не было. На четырех площадках повесили новые бейты рядом со старыми.

Если так дальше дело пойдет, всех зебр в саванне перемочим на приманки, тогда леопарду нечего будет есть, и он точно придет. Шутка, конечно, но очень странно, нигде ни следов, ни погрызов. Поужинали и поехали в засидку.

Четвертая ночь

Полное дежавю: мы четвертую ночь едем по одной и той же дороге, потом идем пешком, по той же тропе, освещенной луной, те же два километра, потом засидка. Раскладываемся, я отпускаю Скотта спать и дежурю первый, потом через два с половиной часа меняемся, только он спит на полу, а я в кресле.

Спится, кстати, очень хорошо. Вообще очень быстро проваливаешься, и сны сняться весьма натуральные, и не ясно, где правда, а где сон. Ухает сова, свиристят какие-то птицы. Сегодня ночью выл шакал, вой был печальный и долгий, при большой луне это производит впечатление. Он пел в горах не переставая, и вся саванна затихла, слушая его грустную арию.

Потом опять стемнело, и мы поменялись со Скоттом местами. У меня даже возникла идея не прихватить ли с собой авиационную подушку, которую я купил во Франкфурте, но потом передумал - при внезапном появлении зверя с ней не выстрелить, а снимать ее лишняя суета и шум.

Кстати, внезапно стало немного получше со здоровьем, я перестал мерзнуть и самое главное ушел сухой кашель. Перед отъездом Катрин, видя, как я мучаюсь, спросила не нужны ли мне медикаменты. Я попросил микстуру от кашля. Она принесла ее и еще какие-то капсулы. Перевел - написано против простуды и гриппа.

Рискнул и принял, потому что вместо удовольствия, пусть от пока и неудачной охоты, одни страдания. И вроде полегчало, сухой кашель поменялся на мокрый, заложенность в груди и в носу снизилась. Может, дело и не в таблетках, а само стало проходить, но в любом случае спасибо ей за помощь.

Рассвело. Опять никто не вышел. Собрались, идем обратным маршрутом, обсуждая возможные причины неудачи. Скотт искренне удивлен отсутствием зверя. На шести площадках за три дня до моего приезда ходило два больших кота и один поменьше, скорее всего самка, которая нам не интересна, и вдруг, как отрезало.

Скотт еще до моего приезда высылал мне фото объеденных до костей бейтов и следы лап на песке. Когда мы первый раз объезжали площадки, я видел эти же погрызы своими глазами, поэтому подозревать его в нечестности не хочется.

Единственная рабочая версия — это большая луна, при ее свете хищнику просто охотиться на спящих животных, но если так, то дело плохо, луна еще только нарастает и мне тут еще недели две придется сидеть, чтоб она переросла и начала убывать.

Шестой день

Доехав до базы, я влил себе в чай немного коньяку, грудь мгновенно разложило, стало совсем легко дышать, и настроение сильно улучшилось. Влил остатки конька в костер богу охоты, попросив его помочь нам.

Договорились, что Скотт смотрит площадки один, я же поваляюсь и закреплю выздоровление. А после ланча, пару часов отдохнув, отправимся охотиться на цесарок. Хочется уже вкусного бульона, как мы ели в прошлый приезд.

Скотт вернулся с объезда с новостью - на одной из площадок появлялся леопард. Погрыз мясо, но на камере сел аккумулятор, и мы не можем посмотреть, как он выглядит. Эта новость за ланчем вызвала такую всеобщую радость, что Алекс, молодой парень из Майами, друг Скотта, подарил мне на удачу браслет из слоновьего хвоста с золотыми заклепками.

Он вообще очень симпатичный парень этот Алекс, высокий, белозубый, бывший вратарь ватерпольной команды, большой фанат Африки, страстно увлеченный охотой. Он живет вне дома уже семь месяцев, побывал в Зимбабве, Ботсване, ЮАР, а теперь гостит в Намибии. Отцы Скотта и Алекса росли вместе, и теперь Алекс отрывается в угодьях по полной.

Ему никак не дается большой куду. Вчера, когда мы объезжали площадки, заметили у водопоя, прячущихся под бушем хорошего быка и двух самочек, смотрящих в нашу сторону и нервно шевелящих ушами. Алекс выскочил из грузовичка, передернув затвор, побежал к Скотту, который уже расставил треногу за машиной.

Куду сорвались с места, самец красиво летел, закинув большие витые рога на спину, они были в тридцати метрах от нас, но буш их все время прикрывал. Алекс вскинулся с рук, не успев к треноге, но кусты надежно защищали куду от выстрела. Проводив их взглядом, Алекс что-то пробормотал себе под нос и, расстроенный, сел в машину.

Мы утешали его, говоря, что это охота, что в следующий раз повезет и рога будут еще больше. Самое обидное, что если бы он не бежал к треноге, остался бы на месте, то в кустарнике напротив, где он сидел, был шикарный, практически не заросший просвет, метра четыре шириной, и Алекс мог бы подготовиться и уверенно выстрелить с рук. Но чтобы не добивать его окончательно, я не стал говорить об этом,

Перед ужином поехали охотиться на птиц. Идея была прекрасная: мы идем по живописной заброшенной дороге, высматриваем птицу на деревьях и через заросли, она взлетает, мы стреляем, собаки подбирают. Вообще, идеальная охота, особенно, когда тебя еще спрашивают, на какую птицу вы хотели бы поохотиться.

Есть цесарки, голуби и рябки - это такие небольшие курочки, типа наших рябчиков, которые очень быстро бегают по земле. Конечно, цесарки – крупная, красивая, невероятно вкусная птица, на которую у нас не знаю где и поохотиться можно. Тем более птица стайная и три года назад меньше двадцати штук в стае не было, а стай этих, перебегающих перед автомобилем за день, было минимум три.

«Ну, цесарки, так цесарки,» - сказал Скотт и повел меня из лагеря той тропой, про которую я писал выше. Раньше по ней гоняли коров, она сейчас плотно утоптана, по большей части песчаная, но местами попадаются крепко вбитые в дорогу камни. Песок марсианского красного цвета становится мягким, как пудра, и когда пересекаешь русла высохших рек, твои ноги неожиданно увязают в нем, как в глине.

И вот идем мы по всей этой благодати, солнышко садится, я впереди со Скоттом, Алекс с Кэтрин позади. Ружье только у меня, поэтому я чувствую себя таким супергероем, из-за моего особого хвата оружия у меня на правой руке надета коричневая кожаная перчатка для стрельбы, купленная мной в Лондоне, на голове бейсболка 511, такая же рубашка и шорты, на ногах легкие ботинки, короче, кум королю вышел на охоту и ждет, что сейчас начнется. Но что-то не начинается.

В метрах тридцати на земле сидит маленький голубь, они в Африке значительно меньше, размером с нашу горлицу. Я благородно говорю нет, и еще добавляю, что мы, джентльмены из России, птицу на земле не стреляем, и под неодобрительное шипение иду дальше. Голуби взлетают метрах в шестидесяти-семидесяти, но меня снабдили только бесконтейнерной семеркой, и стрелять ей даже голубей на такой дистанции, в принципе, бесполезно.

Но в конце концов азарт побеждает. Я, чтобы не ударить перед африканскими товарищами в грязь лицом, специально потренировался перед отъездом и, уничтожив все, что летало, посчитал, что готов на деле показать, какой я Сухов. Начинаю стрелять. Потратил шесть патронов и не сбив не одного голубя, а летали только они, цесарок даже видно не было, я немного огорчился.

Не из-за промахов, а оттого, что это напоминало, какой-то несчастный случай или развод. Голуби были такие настеганные, что в конце дороги, потратив еще четыре патрона, я уже и шестьдесят метров считал за счастье. Сбил с дерева какого-то одного несчастного голубя, и то потратив на него два патрона.

В прекрасном настроении от прогулки и совершенно не удовлетворенный ее результатом, отправился ужинать, ведь впереди была ночь и охота в новой засидке на того, ради кого я сюда приехал. Поужинали хорошо, я не стал пить даже пива, чтоб даже легкий запах не смутил зверя, переоделся и в приподнятом настроении загрузился со Скоттом в Тойоту.

Пятая ночь

Засидка оказалась у водопоя, солонца и привады, подвешенной на дерево, просторная с цементным полом и с отсутствием той жуткой пыли, которая преследует нас последние три дня. Сильный ветер несколько дней назад принес ее, запуская небольшие торнадо по саванне высотой не больше пятнадцати метров, а уж своей пыли в саванне тоже хватает.

Когда такой торнадо прошел рядом с моей палаткой в лодже и перевернул брезентовый стул, стоящий на улице, то потом выбить пыль из него было невозможно. Он весь напитался ей, даже когда я полил его из шланга, и он высох, то остался таким же пыльным, как был. Видимо, такой же вихрь прошел через нашу предыдущую палатку и здорово пропылил ее стены, а пол в ней и так был земляной и пыльный.

Поэтому новый шалаш мне сразу понравился, дышалось легко, места было явно больше, через широкую амбразуру в сетке хорошо виден бэйт, висевший в семидесяти метрах на краю большой поляны, от которой отходило множество тропинок и дорожек. Перед нами был искусственный водопой и солонец.

Все остальное скрывала темнота. Мы, расставив брезентовые стулья, разложили на них одеяла и сели ждать. Через пятнадцать минут Скотт опять попросился спать - я не возражал. Он ездил проверял бэйты днем, когда я отсыпался.

Прошел час и начался рок-н-ролл. Сначала пришел кролик, нагло залез в поилку, потом прыгал, вел себя вызывающе и абсолютно никого не боялся. Потом очень осторожно появилась маленькая антилопа-дайкер. Она была очень напряжена и вздрагивала от любого порыва ветра, крутила головой, напряженно всматриваясь в темноту и подгибая под себя переднюю ногу. Потом пришли пять ориксов, у одного был отломан рог.

Практически одновременно явились четыре огромных быка Иланда, который считается самой большой антилопой в мире. Они вроде ничего и не делали, но ориксы сразу убрались с водопоя. Затем сзади палатки я услышал звуки сломанных веток, очень напоминающие выход нашего кабана. Но это оказался жираф, он прошел совсем рядом, тяжело наступая на камни.

Одновременно справа попытался выйти еще один орикс, но застрял в кустах при виде жирафа. Жираф лениво пожевал ветки, а потом начал пить. Вы никогда не задумывались, как пьет жираф? Ему не достать головой до земли - слишком длинные ноги, и на колени он встать не может - слишком длинная шея.

Поэтому он широко раздвигает передние ноги, очень широко, практически садится на жирафий шпагат, вытягивает шею вперед, как трубу, и пьет. Напившись, он ушел, и орикс из кустов уже было совсем набрался храбрости выйти, как вдруг жираф вернулся еще с тремя другими жирафами, и все по очереди гипнотизировали орикса взглядом, а потом пошли к водопою.

Пили долго и вообще производили впечатление каких-то неторопливых раздолбаев, которые никого не боятся и им абсолютно нечего делать, но при этом они думают о чем-то важном, напряжено всматриваясь вдаль и видя там путь развития для всей саванны. Как пел Высоцкий: «Жираф большой, ему видней!» Напившись с мыслями о великом, они ушли.

Тут опять появился маленький дайкер, почему-то одновремено с кроликом. Этот дайкер хоть и казался настороженным, прикладывался к водопою четыре раза за ночь, напился больше всех и, похоже, не так уж боялся, как орикс, все еще стоявший в очереди в кустах, потому что теперь без очереди пришло большое стадо иландов - на этот раз в основном самки с детенышами.

Орикс, увидев их, совсем потерял надежду и ушел. Справа от бэйта в ветвях на соседнем дереве появилось крупное пятно. Оно начало перемещаться и вот оно уже на дереве, соседнем от дерева с висящим бейтом. Хапнув слегка адреналина, я разбудил Скотта, удобно устроившегося сзади на полу. Пока я его будил пятно исчезло.

Скотт в ночник и так бы не увидел то, что вижу я в тепловизионную гляделку. Но пятно не появлялось, а на охоте так бывает, когда очень долго чего-то ждешь, то видишь даже то, чего нет. Объяснение всё-таки нашлось. За деревьями сзади начинался склон холма, и идущую по гребню на одном уровне с кронами деревьев антилопу было практически не видно.

Только тепловизор видел движущееся в ветвях яркое пятно, а измученное ожиданием воображение возможно дорисовало все остальное. Потом пришли куду, они долго стояли на краю поляны, скрытые кустарником и только на рассвете, вышли к водопою и жадно пили, но двое часовых наблюдали за окрестностями, ожидая своей очереди. А нам ждать было уже больше нечего.

Мы стали собираться, но я захотел посмотреть на следы леопарда на бэйте. Несколько огромных кусков мяса, вырванных зубами из ноги, сомнений не вызывали - прошлой ночью хищник был здесь. Скотт предположил, что очень большое количество животных, приходящих к водопою, могли стать легкой добычей леопарда.

Взяв ружье, решили сделать небольшой круг, посмотреть, нет ли где добытой зверем антилопы. Ничего не нашли. Зато я нашел браконьерскую петлю, чем очень удивил Скотта. Как раз, когда мы ехали, он говорил, что у него нет браконьеров, его земля находится далеко от населенных пунктов и путь на нее лежит через соседние фермы, то есть он окружен как бы буфером из соседей. В общем, вывод напрашивается сам собой - откуда ветер дует.

Выработали план, пока я после завтрака буду спать Скотт объедет все засидки, и заодно с собаками поищет антилопу, возможно, добытую леопардом. В этом случае задача бы очень упростилась, зверь на 100% вернется к своей добыче.

За разговорами подъехали к площадке, на которой провели четыре предыдущие ночи. Леопард там не появлялся, самое перспективное место оказалось самым гиблым. Жаль четырех проведенных там ночей. Прошло уже три часа после ланча, а Скотт все еще не вернулся. Может что-то интересное задержало его?

За час до ужина, еле живые, вернулись Алекс и Скотт с кучей черных парней. Они спустили собак в поисках добычи леопарда, но ничего не нашли. Такой же результат был и на остальных площадках, хитрая кошка не приходила никуда. Зато пришли слоны и, протоптав свою дорогу через все угодья, переломали заборы, а это проблема, антилопы могут уйти на соседние участки. Тогда они в отличие от домашнего скота будут считаться принадлежащими соседу.

Так три года назад у Скотта появились жирафы, которые теперь расплодились, и никто не знает, что с ними делать. Их очень редко заказывают клиенты, а естественных врагов - львов здесь нет, поэтому жирафы плодятся и размножаются, и куда это приведёт - никто не знает. Весь день ребята потратили на восстановление забора, разрушенного слонами, и теперь перед ужином мы с Алексом решили поохотиться на птиц.

Взяв у Скотта мелкашку, поехали перед закатом подождать голубей у ближайшего водопоя, за сорок минут настреляли одиннадцать штук, и очень довольные, что завтра будет бульон из голубей, вернулись в лагерь. Я предложил не варить всех, а часть пожарить на сковороде, и употребить потом с местным белым вином, которое напоминает мне новозеландский совиньон блан.

Предложение было поддержано всеми, я пошел объяснять местному повару, а вернее местной поварихе, как варить бульон из голубей. Тем временем солнце в очередной раз село так быстро, будто красный шар упал на землю. Сколько раз наблюдаю это явление и не перестаю удивляться этим быстрым закатам и рассветам в южной части Африки. Утром оно поднимается, как стяг на флагштоке, вертикально - и сразу в зенит, а закат, как и вечерний спуск флага, раз - и сразу темно.

Затем звезды тут же включают свою подсветку, и поэтому абсолютной темноты я здесь пока не видел. На ужин Скотт поджарил барбекю из спины зебры, замаринованной в каком-то островатом маринаде с местными приправами. Я не удержался и выпил перед охотой две бутылки пива.

Уже запутался какая по счету ночь

Мы быстро собрались и поехали во вчерашнюю засидку. Когда выезжали, было еще очень жарко, и мысль надеть шерстяное термобелье показалась даже немного сумасшедшей, но я все равно это сделал. Через три часа, когда опять пришел холодный ветер и Скотт, завернувшийся с головой в одеяло, напоминал бегущего из-под Москвы наполеновского солдата, я, чувствуя тепло и комфорт, хвалил себя за предусмотрительность.

В этот раз спали по очереди по два часа, и наутро, никого не увидев, кроме осторожного, но большого любителя попить дайкера, ориксов, напоминающих мне по характеру ослов и баранов одновременно, и совершенно оборзевшего кролика, пытавшегося прятаться от них в нашей палатке и без всякого почтения выставленного вон. Вот, собственно, и все, леопард не появился.

Я проспал полночи лежа на полу, завернувшись в огромное шерстяное одеяло, с удовольствием привез бы в Россию такое, чтоб сидеть в нем на вышке. Огромное в развернутом виде, очень компактно сворачивается в рулон, который можно крепить к рюкзаку, оно толстое, легкое и очень теплое, сделанное из шерсти местных баранов.

Проспав в нем на полу, я не замерз, и у меня на удивление ничего не болело. Еще до конца не проснувшись, на автопилоте прошли пару километров до машины, говорить не хотелось. Скотт, похоже, здорово замерз ночью, но утренний чай с коньяком взбодрил его, и мы придумали следующий план: у знакомых Скотта есть большая свора собак. Скотт, обзвонил все фермы. На одной из них ночью леопард задавил теленка.

Мы решили, что попробуем пустить свору от этого теленка и взять леопарда из-под собак, но есть некоторые организационные сложности: необходимо убедиться, что это кот, для этого надо отправить туда черного следопыта. Потом надо перевезти свору и т.д. Хозяин своры взял все организационные вопросы на себя. Скорее всего сегодняшнюю ночь мы проведем в засидке. А дальше в любой момент до субботы может появиться команда «гоу» и мы сорвемся на очень агрессивную и интересную по своей остроте охоту.

Я купил себе обратные билеты на субботу, у детей начинаются каникулы, и пора возвращаться. Если мы не успеем добыть кота за это время, вернусь в декабре и все начнем по новой. Лицензия действительна до конца года, стоимость проекта весьма немаленькая, поэтому просто так сдаться и потерять эти деньги я не готов.

Перед ужином поехали за цесарками, но опять настреляли только голубей, и Алекс по ошибке хлопнул здорового серого попугая. По возвращению на всякий случай пристреляли с рук блейзер в калибре 300 ВинМаг. Я, вроде, благополучно сбил все мишени с оптикой и без. Сделали это на случай если внезапно позвонят собачники и предложат срочно выезжать.

Потом за ужином нам дали суп из вчерашних голубей, я очень хотел бульон, и долго через Скотта объяснял, как его варить. В результате, со всех вчерашних голубей срезали крылья, залили все литром воды, и, добавив картошки, долго кипятили.

Мутная, густая, выкипевшая жидкость, больше напоминала соус, из которого во все стороны торчали крылья и четвертинки картофелин. На вкус суп оказался такой же, как и на вид, поэтому удовольствовался жарким из спринбока с бутылкой пива - вкусное и хорошо приготовленное мясо, но зачем же так с голубями.

Следующая ночь после хрен знает какой

Ждем ответа собаководов, но все равно ездим по ночам - вдруг нам повезет. Надежда как-то потихоньку пытается меня покинуть, но я не сдаюсь и борюсь с этими попытками. Как известно, не добывает ничего только тот, кто не выходит из дома, ну, или в нашем случае, из хижины. Поэтому поехали и сели, несмотря на то, что леопарда, похоже, тут сейчас нет.

Ночью я начал отрубаться практически сразу же, и сорок пять минут, поборовшись со сном и досконально изучив жизнь четырех кроликов, разбудил Скотта и лег сам. Проснулся через час и увидел, что Скотт что-то с интересом наблюдает. Включив тепловизор, увидел трех медоедов (здесь их называют медовыми барсуками).

Это животное похоже на нашу росомаху, как и она, отличается невероятной свирепостью и бесстрашием, правда в отличие от росомахи, очень любит мед, отсюда и название. Эти трое залезли на дерево и с чавканьем и хрустом пожирали наш бэйт. Продолжалось это около часа. Они уходили, снова возвращались и лезли на дерево. Наконец в очередной раз собрались уходить, но тут одному из них приспичило еще в последний раз залезть наверх.

Он вскарабкался к самому бейту и попробовал вцепиться в него, но что-то не рассчитал и шмякнулся спиной вниз. Звук удара был похож одновременно на звук упавшего с высоты большого куска мяса и звук пищалки внутри игрушечного медведя, когда его переворачиваешь на спину. Двое остальных выскочили из-под дерева как ошпаренные и стали ругаться.

Свалившийся не появлялся минут пять, и я подумал, что утром смогу рассмотреть дохлого медоеда, но нет – вышел, как ни в чем не бывало, и ушел с остальными. По одному пришли два каракала, это такая большая дикая кошка желтого цвета, размером с нашу рысь, только не такая пушистая, поэтому выглядит постройнее и повыше.

Я никогда раньше не видел их живьем - очень красивое и грациозное животное. Когда один из каракалов пил, появился шакал и начал описывать около водопоя беспорядочные движения, напоминающие маневры корабля со сломанным рулем. Каракал просто прекратил пить, посмотрел в сторону шакала, и того как ветром сдуло. Потом я заснул проснулся уже под утро, Скотт сказал, что никого интересного больше не было. Мы собрались и пошли к машине.

Очередной рассвет в Африке. Мы идем размеренным шагом по каменистой дорожке через саванну, воздух свеж и идти так очень приятно. По дороге Скотт вдруг начал переобуваться, сказав, что лицензия действительна не до конца года, а до первого декабря. На весь ноябрь он уедет в США, но это не проблема - приедет другой профессиональный охотник.

Проблема же в том, что начинается сезон дождей и следы кошки будут смываться. Я, спросив к чему это он, получил ответ, что может имеет смысл задержаться еще на пару дней и дождаться, когда собаки все-таки возьмут след. Подождать-то я могу, но мой рейс через Франкфурт летает всего два раза в неделю: в пятницу и субботу, значит придется лететь с тремя пересадками через Кейптаун и Дубай, хотя я уже на все согласен, лишь бы завершить начатое.

Мысли о жульничестве не покидают меня, но Скотт, похоже и вправду не понимает, что происходит, обеспокоен и ищет выход или очень профессионально это изображает.

Десятый день

Я уже плохо соображаю сколько я здесь, дни перепутались с ночами, все они похожи друг на друга, поэтому время замерло. Хорошо, что я пишу эти заметки, иначе потом события невозможно было бы восстановить. Перечитал «Зеленые холмы Африки». Спасибо старику Хемингуэю, своими тоже непростыми охотничьими приключениями он поддержал меня.

Я не то чтобы падаю духом, наоборот, весьма размеренный режим и абсолютно одинаковые события даже как-то успокаивают, но начинает теряться вера в успех, потому что нет ни одного здравого объяснения, почему два кота и кошка, регулярно ходившие по всем площадкам, испарились. За десять дней только одно посещение.

У леопарда круг посещения площадок неделя, но прошло уже одиннадцать дней, и только одну он посетил повторно, причем реально именно на этой площадке уложился и пришел с шестого дня на седьмую ночь.

Скотт предложил сегодня поменять место и сесть в каменный домик, поближе к лагерю, но я уперся, сказав, что поменяем засидку, только если увидим посещение другой площадки, а так будем сидеть на этой до упора. Теорию вероятности еще никто не отменял. Скотт не сильно возражал, он, похоже, готов делать, что угодно, лишь бы этот кошмар завершился для него.

Он говорит, что впервые в его практике такая ситуация, и никогда еще больше десяти дней не сидели с клиентами. Делали подранков, мазали, добирали - все было, но, чтобы регулярно ходили, а потом, как отрезало, впервые.

В общем, у меня две надежды: первая - на собак, вторая - на то, что круг замкнется второй раз, и я не зря с маниакальным упорством езжу на одну и ту же площадку. Мы позавтракали овсянкой и айриш чаем. Договорились, что после ланча поедем попробуем добыть мяса для пропитания и бэйтов и осмотрим все площадки.

Проспал до ланча, придя на него, так и не проснувшись до конца, поел какой-то гадости, написал заметку и поехали кататься. Измучив себя жарой и неровными дорогами, не увидели ничего подходящего. Искали только не трофейных зебр и куду. Зебры не попадались вообще, а два красивых с витыми рогами самца куду, демонстративно медленно ушли от нас по каменистой тропинке в гору и скрылись под деревьями.

Мои ботинки не выдержали жары и сравнительно небольших нагрузок - подошва в одном месте треснула, и дважды, когда я наступал на колючки, прекрасно их чувствовал. Приходилось останавливаться, чтобы вынимать их, пробивших насквозь через трещину до ноги. Кроме того, металлические петли, через которые продеваются шнурки с мясом, вырвались из ботинок, и приходиться шнуроваться через образовавшиеся в голенищах дырки.

На всех площадках пусто. Мясо не добыли. Вернулись и пожарили на гриле голубей. Я принес большой плоский камень, обернул его в фольгу, разложил на решетке замаринованных предварительно поваром голубей и придавил сверху камнем.

Через пять минут мы уже ели очень вкусных голубей тапака с белым вином. Я сделал себе тост на гриле, размял на нем вилкой авокадо и употребил все это с голубями и вином. Просто праздник гурмана какой-то получился.

Очередная ночь

Приехали в засидку на час раньше обычного. Сегодня нам светит кровавая луна, полная, как будто разбухшая, низкотяжелая, багровая с оранжевым оттенком. Она намного хуже освещает дорогу, чем обычно. Пошутив, что, может, это будущая кровь леопарда, дошли до засидки. Дал два часа поспать Скотту, понаблюдал абсолютно обнаглевших кроликов, которых с каждым днем становиться все больше.

Пришел шакал, семь ориксов, и, наконец, появился мангуст, весь какой-то дерганный, молниеносно быстрый, примчался к воде, сунул туда мордочку, и тут же убежал. Пара иландов неторопливо напились воды, а дальше я уступил смену Скотту. Сегодня нет ветра, хотя как-то удивительно сыро. Завернулся в одеяло, но через час проснулся и закрылся с головой. Сны снятся очень яркие, логичные и никак не связанные с событиями в Африке.

Проваливаешься так глубоко, что, когда просыпаешься, удивляешься где ты. Я проверял Скотта не спит ли он на посту, но нет - сегодня он молодцом. Видел ночью каракала и ориксов, которых тут какое-то не мыслимое количество.

Наступило утро, мы собрались и пошли к машине, изо рта идет пар, вся машина в росе, хорошо, что интенсивная ходьба согревает. И вот мы, уже сидя в машине, шутим про нашу маленькую традицию - пить на завтрак айриш чай.

Одиннадцатый день

Он настал. Позавтракав, окончательно согрелись у костра. Я пошел отдыхать, а Скотт повез десяток черных парней восстанавливать забор - слонам все не угомониться. Заодно он завезет Алекса на вышку к водопою, чтобы он добыл мясо. Алекс завтра улетает в Майами. Он семь месяцев жил в Африке и вот его путешествие подошло к концу.

Вчера он сдал в ближайшем городе ковид-тест, чуть не подрался с каким-то белым пешеходом, вступившись за нашего черного водителя, и теперь, еще не улетев, начал скучать по Африке и строить планы, когда он сюда вернется.

К ланчу все опять собрались в большой обеденной хижине. Алекс не добыл мяса, поэтому в хозяйстве стало на одну курицу меньше. Я употребил ее со стаканчиком южноафриканского вина, закусив на десерт консервированными фруктами и половинкой свежего грейпфрута.

Мы договорились встретиться в 15.00 и попробовать все-таки добыть мясо, а то на ферме кончатся все курицы. Дописываю заметки, часок посплю и поеду вместе со всеми.

Скотт уехал восстанавливать забор, а мы с Алексом направились на поиски мяса. Старенькая тойота враскачку везла нас по каменной дороге, мы, сидели на верху в кузове, пили колу и травили байки. Все шло как нельзя лучше. Потом черный парень по имени Копрал подключился к нашему разговору: утром в дом нашего водителя Вилли заползла зебровая кобра.

Понятно, что была прибита за нарушение границ, и Вильям гордо припер нам ее на завтрак - длинная и тонкая, красиво окрашенная в черно-белые полоски, она вообще не напоминала классическую кобру, которую я видел в Африке. Укус ее не так страшен, как укус обычной кобры, и напоминает по опасности укус нашей обычной гадюки.

Самая опасная здесь - черная мамба, ну, фильм «Килл Билл» все смотрели, поэтому помнят почему. Так вот, черная мамба тут есть, встречается нечасто, Скотт уже рассказал мне анекдот с курса профессиональных охотников.

Преподаватель на полном серьезе доносил до слушателей: «Если вас укусила черная мамба, надо первое - не волноваться, иначе с учащением сердцебиения кровь быстрее разнесет яд по телу». – «Записали», - отвечают хором студенты. – «Второй пункт - надо найти большое дерево, дающее тень, поближе к дороге, сесть под него, упершись в ствол спиной, и смотреть в сторону дороги - в тени ваше сердцебиение будет медленнее, чем на жаре, и яд медленнее распространиться, а лицом к дороге, чтобы вас легче было найти». - «Всем понятно?» «Всем», - отвечают студенты. - «Молодцы! И последний пункт - ни в коем случае не звоните в спасательную службу, а звоните сразу в морг - все равно никто не успеет приехать, действие яда меньше тридцати минут. Так что сидите под деревом, спокойно помирайте и не отвлекайте остальных людей от работы».

В этот время Копрал начал заливать, как он трижды видел черную мамбу и дважды она пыталась его укусить, причем один раз, когда он сидел в машине, а другой, когда лазил по бушу, но так как он практически бэтмэн, она не смогла этого сделать.

В общем, похоже, он заврался окончательно, в красках жестами изображая огромную змею, прыгающую на него, и как он чем-то ее все время отбивал, Святой Георгий, блин, только лошади и копья не хватает.

Правда, качеств отличного следопыта у него не отнять, прервав байку посередине, он указывает нам на самок куду, идущих по склону горы, вдоль дороги в каких-то тридцати метрах выше нас. Алекс спрыгнул с манлихером, оперся на ближайшее дерево и выстрелил в буш. Собаки с лаем сорвались из машины, и уже через несколько минут я поздравлял Алекса над добытой антилопой.

Подгоняем грузовичок поближе и втроем грузим куду в кузов. Самка большая, старая и очень крупная, с красивыми серыми боками, по которым идут тонкие белые полоски. В лагере отрезаем от нее две передние ноги и едем устраивать новые приманки. Скотт наказал нам добыть еще зебру, потому что у него семнадцать строителей забора и их надо чем-то кормить. Бэйты развесили, с зеброй не получилось.

Вернулись к ужину. Скотт приготовил замечательное барбекю из печени с луком, когда он поставил сковородку на стол, я сразу положил себе несколько кусков, чтобы они остались сочными и не дошли в сковороде. От печени поднимался вверх восхитительный запах, я взял почему-то бутылку местного пива, а не вина, и начал есть ее, запивая холодным пивом из запотевшей бутылки. Печень была восхитительна, напоминает печенку очень молодой телятины, только еще мягче.

Она даже не таяла, а просто исчезала во рту. Потом попробовали филейки с барбекю. Местные грилят маринованную филейку целиком, потом нарезают ее поперек, и немного дожаривают уже эти мини-стейки. Я настоял, чтобы подача была «медиум ре», и, несмотря на то, что есть было уже нелегко, мы съели еще по кусочку филейки только что добытого куду. Нежность мяса показывало то, что его не нужно резать ножом, а можно как бифштекс ломать ребром вилки.

Поглотив все эти деликатесы, мы отправились в засидку. Сегодня луна еще ниже и кровавей, чем вчера. Видно плохо, но фонари естественно не включаем, тем более на прощание я подарил свой налобный фонарь Алексу.

Он уезжает завтра до нашего возвращения, так что здесь мы больше не увидимся. Когда идешь ночью каждый раз в одно и то же время по каменистой дороге через саванну, возникает ощущение, что вчерашняя, сегодняшняя и все предыдущие ночи - это одно единое целое. Ты помнишь, как вчера выходил из машины и что говорил, где остановился, чтоб поправить карабин, что было на тебе надето и о чем ты думал, и в то же время каждая ночь по-своему особенна.

Пришли, разложились, отправив Скотта спать в заднюю часть палатки, наблюдаю через тепловизор окрестности. Задул ветер, быстро ставший холодным - ощущение, что врубили мощный кондиционер. Надеваю пуховик поверх флиски, теплый капюшон на голову, очень довольный тем, что теперь мне не страшен ветер, и, чтобы не подшуметь потом, оборачиваю ноги в шерстяное одеяло.

Наблюдаю за диким африканским котом: он размером с обычного домашнего, имеет серую расцветку с бурыми пятнами. Он подходит к водопою, предварительно обойдя всю площадку, долго и жадно пьет, потом грациозно умывается - все как у домашней кошки, потом опять начинает обход.

Вдруг, прижавшись к земле, прыгает на метр вперед - и вот уже мышь добыта и болтается в зубах. Выпив и закусив, кот уходит в неизвестном направлении.

Я незаметно для себя проваливаюсь в сон, но вдруг, как от толчка, просыпаюсь, и, включив тепловизор, вижу большое вытянутое красное пятно, бесшумно удаляющееся под деревьями в сторону гор. Неужели я проспал свой шанс! Пока бужу Скотта, пятно окончательно исчезает быстро и все так же бесшумно.

Сильный ветер шел от пятна к нам, потому запах исключен. Дальше спали по очереди, приходило стадо зебр, но, не дойдя до водопоя, вдруг в панике сбежало. Сомнения еще сильнее закрадываются в мою душу. Зебра - основная добыча леопарда и панически его боится. Может они учуяли его недавнее присутствие и поэтому так быстро снялись.

В общем, мучимый этими мыслями даже во сне, как только пришел рассвет, я потащил Скотта смотреть следы, но кроме копыт других следов не было. И я даже не знал радоваться этому или нет. Хорошо, что не проспал, плохо, что не приходил. Наверное, так проще всего описать мои ощущения в тот момент.

Вернулись на базу, традиционный, утренний айриш ти, который так хорошо согревает и после которого так хорошо спится. Отзвонились собачники - видели следы двух самок и читы, так здесь называют гепарда. Эти животные нас не интересуют, поэтому спокойно иду спать и буду спать до ланча, а там посмотрим. За обедом Скотт говорит, что ни на одну из площадок со свежими приманками кот не приходил, видимо, чувствуя мои сомнения в его компетентности, приносит мне планшет с кучей фотографий с камер наблюдения.

Реально много фоток двух самцов, на тех самых площадках, что мы охотимся. Последний визит датирован четырьмя днями ранее моего приезда.

Возвращение

Сижу в аэропорту Виндхука, через Адис-Абеба полечу в Москву, а уже оттуда в СПб. Сделал ковид-тест, но никто в аэропорту меня его не спросил. Увидев огромную анкету для миграционных служб, заполнил ее частично и всяким бредом, там около сорока пунктов. Некоторые повторяются, мне было откровенно лень ее заполнять, но приняли и так.

Я устал, переболел здесь и до сих пор немного кашляю, это была самая длинная охота в моей жизни, я уже привык к саванному быту, к режиму не спать по ночам, мало есть и вообще не смотреть на себя в зеркало.

Борода отросла, колючки перестали глубоко царапать ноги в шортах, ботинки разбились в хлам, писать вообще расхотелось, и только сейчас в аэропорту, восстанавливая события прошлых дней и ночей, как-то потихоньку расписываюсь.

Луна пошла на убыль и каждую ночь стала выходить позже, а заходить раньше. Идем в абсолютной темноте с фонариком, леопард ни ходил нигде, поэтому уперто посещаем одну и ту же площадку.

Скотт уже откровенно спит на посту в свою смену, поэтому приходится поглядывать сквозь сон за обстановкой. Одной из ночей был интересный случай стадо жирафов долго оспаривало первенство выйти к водопою со стадом иландов. Иландов было больше, а жирафы крупнее, они долго стояли напротив в десяти метрах от источника, гипнотизируя друг друга взглядом, затем по полшага продвигались вперед.

Дистанция сокращалась, и обычно такие встречи заканчиваются тем, что одна из партий отворачивает и уходит в сторону. Я, наблюдая за ними, ожидал примерно такой развязки, как вдруг, раздался резкий, очень громкий рычаще-кашляющий звук. Он повторялся до тех пор, пока обе группировки не разбежались.

Жирафы пошли галопом в одну сторону, огромные иланды - в другую. Скотт сказал, что впервые слышит такой звук и не знает кто это. Как только грохот копыт и летящих камней стих, к водопою очень гордо вышел дайкер.

Это маленькая антилопа, размером с небольшую собаку, она, хотя скорее это был он, жил в соседних кустах, и я каждую ночь наблюдал его по несколько раз. Про этот случай можно точно сказать: пить захочешь - не так загавкаешь, ну, или наглость - второе счастье.

Еще была замечательная по своей интенсивности охота на голубей. Мы уехали вглубь территории к водоему, наполняемому водой из скважины. Приехали рановато, и голуби сначала летели осторожно, садились далеко и вообще не проявляли интереса к воде.

Мы расстреляли за полтора часа по пятнадцать-двадцать патронов, добыли три штуки, и я уже решил, что охота, опять будет скучная, как вдруг за час до заката началось.

Голуби полетели отовсюду, их вообще не смущали выстрелы, они налетали группами по три-пять штук, беспрерывно и со всех сторон. Оставшиеся сорок патронов я расстрелял за двадцать минут, очень жалея о практически бесцельно истраченных первых пятнадцати патронах. Голуби летели, я стрелял, они падали, в ажиотаже я, естественно, много мазал.

Вильям, поехавший с нами, бегал между мной и Скоттом, еле успевая собирать упавших птиц, каких-то, похоже, так и не нашли. У меня дважды получилось одним выстрелом сбить двух штук, общий результат получился двадцать пять птиц, я никогда не стрелял так интенсивно, до горячего ствола было не дотронуться.

На следующий день по моему рецепту пожарили всех голубей тапака на гриле и уничтожили их с белым вином в последний отвальный вечер.

Перед этим за два дня до отъезда Скотт предложил поехать сдать ковид-тест в ближайший город, расположенный в трех с половиной часах езды. Я согласился, и в шортах, кроксах и майке отправился со Скоттом и Кэтрин сдать семьдесят долларов намибийской медицине.

Мы как раз заправляли Тойоту в маленькой деревне по дороге, когда позвонил собачник Йохан и сказал, чтобы мы срочно ехали - утром они нашли свежий след взрослого кота, зашедшего на ферму, задавившего теленка и залегшего внутри территории. Обрезав участок Йохан, о котором подробнее я расскажу чуть позже, убедился, что леопард решил переждать жару и завалился спать внутри.

Поэтому нам надо бросать все и срочно ехать к нему, чтобы успеть к 16.30. На часах 11.00, до фермы добиратьсся четыре часа, возвращаться назад за оружием и амуницией два с половиной часа, и, соответственно, мы потеряем еще два с половиной часа, чтобы вернуться на место, от которого до Йохана с его собаками ехать и так не близко, но лазить в кроксах по бушу - немыслимо.

Йохан обещает дать свой карабин, в последствии оказывается, что это старая годов 60-х чизетта, но зато 375 калибра «холанд энд холанд», его еще называют африканским, потому что с него можно взять всю большую пятерку.

Для леопарда он даже избыточен, но остальным четырем зверюшкам: слону, буйволу, носорогу и льву - самое то. Итак, с оружием решено, остается вопрос обуви и хоть какой-нибудь рубашки. В интернете находим на маршруте магазин «аут до», и я покупаю себе прекрасные охотничьи сапоги, мои все равно убиты.

Такие же ботинки я впервые увидел в южной Африке на пиэчах, они носят эту модель все без исключения, считая их оптимальными по комфорту в саванне и горах Африки. Сделанные из толстой кожи на мощной резиновой подметке, без шнурков, удобно снимаются и надеваются, вставляя в них ногу, сразу понимаешь - это твое.

Купив еще носки и рубашку, мы грузимся в машину, схватив в супермаркете какие-то сэндвичи и воду, едем охотиться. По дороге еще успеваем сдать ковид-тест. И к 16.30 встречаемся на ферме с Йоханом.

Йохан рыжий, огромный, с бородой, кожей под цвет бороды, какой-то бронзовый, хромает на правую ногу, весь в больших и маленьких шрамах, то ли немец, то ли голландец, с пистолетом на боку. Узнав, что я русский, одобрительно поцокал языком, сказав, что давно не видел русского, и что вроде ничего, он думал, что «рашины» хуже.

Но тут же спросил с подозрением: «Почему такой загорелый?» Я сказал, что две недели торчу здесь и поэтому кожа у нас с ним одинакового цвета. Он еще раз смерил меня взглядом, почесал всклоченную голову, пошутил насчет охоты в кроксах и, сказав «гут, летс гоу», сел в машину. Я, естественно, попросил сделать несколько контрольных выстрелов, чем вызвал его ухмылку. Ох уж эти городские!

«У меня всего три патрона на трех котов, если с первого раза не попадешь, никакая пристрелка не поможет, стреляй в плечо или грудь - дистанция будет меньше тридцати метров - это я тебе гарантирую. У тебя только один выстрел, буш плотный, если что, я подстрахую», - и похлопал себя по бедру с пистолетом.

Собаки были под стать хозяину: шесть фоксхаундов и один африканский терьер – собака, напрочь отмороженная и лишённая страха со всеми зверями, и при этом невероятно ласковая с белыми людьми, это не шутка, с остальными нет. Порода старая, выведенная, видимо, еще до блэк лайф меттерс.

Все собаки очень поджарые с равными ушами, все морды в шрамах, у одной огромный шрам на горле. «Кот?», - спросил я Йохана. «Змея», - ответил он. И я, если честно, не понял серьезно он это или нет.

Теперь ещё одна интересная информация: с 2010 года традиционная намибийская охота на леопарда с собаками запрещена. Совсем! Зеленые добились своего. Но каждый год от леопардов гибнет огромное количество домашнего скота, а фермерам заниматься всей этой ерундой с засидками некогда.

Поэтому государство позаботилось и создало службу, которая приезжает и уничтожает леопардов, правда, ждать после заявки в очереди полгода, и работает эта служба из рук вон плохо. Никто из профессионалов, кто держал своры, туда работать не пошел, а госслужащие не торопятся встречаться с леопардами.

В общем, служба формальная и функционирует плохо, в смысле, никак не функционирует. Леопарды плодятся и размножаются, давят домашний скот. Поэтому такие, как Йохан никуда не делись, только деньги они теперь получают кэшем и не платят никаких налогов. Фермеры вынуждены прибегать к их услугам, а государство делает вид, что ничего не замечает. Все проводится достаточно секретно, никаких фото и видео съемок охоты на леопарда с собаками.

Добытого кота обычно отдают местным эсквайерам, а те закапывают его где-нибудь от греха подальше.

Появился фермер на машине с тремя черными помощниками и худеньким черным мальчиком с большими задумчивыми глазами. «Мой сын», - гордо сказал фермер, такой же крупный мужик, как Йохан, только с пузом. Подъехав к месту, где трек заходит в угодья, не стали спускать собак, а отправили помощников фермера по следу. «Сейчас собакам жарко искать, быстро выдохнутся», - объяснил Йохан. Это безусловно так.

Моя гончая в России работает только до +20, а на улице минимум +35 градусов. Что уж там эти следопыты видели в траве, я не знаю, но до заката оставался час, когда мы на трех машинах начали гонять вокруг участка и гудеть, видимо, чтобы сдвинуть кота с места, возможно, он где-то на дереве и спит. Выходных следов нет, только входные, значит он внутри.

Меня ставят на угол на дороге с противоположной стороны, спускают собак, а мне говорят либо слева, либо справа, но точно здесь кот перескочит дорогу, как увидишь - стреляй, но главное не в собаку. Хорошее дело - с рук триста метров в одну сторону, четыреста пятьдесят - в другую с оружия, с которого я никогда не стрелял.

Я уж не говорю, что чизуха тяжелая, как гиря, так еще все это будет по явно интенсивно бегущему зверю, но меня даже никто не спрашивал - поставили и все, буш с обеих сторон дороги, так что и в правду максимум один выстрел. Ладно, стою, жду, смеркается, вот уже почти что темно, вот хоть глаз выколи, луны нет.

Появляются Йохан и фермер с огромными фарами-фонарями. «А у тебя чего фонаря нет?» - «Нет», - говорю, - «зато кроксы есть». Они откровенно смеются, говорят «зер гут». И дальше мы опять на трех машинах с фарами, с гиканьем и другими звуковыми сигналами ездим по периметру участка, периодически спуская свору, которая с ревом уносится в буш, но скоро возвращается.

Покатавшись так часа два, налазившись вдоволь по бушу в темноте, они находят выходной след и говорят, что до завтра - все. Мы едем за сто километров ночевать в какую-то очень этническую ферму, я так устал, что даже отказался от ужина, и пошел спать. Йохан сказал, что с 6 утра пойдет искать след, и в районе 8.00, чтоб мы были готовы.

Утром завтракаем и ждем, нет ничего хуже ожидания в неизвестности, когда от тебя вообще ничего не зависит. Йохан звонит и говорит, что все хорошо - кота на соседней ферме вот-вот обложат. Но спустя полчаса перезванивает и говорит отбой, у них все сорвалось, кот ушел.

Вообще, в этой охоте много странностей, но, в общем-то было интересно. Мы поехали не солоно хлебавши домой, поужинали, я выпил полбутылки вина с теми самыми голубями на гриле.

Завтра самолет, сегодня отвальная, выезд в 5 утра. Посчитав, что не все шансы реализованы, предложил поехать провести последнюю ночь в засидке, а к пяти вернуться, переодеться - и на самолет. Скотт сказал, что это правильно, надо использовать все возможности, но заменил себя Копралом, старшим следопытом на ферме. Мне было все равно: от Скотта в засидке толку мало, и мы отправились со следопытом на площадку.

Я рассуждал так: «Ну, хорошо, не семь, может, восемь дней круг у леопарда, хотя сегодня была девятая ночь, восьмую мы пропустили из-за собак». Меня это не смущало, я был уверен, что, только проведя сегодня ночь на площадке, я смогу сказать, что сделал все и от меня больше ничего не зависит.

Приехали, стало еще темнее, низкие облака, даже звезд нет. Сильный, но теплый и весьма благоприятный по направлению ветер. Приходим в засидку. До часу ночи кроме кролика и мышей никого, потом появляется тот самый отважный стенбок, а в 1.30, справа от меня раздается хрипение, смешанное с хрюканьем и рычаньем. От этого звука без оружия в лесу я бы точно почувствовал себя не уютно, голос хозяина саванны, низкий, сиплый и слегка надтреснутый.

Смотрю направо - но там очень густые заросли буша, голос вне сомнения оттуда. Зверь очень близко, может в двадцати метрах от меня, ветер абсолютно стихает, и я слышу даже его дыхание с легким присвистом. От этого звука просыпается Копрал, мне надо освободить руки для карабина, вероятно, что кота старая приманка не интересует, он просто пришел проверить водопой, хорошо, если сам будет пить, а может и сквозняком пройти.

Я сую Копралу тепловизор, чтоб он корректировал меня, а сам осторожно высовываю карабин в щель и направляю включенный ночной прицел на заросли откуда доносился звук. И тут началась комедия ошибок: Копрал, которого я обучил до этого, как пользоваться тепловизором, приложил его к глазу выходным объективом, удивившись, что там темно, и активно светя другим концом на площадку, он, громко чертыхнувшись, нажал не ту кнопку, в результате чего вместо цветного тепловизор стал черно-белым.

В это время прямо перед нами из леса выглянула обычная дикая кошка. Этот старый дурак, увидев ее в гляделку, обрадовался и зашептал мне, как глухому: «Босс, он обошел вокруг и стоит за водопоем, стреляй скорее – уйдет!». И эта нервная скороговорка у него не кончалась, пока я не взглянул и, увидев обыкновенного кота, зажал ему рот рукой.

Все это происходило в абсолютной тишине, ветер подул только тогда, когда я прервал его монолог. В принципе, после этого ждать было уже особо нечего, но я смотрел в тепловизор и слушал, слушал и смотрел, надеясь на чудо, может зверь все-таки вернётся, и еще эти несколько сиплых выдохов подряд донеслись до меня, но уже значительно дальше.

В 3.30 снялись, чтобы успеть в аэропорт, больше никто из зверей, чувствуя присутствие хозяина не появился. Мы шли по дороге к машине, светя фонарями по кустам, я оставил патрон в стволе. Копрал сказал, что они много раз так видели леопарда, хотя лишь только раз успели удачно выстрелить. Но это был не наш случай, мы никого не встретили, доехали до лагеря, умылись, переоделись и поехали.

Всю дорогу до аэропорта я спал. Кэти со Скоттом улетели в Кейптаун на полчаса раньше моего рейса. Мы очень тепло попрощались, если вообще верить в искренность иностранцев. И вот, я сижу в аэропорту, жду своего рейса и пишу эти заметки. Сейчас я точно могу сказать: я сделал все, что мог! Десятки раз в голове я представлял этот выстрел и на земле, и на дереве.

Один раз, когда я спал в шалаше, мне он очень явственно приснился, поэтому, когда раздался рык, адреналина не было, видимо, я уже перегорел в мыслях. Я сидел и не чувствовал себя неудовлетворенным, я не мог себе даже представить, какие позитивные эмоции я переживу, услышав голос леопарда так близко.

Это было сродни какой-то эйфории, я даже не сердился на Копрала за его косяк. Я и предположить не мог, что мне будет так хорошо не от добычи зверя, а именно от контакта с ним. Когда я ехал в Африку, волновался, что леопард достанется мне легко в первый или второй день, и после выстрела останется чувство разочарования и пустоты.

Да, именно пустоты, потому что я никого так не хотел, как леопарда, я рассматривал это, как высшее достижение моей охотничьей карьеры, а если все будет просто, то что это за достижение тогда. Я боялся и у меня так уже бывало в жизни, что, когда ты получаешь то, что долго желал, хотеть уже нечего, мечты нет, идти некуда, и появляется пустота. Вот именно ее я и опасался.

Поэтому я всегда считал, что неудачная охота, это тоже охота, это повод вернуться, и, сделав ее удачной, продлить удовольствие на обе охоты сразу. Так уже было один раз, когда я неделю не вылезал из седла в горах Казахстана, но уехал без выстрела.

Приехав через год, на следующий день добыл супертрофейного марала. Поэтому жизнь не кончается на неудачах, неудачи только добавляют остроты в последующую победу. До новых встреч, большая пятнистая кошка, я еще вернусь к тебе. Охота продолжается, господа!

Охотники за леопардами

Часть 2

Моя первая охота на леопарда потерпела фиаско. Я честно вынес все трудности: ездил сто километров в день по ухабам в двадцатипятилетней раздолбанной Тойоте, спал двенадцать ночей в саванне, точнее, не спал, а караулил, мерз каждую ночь на ледяном ветру, пока не стал одевать на себя всю теплую одежду, которая была с собой, простудился, но не смотря на неважное самочувствие две ночи из двенадцати больной провел в засидке.

В процессе этой охоты познакомился с Йоханом. У него десять фоксхаундов, натасканных на леопарда, и сам он абсолютно помешанн на пятнистых кошках. В Намибии охота на леопарда с собаками запрещена, но они так активно уничтожают домашний скот, а добыть их, как показал мой опыт, так непросто, что Йохан со своими собаками, избавляя фермеров от необоснованных убытков, пользуется большой популярностью.

До закрытия лицензии на экспорт оставался месяц, и Йохан предложил попробовать реализовать все шансы, вернувшись в Африку еще раз. К моему удивлению, семья, видя мою некоторую одержимость, согласилась меня отпустить. За десять дней до конца лицензии, не купив обратного билета, вылетаю в Виндхук.

В аэропорту вместо Йохана меня встречает Якоб. Он двадцать лет уже работает профессиональным охотником и специализируется на «биг файв». Но есть один сразу бросающийся в глаза нюанс - он инвалид. Нет, все конечности на месте, но как бы немного вывернуты на изнанку, и поэтому он ходит не очень быстро и как-то, как в зеркале, по сравнению с обычными людьми.

Выяснилось, что восемь лет назад он словил какой-то вирус, и здорового цветущего мужика (я видел фотки, действительно, он был в два раза больше, чем сейчас) парализовало на три года!!! Три года борьбы, и он встал с постели, пошел, и даже смог работать по специальности.

Поразмыслил немного над вопросом, что радоваться жизни надо здесь и сейчас, ибо никто не знает, что будет завтра, а также о том, что несмотря на мое преклонение перед его подвигом, охотиться с инвалидом на одного из пяти самых опасных зверей Африки стремновато, но подумав, что в буше страховать меня будет Йохан, согласился на совместное приключение.

Уже в первый день я не жалел об этом. Якоб оказался абсолютно одержимым охотником на большую пятерку и профессионалом высокого уровня, он рассказывал мне о таких нюансах охоты на леопарда, что у меня создалось впечатление, что он сам думает, как большая кошка.

Первый день. Он же день прилета, а точнее первая ночь

Через три часа я уже отдыхал в комфортабельном лодже, съев по дороге приличный рибай в ресторане. Об уровне реста, говорит то, что днем там было живое фортепьяно. Два часа сна, и в 18.00 за мной заехал Якоб.

В угодья отправились вместе с его 15-летним сыном Питом. Для начала поехали проверить приваду, висящую уже три дня, и порадовались, что от нее остались жалкие лохмотья. Фотоловушка показала взрослого кота, который сначала приходил три ночи и ел, а потом, когда осталась одна лишь кость, три раза за день проверял бэйт. Последний раз он приходил в 18.00, т.е. за час до нашего приезда.

Песок вокруг был изрисован свежими кошачьими следами, вполне вероятно, что он был где-то неподалеку, и мы его столкнули. Дальше стало совсем интересно: мы привязали к фаркопу машины толстый ствол буша с ветвями и поехали по дорогам вокруг привады, полностью очищая их от каких-либо старых следов. Я восхитился изобретательностью Якоба, создавшего таким образом пограничную полосу.

Леопард, идя к приваде или от нее, обязательно наследит на ней. Таким образом обрезав зверя, отъехав на приличное расстояние, вызвали Йохана с собаками. После поужинали сэндвичами от жены Якоба, разбили лагерь и легли спать. Йохан должен был приехать не раньше, чем через два с половиной часа, так что время на отдых было достаточно.

Когда мне предложили отдохнуть, я думал речь идет о кабине машины, максимум кузове. Но все оказалось приятнее. Якоб достал брезентовую сумку, Питер положил ее на землю, расстегнул молнию - сумка превратилась в широкую подстилку, на которой лежал матрас с простыней, двумя подушками и одеялом. От такого комфорта я даже несколько обалдел, но быстро разделся, лег и заснул.

Разбудил меня звук автомобильных колес, едущих по песку. Оделся, обнялся с Йоханом, как с родным, быстрый кофе из термоса, и поехали изучать контрольно-следовую полосу. Йохан сел на кенгурятник с фонарем в руке, Якоб за руль, я рядом, Питера, как молодого, отправили в кузов. Но за три часа катания был полный «насинг», то есть совсем полный, и я, видя, что мы возвращаемся в лагерь, начал дремать в машине.

Вдруг Йохан сказал: «Стоп!». На дороге отчетливо были видны свежие кошачьи следы. Собаки с воем умчались по ним, а мы, слыша удаляющийся гон, остались у машины, чтобы определить в какую сторону нам ехать. Через пятнадцать минут с помощью навигатора, показывающего расположение всех собак, направление было выбрано.

Гончие крутятся в буше на одном месте, значит загнали кота на дерево и прыгают вокруг. А мы с Йоханом стоим в полной темноте у стены колючек и пытаемся с Йоханом найти проход. Ветра нет. Десять псов, захлебываясь, воют, лают и визжат одновременно, в лесу что-то трещит, ломается и падает. Досылаю патрон излюбленного в Африке 375 калибра в патронник «Сако» и лезу за Йоханом в буш.

Мы продираемся, кружим вокруг и никак не можем пробиться к тому месту, где происходит главное событие сегодняшней ночи. И вот, наконец, почти на четвереньках проползаем туда, где в свете фонаря отчётливо видим собак, собравшихся под одним стволом из большой группы деревьев, плотно растущих здесь.

Две псины даже запрыгнули на нижние ветки, их глаза отражают свет фонаря очень недобрым светом, причем у одной глаза светятся зелёным, а у другой - красным. Плюс на всех ошейники мигают светодиодами. «Скоро Новый год», - подумал Штирлиц. Но вся свора рвет ночную тишину своим ревом, а до Нового года еще дожить надо.

Я вскидываюсь, снимаю предохранитель, а Йохан начинает осторожно искать фонарем в кроне кота, но там никого нет. Светим на несколько соседних деревьев - но там тоже никого. Йохан пинками разгоняет собак и требует, чтоб они шли искать дальше, но их не сдвинуть с места, у них практически изо рта идет пена.

Йохан успокаивает меня, объясняя, что кот ушел верхушками деревьев, это бывает крайне редко, но говорит о том, что он старый и очень опытный.

Как ни странно, я не испытываю никакого разочарования, если бы это кончилось прямо сейчас, я бы, наверное, чего-то недополучил. Не знаю, как объяснить, но это почему-то важнее для меня, чем выстрел.

Возможно, впоследствии я и буду жалеть, что не добыл зверя здесь и сейчас, но в этот момент под деревом у меня только положительные эмоции, очень крутой опыт, и добыть было бы совсем не сложно - практически выстрел в упор, это как-то не спортивно что ли. Даже не пытался объяснить свои чувства Йохану, сказав только, что это охота и все бывает.

Йохан тоже особо не интересовался ответом, потому что ему наконец удалось отогнать псов от дерева, и он пошел за ними, а я за ним. Собаки, нарезав несколько кругов, так и не смогли взять след.

Вышли к машине, покатались еще, нашли след самки, но даже не стали выпускать гончих. Йохан с Якобом решили, что надо вернуться на это место на рассвете, пока не жарко, запах будет еще хорошо держаться.

Сэндвич, походная кровать, два часа сна, рассвет. Поездка с собаками к волшебному дереву и полное отсутствие понимания, что произошло. Проверили еще раз полосу, кот внутри, но куда делся - не ясно. Якоб привез новый бэйт, и мы повесили ногу орикса на площадке взамен старой. Еще раз зачистили полосу огромной метлой из буша и поехали отдыхать в лодж.

День второй и вторая ночь

Якоб заехал за мной в 18.00, мы вернулись в угодья, где ночующий в палатке Йохан ворчливо встретил нас, сказав, что спать в такую жару абсолютно невозможно. Уже привычно сели в одну машину: я на пассажирское сидение, Якоб за руль, Йохан на кенгурятник, и поехали изучать контрольно-следовую полосу.

Ездили три часа, стемнело, взошла луна, а мы так и не видели ни одного кошачьего следа. На площадке он тоже не появлялся. Вернулись к палатке Йохана, кофе из термоса с уже ставшим традиционным сэндвичем и спать.

Через три часа Якоб всех поднял, снова уселись в Тойоту и поехали изучать полосу. Круг ровно три часа. В 6 утра мы закончили, причем Йохан на кенгурятнике так замерз, что не мудрено при +7 в шортах, что даже говорил с трудом, выдавив из себя что-то про удачу, которая повернулась к нам не лицом, а чем-то другим, он ушел спать в палатку, а Якоб повез меня в лодж.

У меня опять начинается дежавю: днем, как и вчера, я спал, ел, читал, все дни уже начинают сливаться в один, а короткие мысли в голове начинают крутиться уже не на русском, а на английском, вот оно глубокое погружение в среду, блин.

Третий день

Сегодня Якоб забирает меня из раньше, в 15.00, и мы едем сразу в засидку. В кустах в двадцати метрах от бэйта стоит рамка в виде буквы «Н», на нее натянута сеть для маскировки, два пластиковых стула - вот и вся засидка. Окно в кустарнике, через которое виден бэйт, очень маленькое, смотреть в него очень скучно, поэтому и развлекаю себя написанием этих строк.

В общем, сидим, ждем, если до 22.00 кот не придет, за нами приедет Йохан, и мы поедем смотреть свежие следы. Возможно, тогда я уже потихонечку и начну жалеть, что ушел без выстрела в первую ночь.

Пока я об этом думал, пришел мангуст и долго с упоением ел свежего орикса, он чавкал и грыз мясо минут тридцать, а после ушел, еле волоча брюшко по земле. Мы посидели еще немного. Стемнело. Ветер окончательно стих, когда я услышал конкретные шорохи, без сомнений на площадку выходит крупный зверь.

Появилась огромная коричневая гиена, зверь, напоминающий нашего волка, и гиеной называется, по-моему, лишь условно - белые охотники зовут его исключительно вульфом. Ее размер впечатлил, она, хотя это явно был он, с большую немецкую овчарку. Покопавшись под деревом, гиена встала на задние лапы и практически дотянулась до мяса - оставались какие-то жалкие сантиметры.

Следующие полчаса я наблюдал увлекательное представление - прыгающая гиена. Она отходила на несколько шагов назад, потом прыгала на ствол дерева и пыталась оттолкнуться от него вверх, но не доставала и съезжала по коре вниз. Все это происходило с жутким грохотом, но гиена боролась за свой ужин.

Один раз ей это почти удалось, она даже вцепилась зубами в нижнюю часть мяса, пытаясь подтянуться вверх по стволу передними лапами, но попытка не удалась, и зверек с грохотом свалился вниз, обиделся и ушел, но через пять минут вернулся и пошел прямо на нас, но не дойдя метров пять до сетки и почуяв наш запах, остановился и резко дернул влево в буш.

Появился Йохан, и мы поехали в увлекательное путешествие. Я тихо спал спереди в машине, потому что кроме широкой спины Йохана, сидящего на кенгурятнике, мне было ничего не видно.

Один раз остановились, найдя трек леопарда, но он оказался простылый, вернее сказать, высохший, шестичасовой, потому что Йохан не видел его, когда сажал нас на площадку. Чтобы собаки могли работать по следу в такой жаре, нужно чтобы след был не старше трех часов, а лучше часовой. Вернулись в лагерь, чашка кофе для сугрева, и спать.

Этой ночью было +4, к такому повороту я был не готов. Проснулся замерзший, на одеяле сверху была роса, понял, что зуб на зуб не попадает только тогда, когда сел в машину. Якоб почему-то забыл сегодня виски, кофе остыло, печка в машине работала не очень. Это ж Африка!

Тут кондишен нужен, а он-то, как раз, работает хорошо, к тому же мы должны ехать с открытыми окнами, чтобы Якоб и Йохан, опять изображающий свадебную куклу на капоте, могли переговариваться. В общем, удовольствия в это раз от сна в саванне я не получил.

В районе 5 утра мы нашли свежий трэк и спустили собак. Они как обычно с лаем полетели совершенно не в том направлении, куда вели следы, но вскоре разделились на две группы: умные (и их было меньшинство) пошли в одну сторону, а две трети бестолково гавкающих - в другую.

Мы преследовали этого кота три часа. Йохан сорвал себе в буше кусок кожи с ноги, и мне пришлось заливать перекисью этого пижона, принципиально носящего шорты в любую погоду. Собаки в количестве трех, даже если они умные, не могут удержать леопарда, и он уходил от них, пока мы ловили остальных собак.

Только загнали собак в кузов, как кончилась связь между Йоханом, ушедшим за умными собаками, и нами. В конце концов Йохан догадался выстрелить в воздух, и, сориентировавшись, мы помчались к нему. Услышав гон, спустили остальных собак, но тут возникло новое препятствие: кот ушел на соседнюю ферму, чтобы проехать на нее, нужно разрешение хозяев. Видимо, тут принято звонить в 6 утра с вопросом: «Наш леопард зашел к вам, можно мы его с собачками погоняем?».

Потому что, когда Якоб позвонил фермерам, они нас никуда не послали, а разрешили проехать. Мы, правда, не очень корректно это сделали, положив с Йоханом забор в одном месте на землю, но что ни сделаешь ради высших форм охоты.

Солнце уже жарит вовсю, а мы продолжаем преследовать кота. Но сегодня удача не улыбалась нам, леопард прошел сквозняком участок добрых фермеров, и ушел дальше на участок, принадлежащий, людям, не любящих никого: ни охотников, ни леопардов.

Они сами позвонили нам и сказали, что вызовут полицию, если мы нарушим их границу. Оказалось, они немцы, я что-то подобное и подозревал. Пришлось отозвать собак и прервать погоню.

Дальше завтрак, сон, ланч, и вот я снова в засидке. Приехали еще на час раньше, жарко, мухи, в общем, все удовольствия жизни. Ждем-с. Дальнейшие события этой ночи я опишу чуть позже, они весьма интересны, но, к сожалению, из-за ошибки Якоба, даже немного трагичны. Со мной ничего не случилось, не переживайте. Просто опишу чуть позже, когда отдохну.

Утро после ночи

Сейчас утро, я в лодже, немного придя в себя, попробую изложить ночные события: мы тихо сидели на своих пластиковых стульчиках, ветер дул на нас, периодически донося сладкий запах тухляка. Темнело, я убедился, что Якоб намного раньше, чем я видит зверя, но звуки я различаю значительно лучше.

Только один раз он меня удивил, сказав, что сейчас леопард точит когти о дерево, чего я даже близко не слышал. Зато я слышал осторожный шорох слева, и это были не птицы, которые издают массу звуков: шуршат в траве, кричат, как потерпевшие, обмахиваются крыльями от жары, напоминая по звуку небольшой моторчик, или внезапно решают, что они дятлы, и начинают с шумом долбить по веткам, причем размер птицы и ветки не имеет значения.

Так вот, шорох был слева, мне показалось недалеко дыхание и как будто кто-то лег, смяв траву, там же что-то хрустнуло. Затем на фронте стал раздаваться рев, зверь шел и на выдохе ровно ревел, звук не напоминал хриплый голос леопарда, который я слышал однажды, это был низкий и густой бас. Якоб сказал, что звук похож на крупного самца куду, когда он чует леопарда, то пытается так его отпугнуть.

Стемнело. Ветер абсолютно стих, луна еще не показалась на горизонте. В общем, хоть глаз выколи. Я уже забыл про шорох слева, как вдруг он повторился оттуда же, и через несколько секунд я услышал звук обдираемой когтями коры. В гляделку над бэйтом отчетливо появилась фигура леопарда, Якоб сидел спокойно и думал о чем-то своем, я показал ему жестом, что зверь на дереве, и потянулся за карабином.

Ждать я был абсолютно не намерен, слишком много уже было разных нелепых случайностей. Якоб направил выключенный фонарь на дерево и спросил готов ли я. Я в жизни не стрелял из-под фонаря, но понимал, что на выстрел у меня максимум две секунды.

Вложился, снял предохранитель и, прицелившись в направлении бэйта, сказал: «Эм рэди». Якоб включил свет, а я, поняв, что смотрю правее, повел прицел влево, зверь, стоял на суку над приманкой в пол оборота ко мне, выглядя в свете фонаря не желтым, а белым. «Раз, - сосчитал про себя я, пока вел карабин влево, крест на плечо, выдох, спуск. -Два!»

Сильной отдачи я не почувствовал. Все что пишут про 375 калибр сильно преувеличено, как обычный 9.3, не сильнее точно, 300 ВинМаг в своем откате намного резче, даже когда он с компенсатором. 375 по отдаче не бьет, а как бы толкает твое плечо, но в моем случае толкнул он меня прицелом в глаз, и я на полсекунды потерял цель из виду.

Не услышав традиционного пиэйчевского «шат эгейн», повозившись еще полсекунды, справился с затвором, параллельно видя, что леопард свалился с дерева, а не спрыгнул. В свете фонаря под деревом его не было.

Отставил карабин, взял теплак - тоже не видно. Якоб сказал, что видел плохо, но из-под дерева леопард прыгнул в сторону. У меня была 100 % уверенность в попадании, поэтому я не нервничал, но как всегда, даже при 100 %, маленький червячок всегда точит, ведь выцелить не было времени, стрелял практически навскидку, а вдруг не попал, но у нас же есть собаки, вот пусть и отрабатывают.

Связывались с Йоханом, он уже ехал к нам, услышав выстрел. Ждать не пришлось, я только замазал рассеченную прицелом бровь, как приехавший Йохан спустил собак, они как-то вяло крутились под деревом, пока я с карабином на перевес, страхуемый Якобом, осмотрел площадку, стрелял я снизу-вверх, и сук выше бэйта был весь в алой крови.

«Лёгкое, - машинально подумал я, - под деревом никого, на траве крови нет, надеемся на собак». В тридцати метрах находим леопарда, и тогда я понял, что именно меня смутило во время выстрела, хоть я и действовал абсолютно на автомате. Меня смутил размер зверя! Перед нами лежала очень красивая, хоть и не очень большая самка леопарда. КОШКА!!!

Несчастная, она оказалась в ненужном месте в неудачный момент. Я никогда бы не совершил такой ошибки, стреляя через ночник. Блин, чертовы любители традиционной честной охоты! Чем она честная, если погиб ни в чем не повинный зверь.

К чести Якоба он сразу взял эту проблему на себя, оказывается, его допотопная гляделка села, а когда он включил фонарь, я выстрелил слишком быстро, и он не успел ничего сказать, а потом уже просто молчал до нахождения зверя, надеясь еще на что-то. Я так расстроился, что даже не стал с ней фотографироваться, просто погладил ее, извинившись, хотя, как ей теперь это поможет.

Осмотрел, как прошла пуля - точно по месту, хороший выстрел. Все молча постояли над ней, говорить не хотелось, так, молча, и ушли в машину. Йохану было явно все равно, он молчал, потому что все молчали, его отношение профессионального чистильщика леопардов, примерно, как у нас к волкам, увидел - стреляй.

Якоб переживал из-за профессиональной ошибки, я из-за того, что не хотел этого делать. Дошли до машины, там я выпил немного виски, чтоб кошка попала в свой кошачий рай, выслушал поздравления с хорошим выстрелом - профессионализм все равно берет верх над эмоциями, и еще раз Якоб подчеркнул, что моей вины в этой ситуации нет. Полную ответственность за выстрел несет пиэйч, а пиэйч - это он, Якоб, ну и так далее.

Всю дальнейшую ночь я проспал на переднем сидении, пока наша команда безрезультатно искала трек, потом доехал до лоджа, позавтракав кофе, вареными яйцами, тостами и авокадо, пишу эти заметки. А кошку все-таки очень жаль, но это охота, господа, и в ней, как и в жизни, ничего не поделаешь, бывают несчастные случаи.

Заключительный день и забегая вперед удачная ночь

Якоб утром, высаживая меня в лодже, сказал, что заедет за мной в 17.00. Сегодня будет только трэк, с засидкой сделаем перерыв. По дороге заехали к хозяину фермы, ему 90, бывший врач, высокий седой и очень приветливый старик, судя по фото бывший красавец и спортсмен.

Сейчас живет один и видимо меня привезли ему показать, как диковинку из России, чтобы немного его развлечь. Дом старый добротный, огромное количество вещей, связанных с историей семьи и жизнью на ферме, видно, что ему уже тяжело поддерживать порядок, а женской руки здесь давно не было, вещи лежат слоями, у каждой кровати в углу стоит ружье, уж не знаю заряженное или нет.

Поболтав с ним полчаса, поехали встречаться с Йоханом к его палатке. Он только что вернулся и отвязывал дерево от фаркопа.

За несколько дней дороги затоптали и следы стали теряться среди других. Йохан зачистил все, и контрольно-следовая вновь готова к работе. У нас был еще час времени до темноты, и мы решили выпить немного кофе. Йохан пошутил, что я спал всю прошлую ночь в машине, я ответил, о наблюдениях за его задом, потому что кроме его спины мне ничего не было видно, а одного часа любования ей вполне достаточно, и что спина, как спина, что бы он не фантазировал себе ничего на этот счет.

Затем мы выпили еще немного кофе и сойдясь во мнении, что до европейской толерантности нам обоим далеко, плавно перешли на политику.

Выяснилось, что Йоган ненавидит, коммунистов, он конченый расист, еще верит в теорию всемирного заговора Билла Гейтса и уничтожение населения с помощью вакцины. Сам он ее не делал, не болел и не собирается, потом мы еще немного выпили кофе, и я решил подразобраться с еврейским вопросом.

Два дня назад, Йоханн увидев у меня висящую на шее звезду Давида, поинтересовался что это и услышав ответ о моей принадлежности, ушел, что-то бормоча себе под нос. Видимо, русский и еврей в одном стакане – это как жидомассон и коммунист одновременно, а это уже для Йохана перебор.

Осталось только добавить еще что-нибудь об его ориентации, а я уже шутил про его задницу, и отмороженные части тела при +4 на капоте, так парень может и за пестик схватиться, для чего-то же он таскает его все время на боку.

Но выяснилось, что он религиозный протестант, вот почему от виски отказывался, а я думал шпион он что ли, поэтому к евреям он ничего не имеет, к тому же много евреев из всех стран приезжают охотиться сюда и они реально серьезные парни, вот только ни одного еврея из Израиля он еще не видел, объясняя это тем, что там ненастоящие евреи.

Обсудили вопрос кошера, он очень долго возмущался почему я не читаю Тору, я же отвечал, что у меня есть знакомый раввин, и он всю жизнь ее читает, а я с ним периодически выпиваю, и этого мне вполне достаточно. Как ни странно, этот ответ его вполне удовлетворил, и мы, допив кофе, поехали на поиски следов.

Этой ночью очень тепло, ощущение, что +20 градусов, луны еще нет, все небо подсвечено звездами, и чем больше на них смотришь, тем дальше улетаешь в космос, и только сев в машину, пришлось приостановить полет и вспомнить зачем я здесь. В свете фар на дорогу выскочил дикобраз и долго бежал.

Потом мы съездили к засидке, Йохан долго и с наслаждением давил каблуком скорпиона, видимо, вымещая на нем всю ненависть к старику Биллу, но следов пребывания леопарда на площадке мы не нашли, становилось уже реально скучно, как вдруг сын Йохана, работающий на соседней ферме и имеющий такую же свору собак, позвонил, сообщив, что поставил свору на свежий след.

Было решено, что сможем доехать за полчаса, и если собаки загонят кота на дерево, то полчаса удержат точно.

Мы остались искать новые треки на старой ферме, а их все не было. Я опять задремал, сквозь сон слышал, что след оказался не так свеж, собаки идут по нему медленно, и, вероятно, скоро этот след потеряют, в общем, надежды на этот вариант немного.

Мы неторопливо ехали в африканской ночи, уютно гудел мотор, ближний свет выхватывал куски дороги, и я опять задремал. Проснулся от того, что машина остановилась.

«Кот на дереве», - сказал Якоб так же просто, как, например, кролик на дороге или кукушка в гнезде, после этого была легкая суета. Доехали до второй машины, Якоб дал мне рацию и практически улетел, мы с Йоханом пошли эскортом за ним.

В свете фар на дорогу выскочил маленький пятнистый геннет - не поленитесь посмотреть в интернете, как он выглядит: невероятно милое животное, напоминающее пятнистого котёнка с огромным полосатым и очень пушистым хвостом. Несмотря на то, что мы очень торопились, пришлось выключить фары и постоять минуту, чтобы он ушел с дороги.

Дальше были трофи по пересеченной местности, Йохан мастерски раздавил длинную тонкую змею, пытающуюся быстро пересечь дорогу, сказав, что мы сейчас уже сделали доброе дело, и день прожит не зря, выехали на шоссе и трофи превратились в ралли. По дороге Йохан инструктировал меня, как и куда стрелять,какие команды он может давать, и все время спрашивал меня: «Ты не нервничаешь?».

Первый раз я прислушался к себе и, почувствовав лед, сказал, что нет, после третьего вопроса о моих нервах, я послал его ко всем чертям, и он успокоился, видимо, добиваясь именно этого. Может традиция такая, а может клиент, когда посылает, выплескивает с этим порцию адреналина и успокаивается, не знаю, я реально не нервничал. «Главное - не торопиться», - напомнил я себе, и мы приехали.

Перед нами стояли две машины: в одной был Якоб, в другой - сын Йохана с женой. Метрах в четырехсот от них, на краю поля, уходящего вниз, стояла большая группа высоких деревьев, и именно оттуда доносился лай.

Я, Йохан, его сын и жена сына с большими фонарями отправились в сторону деревьев, Йохан нес карабин, чтоб страховать меня, на боку его сына висел двуствольный пистолет, размером с кремниевый пистоль и напоминающий маленький штуцер. Все светили фонарями под ноги, поле было чистое от буша, поэтому идти было легко и приятно, ничто не цеплялось за штаны и рубашку.

«Главное - не торопиться», - напоминал я себе, промелькнула мысль: «А луна-то куда делась?», а она действительно ничего не освещала, мы подошли метров на семьдесят, когда сын Йохана, направив фонарь на дерево, спросил: «Надо ли подходить ближе?» Большой кот сидел на верху дерева, идеально боком к нам.

Была видна почти что вся его морда и большая часть плеча, остальное скрыто ветками, но остальное нас и не интересует, нам нужно плечо или, как у нас говорят, лопатка. Под деревом прыгали собаки, вдруг ко мне вернулся звук, оказывается, они лаяли на надрыв все это время.

Я категорически отказался подходить ближе, чтобы кот не начал перемещаться по веткам, как там потом эту лопатку найдёшь, опять подумал, что главное не торопиться, спокойно прицелился и пока руки не успели устать, плавно в конце выдоха потянул курок.

Выстрел. Передергивая затвор, видел, что леопарда просто снесло с дерева, и падает он не на четыре лапы, а мешком. Второй выстрел явно не нужен, сын Йохана побежал отгонять собак, а я рассек себе бровь прицелом второй раз в жизни, причем первый был вчера.

Ничему жизнь меня не учит, просто удивительно! У Йохана, который и так посмеивался над моей бровь, практически случилась истерика, а я все еще не чувствовал никакого адреналина, который у меня обычно не до выстрела, а после. Вытер кровь со лба и пошел фотографироваться.

Кот оказался большой, тяжелый и очень красивый. Маленькая аккуратная дырочка в левом боку ровно посередине лопатки. Йохан, похоже, решил реабилитироваться за мою бровь и начал бурно восхищаться моим хорошим выстрелом, а хороший выстрел -это всегда один выстрел.

Не спорю, мне было приятно, тем более, что Йохан, пока я фоткался, рассказал мне несколько историй, как клиенты попадали куда угодно, только не туда, куда надо, потом шел добор пиэчем и претензии от клиента, что ему помешали добыть зверя.

Один парень попал леопарду в заднюю ногу настолько сзади, что чуть не отстрелил коту его достоинство, взбешенный болью и оскорбленный действием, леопард, спрыгнув с дерева, снеся по пути пару собак прыжками, а он может за секунду переместиться на шестнадцать метров, полетел на незадачливого стрелка.

По правилам страхующий пиэйч должен немедленно открыть огонь по атакующему хищнику, что Йохан и сделал, остановив пятнистого двумя выстрелами. Потом он имел длинный и неприятный разговор с охотником, который отказывался платить за трофей, говоря, что это не он его добыча.

Вообще, удивительно, что заставляет неподготовленных людей идти на зверя из биг африканс файв, не понимая, что их неподготовленность - это огромный риск для их жизни, и в эти секунды вся надежда только на профессионализм пиэча. И хорошо, если он есть!

За разговорами фотосессия завершилась. Я взвалил кота на шею и пошел к машине. Если Йохан опять не разводил, это старая африканская традиция, когда охотник вытаскивает леопарда из саванны сам.

Судя потому, что он шел и спрашивал все ли у меня хорошо с интонациями Морозко, нагонявшего холод, а потом вежливо интересовавшегося: «Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе, красная?», похоже, развел, но мне даже нравилось тащить в гору тяжелого леопарда, за которым я так долго гонялся и которого так легко добыл.

Немного выдохшись под конец остановился передохнуть и прислушаться к собственным ощущениям, ведь я хотел этого зверя уже пять лет. Я боялся, что будет опустошение от выполненной, и поэтому навсегда утраченной мечты, сознание того, что ничего больше не хочется, желать уже нечего!

Человеку без мечты нельзя, и еще неизвестно, что лучше, мечтать и не достичь, но жить этой мечтой, или достичь и мучиться от того, что нечего больше хотеть. Внутри меня был такой же абсолютный лед, как во время выстрела, эмоции законсервировались. Я столько раз представлял себе, как буду стрелять, и что скажу, и что почувствую.

Поэтому было удивительно, что ничего этого нет, я реально отморозился, но леопард приятно давил своей тяжестью на плечи, согревал своим теплом и даже приятно пах. Я, передохнув, вышел к машинам, сбросил кота в кузов грузовичка, и тут, когда леопард перестал прижимать меня к земле, я хапнул такого адреналина, что меня просто начало колотить, хотелось смеяться и плакать, обниматься со всеми и что-то активно делать.

В общем, заколбасило так, что будь здоров, но опытный Якоб уже тянул мне стакан, наполненный виски, я выпил залпом, что-то хлюпнуло внутри, и меня сразу же отпустило, появилась усталость, ощущение завершённого дела, и это чувство было очень приятным, пугающая меня пустота не пришла, а пришло умиротворение, душевное равновесие и радость, которой хотелось со всеми делиться.

Дальше доехали до лоджа, выгрузив по дороге леопарда у Якоба дома, затем сон и в 7.00, и снова здравствуйте! Якоб приехал делать реконструкцию. Кота с лицензионной биркой для министерства природы надо снимать только при дневном свете. Выполнив миссию, я позавтракал, купил билет на следующий день домой и записал события предыдущей ночи.

Приехал Йохан, мы рассчитались, причем все было крайне честно, никаких приписок и фантазий, сумма была ровно такая же, как и договаривались. Я вручил подарки его внучкам, и мы договорились встретиться вечером в лагере. Опять приехал Якоб и сказал, что у него есть предложение поучаствовать мне как наблюдателю в еще одной охоте на леопарда.

У них появился заказ от другого охотника, и они хотят сегодня ночью попробовать его выполнить. Естественно, я согласился. Приехали на ферму, привязали метлу к фаркопу и поехали причесывать дороги, а заодно настрелять себе на ужин птиц.

С обеими задачами успешно справились, еще заехали в засидку и обнаружили, вернее не обнаружили бэйта: фото с ловушки показало, как крупный кот одним прыжком срывает ногу орикса и уносит ее в буш.

На обратной дороге подстрелили франклина, птица выглядит, как перепелка, бегает так же быстро, прячется в траве и не любит летать, только размером она с курицу. Потом я добыл еще цесарку, которую местные называют ганифал.

Со всем этим добром мы приехали в лагерь, где кроме Йохана, был его сын Анэс и жена сына Микки, с которыми мы успешно поохотились вчера. Микки к нашему приезду сварила кофе на костре, горевшим в выкопанной ямке.

Я предложил Йохану сделать совместное фото, после чего выяснилось, что на фото мы очень похожи. Я, подкалывая его, спросил была ли его бабушка еврейкой, но он начал булькать, как чайник, стучать себя огромным рыжим кулаком в бронзовую грудь и говорить, что он бур, а предки его были из Германии.

Я сделал вид, что поддержал его, спросив были ли в Германии евреи в это время, и может один из них - его дальний родственник, просто он об этом не знает, но он все принимал за чистую монету не замечая, что его сын, Микки и Якоб уже не могут больше смеяться.

Наконец, и до него дошло, что я глумлюсь над ним, и он, развеселившись, принес чайник с костра. Напившись кофе и вспомнив подробности вчерашней охоты, решили на углях сделать гриль из добытой птицы. Йохан правда заворчал, что буры едят дикую птицу только в месяцы без буквы р, но сам не смог объяснить почему.

Мы быстро ободрали дичь, вырезав филейки из грудки, нарезали их, нанизали на прутики и воткнули в землю у горячих углей. Ощущение легкой эйфории не покидало меня: закат в саванне, я сижу у костра в окружении местных охотников, ем жареную дичь, запивая ее холодным пивом из кулера.

Цесарка оказалась суховата, хоть и благородное мясо, но она лучше бы подошла для бульона, а вот франклин (это огромная перепелка) была сочной, мягкой и пахла костром.

Дождавшись полной темноты, привычно расселись в авто и поехали на поиски леопарда. Не отъехав и 300 метров от лагеря, сразу за поворотом увидели свежий след. Пока мы сидели, жарили птицу и болтали, леопард совершенно спокойно прошел рядом с нами по дороге. Такого оскорбления Йохан простить не мог.

Собаки были немедленно спущены и, взяв след, с лаем исчезли в буше. Навигатор показал, что они безостановочно прошли 3 км и начали крутиться на месте. Погрузились в машину и поехали обрезать кота. Через час сомнений уже не было - кот на дереве, и мы, продираясь через буш, пошли смотреть место, где лаяли собаки.

Лай становился все ближе и, наконец, мы увидели куст значительно выше остальных, на вершине которого сидел небольшой леопард, года три, как определил Йохан. Он с криками отогнал собак от дерева, на этом первая часть ночи закончилась, и мы возвратились в лагерь.

Я заснул, завернувшись в два одеяла, а когда через три часа все поехали на второй круг, я остался отдыхать, подумав, что мне уже достаточно, да и спать очень хотелось. Проснулся в шесть, было светло и прохладно, пели птицы, рядом со мной в тридцати метрах в траве копошился франклин.

Осторожно встал, дошел до машины, в которой Якоб оставил мелкашку, и добыл птицу. Потом полюбовавшись рассветом, заключительным африканским рассветом в этой поездке, решил прогуляться по дороге, захватив мелкашку с собой. Франклины взлетали с травы и садились на деревья.

Я несколько раз стрелял, но почему-то безуспешно, потом просто пошел пешком по дороге, петляющей по саванне. Солнце уже взошло и потихоньку начало припекать, птицы кричали, в воздухе стоял запах травы, терпкий и приятный. Дойдя до водопоя, увидел бегущую цесарку и хотел выстрелить, но она быстро спряталась в высокой траве, и я опустил оружие без выстрела.

Со стороны лагеря уже послышался звук приближающегося автомобиля, а я шагал по дороге и думал о прекрасно проведенном времени с интересными людьми в такой любимой мною Африке, где вроде все по-настоящему, но в то же время есть ощущение, как будто ты вернулся в детство, и вновь играешь с друзьями на какой-то теплой, солнечной и полной чудес поляне в сказочном лесу.

P.S. Этим же вечером я улетел через Франкфурт в Санкт-Петербург, а на следующий день Намибию из-за ковида закрыли. Это был последний рейс, на который я купил самый последний билет.