Откуда я всё это узнал
Мне пришлось в перестройку с тестем пилить дом его деда для сдачи его на дрова в местную пекарню - денег не платили тогда в тестевом колхозе годами. Так что тогда от нужды тесть и взялся дом пилить дедовский.
И в войну, и после войны не пилили, так и стоял дом как памятник.
А в перестройку пришёл всему край в деревне, даже в войну такого не было, и страну разрушили, и всю жизнь у людей разрушили.
В Вологодской области вообще было не принято было что либо брать себе в хозяйство от родителей издревле, даже если они умрут, ну, кроме денег, отложенных на чёрный день, и драгоценностей - на память, у кого они, конечно, были.
Ну и иконы с лампадками - брали. И книги, в основном, церковные.
Поэтому всё в доме сохранилось, даже сапоги дедовы на печке сушились - как поставил, так и стояли.
И рукавицы-верхонки и катаники - валенки так там называются.
Я был поражён, как же много работали люди, и сколько же много они всего умели - ведь всё, всё своими собственными руками сделано - телеги, сани, санки детишкам, упряжь, скалки, прялки, корзинки, ещё куча того, что я и не знаю даже как это всё называется и для чего оно, но всё ведь нужное – ведь всё это сами делали.
Ткацкие станки, прялки, пряжа, нитки, рубахи и портки льняные, сарафаны, бельё и подушки, половики, мешки и торбы, жернова разных размеров и помола, вёдра, ступы и ступки, миски и блюда деревянные, цепы, шайки и подойники, корыта, лыжи, дуги, коромысла, там даже мясорубка была деревянная!
Для поросят картоху мяли в ней – тесть растолковал.
Ну и лапти, куда же без них, чугунки и сковороды, ну те покупные - чугунные, но были и глиняные горшки, и капкан здоровенный, кованный.
Косы, серпы, плуг, топор ладный такой, среднего калибра, подковы, гвозди - кованые, стальные, а вот грабли, вилы - те деревянные.
Немного про охоту
Намекал я тестю – а случаем не завалялось ли тут где прадедовой пищали? Капкан-то есть! Значит и ружьё должно быть – какой же без ружья охотник?
На что тесть снисходительно объяснил мне, непонятливому – рыбка да рябки – потеряй деньки.
Ты что не видишь – трудились люди не покладая рук. Чуть свет – за работу.
Это зимой, а летом – так чуть ли не круглые сутки – ночи у нас белые, Вологодчина.
Охотничать, конечно, охотничали, но промышляли тогда только плашками, кулёмками да разными ловушками, там ружьё ни к чему.
И далеко не хаживали – тайга прямо за околицей, всё больше по речкам да по ручьям ставили ловушки, зимой, когда шкурки выкунеют.
Ну и петли ставили, волосяные – на рябка да на тетерю, да на куропатку.
Никого крупнее такая петля не выдержит, глухаря или зайца, к примеру, да и не ели их тогда, зайцев-то.
Зимой и медведи спят, и птица не портится на морозце, так что опять ни к чему ружьё, топор за пояс, на крайний случай – ещё и рогатину прихватил, встал на лыжи и пошёл.
А заодно и дерева примечали, годные для строительства, а какие и метили – прямослойные, на пригорках – те на доски пойдут. Не себе, так соседу, у которого сыны подрастают.
А твои подрастут сыны, так сосед тебе подскажет где и какие стоят прямослойные сосны – друг о друге заботились, тем и жили.
А летом, за грибами-ягодами – только гурьбой в лес, не поодиночке.
По весне да в июне, когда медведь голодный или гон у него, когда он опасен, и собирать то в лесу нечего, да и в поле, и в огороде дел – по горло.
А в августе мишка смирный – сам от гвалта уберётся куда подальше – лес большой.
Но на следы глядеть всё же надо – увидел матухины следы с медвежатами – сам проваливай подобру-поздорову. Со всей оравой.
А этот капкан – медвежий, припасён на всякий случай – на пасеку если придёт косолапый или в хлев пожалует. Вот он и сохранился. Общественный капкан-то, общественный.
Цирк теперь, а не охота
Я как то с приятелем Лёшей, с тем самым, который полярник, приехал к тестю весной на охоту, расскажу здесь кратенько.
Места дикие, практически безлюдные, за околицей речка Толшма течёт, далеко ходить не надо.
Нашли мы оставшуюся от разлива лужу подходящую по размеру, поставили скрадки, чучела выставили, людей чужих нет, никто их не тронет, и сами на вечернюю тягу – у меня был сеттер-гордон, в ту пору первогодок, птичку ему настоящую, дичь королевскую показать, да на него посмотреть – есть задатки или как.
На голубей-то и воробьёв в Москве он хорошо стоял, но вот на ворон и на грачей - просто не обращал никакого внимания, как тут себя поведёт?
Утром, чуть свет, прихватив собаку и уговорив тестя, ну того-то вечером уговорить было совсем нетрудно, сами понимаете, пошли к шалашам.
Пёс, увидев чучела, сначала застыл как положено, а потом, поминутно оглядываясь на нас, повёл, повёл нас к ним, прямо как в учебнике по натаске.
У уреза воды малость притормозил, а потом, высоко поднимая лапы и булькая, начал медленно, крадучись и пуская пузыри и волны, подходить и к самим чучелам.
Картина со стороны была просто уморительная. Мы сами все застыли как легавые на стойке – чего же он дальше то будет делать? Крадётся! С хлюпаньем. А ведь он ни разу ещё не видел живую утку. Куриц видел и сразу же получил внушение, а уток – нет.
Малость перескочу во времени – он потом и индюков видел, из машины, но, так как они здоровенные, пёс как бы невзначай, отворачивал морду и зевал – мол, ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не понимаю.
Лёша-а-а-а, газу-у-у-у!!!!
Всё он, Грэй, так звали гордона, конечно, понимал, когда подрос конечно же.
Как-то раз перед нами на просёлок выскочил заяц перед уазиком-буханкой. Это был грех Грея, запретный плод – гонял он их безудержно.
Никакие внушения не помогали. Ни-ка-ки-е!
Лёшка из озорства поддал газку и бедный косой улепётывал напрямки по дороге по всем лужам так, что брызги летели из под лап как от мотоцикла.
Ну, тут Грэй уж никак, ну никак не мог упустить такого момента – всю-то жизнь его, понимаешь, попрекали за такие косяки. Скажем так, не понимали его безудержной страсти к гоньбе зайцев, а тут – родственная душа! За рулём! Гонит косого! Сам!
И никто её, эту родственную душу, не ругает!
Значит можно!
Пёс, высовываясь то из за одного, то из за другого Лёшкиного плеча, то через Лёшкину голову, аж подвывал от нетерпенья и то и дело лизал Лёшкины щёки то с одной, то с другой стороны и гавкал ему прямо в ухо – Лёша - газу, газу, уйдёт ведь, Лёшаааа, газуууу!
Только что лапой на косого не показывал, и не хлопал водилу по плечам и по загривку!
А ведь мог! Ещё как мог! Так продолжалось до первого поворота, там заяц сиганул в кусты напрямую и там, в кустах, тяжело дыша, вероятно долго ещё крутил своей лапой у виска вслед нашему гавкающему уазику.
Вернёмся к чучелам
Подкравшись вплотную к чучелу, пёс, так и не дождавшись того, чтобы эта странная утка улетела, понюхал чучело, обескуражено потыкал мордой, а потом и начал стучать по нему передней лапой – ты чё, заснуло что ли?
Мы смеялись от души, хлопали себя по коленям и подбадривали собаку, особенно Лёшка, и удивлялись одновременно, особенно я – вот откуда он знает, что это дичь? А откуда он знает, что ворона – не дичь?
Вот кто бы мне это объяснил.
В конце концов пёс явно обиженно облаял чучело и вернулся к нам, всё же поглядывая на остальную пару чучел у дальнего скрадка – а вдруг оживут?
А после охота у нас не задалась. Как только налетали утки, пёс начинал в шалаше буянить так, что весь шалаш ходил ходуном, и как только ни пытался сначала тесть, а потом и я зажать ему пасть, пёс всё равно вырывался и облаивал и стайку утей, и отдельных селезней.
А потом Лёшка из соседнего шалаша и меня… облаивал, и смеялся при этом так заливисто, заходился так, что его шалашик тоже весь ходил ходуном.
Тесть в смехе тоже от него не отставал, вот такая тогда у нас получилась охота с первопольной легавой – чистый цирк, а не охота.
Просмеявшись всю охоту и прохохотав всех уток, мы собрали чучела и пошли восвояси.
А по дороге тесть, вытирая слёзы, нам сказал всё, что думал и о нас, и про Грэя, и как об охотниках, и как о добытчиках.
Вы, ребята, в следующий то раз ни ружей не берите, ни собаку, ни чучелов, и шалашей не стройте – ни к чему всё это, баловство одно и потеря времени.
За то время, которое мы с вами на охоте хохотали, вы могли бы уже разнести навоз по всему огороду вручную, на носилках, а сам огород вспахать лопатами, а сейчас, по весне, каждый день дорог.
Вековая альтернатива
А чтобы и время то зря не терять, и уток добыть, и надо-то всего навсего верёвку, малость лески, крючки, пару старых траков от трактора или кирпичей каких и кусок лёгкого, любого, хоть от телёнка, хоть от барана, хоть от петуха – всё одно.
Крючки наживил, верёвку с кирпичами в лужу закинул и иди делом заниматься.
Придёшь как время будет – все окрестные утки – твои. Если лиса не приберёт. Так что и медлить да время тянуть до темна не следует.
Мы с Лёшкой просто оторопели, вот это альтернатива, простая как всё гениальное, но – а для чего лёгкое то, и почему именно лёгкое?
Вот ведь непонятливые вы экие – да потому, что лёгкое белого цвета, издалека, с высоты привлекает внимание, да ещё и потому, что пахнет для утей привлекательно и плавает на поверхности. А было бы в глубине – и не видно его, не пахло бы, ну чего тут непонятного?
Браконьерский способ? Конечно, по нынешним меркам – браконьерский, хотя в Правилах ничего на этот счёт и не написано.
А по крестьянским меркам? Да прошлого века? Да позапрошлого?
Ведь крестьянин, что тогда, что сейчас, не развлекается, некогда ему весной развлекаться – ему домой принести результат надо, не до развлечений.
Или другим полезным делом заняться.
Теперь про крестьянский дом
Я уж не говорю про сам дом, сколько же в него труда вложено - всё тесаное, топором! Всё! Одним топором! И даже резные наличники.
Пилы появились в Вологде не так давно – прадеды кололи брёвна клиньями на пластины и тесали их топорами - ручками, ручками!
В результате поры в дереве получались не открытые, а как бы запечатанные, смятые, а внутри – смола.
Лес валили только в период весеннего сокодвижения, сразу после пахоты, пока ещё комар не поднялся.
Всё было очень мудро устроено, ведь всё сами делали, а прежде чем что-то делать – думали, думали и ещё раз думали и учились у старших, чтобы без толку не горбатиться, и комаров чтоб не кормить, да не смешить людей своей бестолковостью.
Вот дом-то и стоял чуть не триста лет, всё дерево было просмолено изнутри - весной его валили, а зимой вывозили из лесу, на лошадке, да на собственном горбу! И подсохло малость бревно, полегчало, и опять же гнуса нет, и медведь залёг до весны, и по снежку вывозишь – и самому, и лошадке легче. И с урожаем уже управился, более-менее свободен от неотложных дел.
Бревно такое вековое пилишь - а оно до сих пор внутри розовое, как хохляцкое свежепросоленное сало.
А ведь там дома здоровенные - двухэтажные, по помосту на второй этаж на лошади на санях стожок завозили!
На перекурах мне тесть много чего объяснял да рассказывал, до чего сам не сразу и додумаешься. Очень не с разу. Очень.
Такие хоромы в одиночку никак не построишь – пуп надорвёшь, поэтому всегда и всюду помогали сруб и крышу сделать всей деревней – взаимопомощь всегда была наиважнейшей частью российского быта.
Лес заготовишь, да вывезешь – сам, досок из бревна наколешь клиньями да натешешь – сам, дом внутри обустроишь и всю утварь со временем изладишь – тоже сам.
А вот сруб накатать на верхотуру, да сложить его, да крышу накрыть – это уж всем миром.
Именно так было заведено.
Красен дом не углами, а миром да ладом, да мудростью
С женой поладишь – сам, а уж тогда она тебе всё сделает, и одёжу, и уют, и пироги, и детишек, и так сделает, что ноги сами тебя к дому нести будут.
И ты сам – не в кабак всё будешь нести, а в дом.
На том и стоит семейная жизнь, что тогда, что сейчас.
Красны девицы да добры молодцы – это в старину. А теперь зачастую – слишком добры девицы, да больно красны молодцы, кто от вина, а кто от смущения
Сейчас из девок норовят сделать не будущих матерей и хозяек, а каких-то…, я даже слова подходящего подобрать не могу - всё им дай, всё и сразу, и только им, но ни пожрать, ничего другого дельного от них – не жди.
А зачастую – и детей.
Вот чем они сами то думают, эти девки-то? Что их век вечен?
Таких раньше так и называли – вековухами. Дур всегда хватало, но сейчас их развелось просто меряно-не меряно.
Может я в чём-то и сгущаю краски, давно не имел дела с посторонними девками, потому как женат, но не очень то и сгущаю – так и лезут в глаза именно такие «добры девицы», может они одни и те же? Неприкаянные – никто их замуж не берёт?
Это немудрено – наштукатурилась, масть сменила и причёску, губы и всё остальное надула – да её и родная мать не признает, куда уж мне.
Дальше про дом, всё одно женат
В общем, чего только внутри дома не было. И всё – ручной работы, да так сделано, с таким умом и изобретательностью, что я только диву давался.
Я просто напросто не мог не зауважать наших предков – за ум, за трудолюбие, за смекалку.
Там были даже пестери, из бересты вязанные, разных размеров – от здорового мужика и вплоть до таких, что впору для детишек без порток.
Да не простые, а с выгибом под спину, да с поясом - ну як-пек, рюкзак такой новомодный альпинистский - вот откуда он!
Типа этих вот пестери, только выгиб больше, буквой S, как раз под спину, и с широким грузовым поясом, и расширяющиеся к верху. И повыше плеч для взрослых – уж собирать чего, так собирать, семьи то были большими.
Вот там я враз понял всю мудрость вологодского обычая - ничего не брать - любой мужик, любая девка должна были сами всему научиться, чтобы выжить.
И детей своих научить! А те – своих детей! А те – своих!
И не только как, когда и что делать надо, а ещё и как, и с кем себя вести надо – тоже.
И как не надо ни с кем себя вести – этому уж обязательно учили, обязательно, перво наперво.
На Русском Севере все дома, избами их назвать язык не поворачивается - двухэтажные.
В одной половине дома, на втором этаже - люди живут, во второй половине дома, внизу - скотина, а над ней - сеновал, куда на лошади с санями завозят стожок сена - вот такие вот деревянные пентхаузы. Издревле.
Конечно они были нужны крестьянской семье. Не дом, а крепость, где всё есть, как на подводной лодке.
Лишний раз на улицу зимой выходить было незачем. Если только по воду и за дровами. Ну, и бельишко прополоскать в проруби, ну и, конечно же, в баньке попариться.
Банька – первейшее удовольствие. И для тела, и для души. Это вообще начало всех начал
Ну, а после баньки то – само собой стопку-другую-третью принять как лекарство, разумеется, положено. Бог велел!
И поговорить. И душу поврачевать.
И посоветоваться с женой, и понять друг дружку. И острые углы сгладить.
Это древний русский аутотренинг – всё придумано до нас, и не просто так, а совмещали всё, и гигиену, и ужин, и полезное с приятным – древний мудрый коктейль в одном «флаконе» - в каждой семье!
Да под квашеную капустку, да под грибочки, да под картошечку, неплохо бы ещё и под огурчик ещё одну пропустить стопочку, а потом и ещё одну - под селёдочку, да их тогда ещё и не было.
Вологодские деревенские девки – они мудрые, жизнь понимающие
Да ещё потому что, как мне сказала одна вологодская барышня, служившая вахтершей в нашем общежитии, которую мы как то раз попытались поздравить с каким то праздником, больше для того, чтобы она и нам не мешала праздновать – так вот, она сказала, как отрезала:
- Я по сто грамм не пью! Ни уму, ни сердцу эти ваши сто грамм. И на работе я. Идите уж, празднуйте, мужики, но смотрите мне, меру знайте!
И, сделав нам это вот внушение, напомнив, что она на работе и за порядком бдит, сделала таки нам одолжение – ну ладно уж, так и быть, за праздник 100 грамм выпью уж. Работа у меня сидячая, сто грамм работе – не помеха.
Самая что ни на есть вологодская барышня – крепко сбитая, как репка, русая коса, глаза вострые да смышленые, и на щеках – ямочки.
И фамилия у неё была самая для неё подходящая – Нина Добрынина.
И душой добрая, и умом ладная - всё прекрасно понимающая, что от работы иногда и отдохнуть надо, душой расслабиться, да поговорить по душам, а как без стопочки?
Да в праздник, или после баньки – мы, вахтёрши, что, не русские?
Почему бы не ограничится одной стопкой, это ведь как раз 100 грамм, да и само то название – «стоп ка»?
Так это как понимать! Что именно «стоп»!
А по две стопки пьют только на поминках, так что – три, три стопаря, вынь да положь!
Не гневи господа - бог, он троицу любит! За ваше здоровьице!
Культура пития. Не культ, а культура. Русская
Выпил – закуси, ещё выпил – помяни родителей, да и всех добрых людей, добром помяни. Да опять закуси.
Да поговори с женой, а то и с компанией, да жизнь вспомни, да разные истории, да посоветуйся, пока не пьян ещё, да пойми друг дружку, вот тогда, придя к согласию, пропусти и ещё одну стопочку – тут сам бог велел.
И закусывай как следует, закусывай, со смаком, похваливая хозяюшку, и не части.
Прислушивайся к себе – а не пора ли тебе стоп-кран дёрнуть? Вместо очередной стопки? Вот откуда пошло это название!
Вот когда закуска на столе кончится, то это значит, что довольно выпивать, теперь и чайку можно, с баранками и вареньем, или с медком – значит пора и честь знать.
В общем, закусывать надо! И честь знать!
И вообще это – целый ритуал, чуть ли ни как в храме божьем.
А в храм ходят только чистыми, и душой, и телом. После баньки-то.
Тут у нас полная аналогия. Вот так-то вот!
Немного про законных жён
Вот именно для этого и придумали на Руси закуски самые разнообразные, а вы как думали? Именно для этого!
И на стол их выставляют не все сразу, а по мере надобности, и не потому, что все на столе не поместятся, а потому, что хозяйка состояние гостей контролирует! И снуёт между печкой и подполом, и сама не захмелеет – ей некогда. Всё тут, всё предусмотрено! Нашими с вами лапотными предками.
Следит хозяйка за тем – а не пора ли самовар тащить?
И не из жадности, а из человеколюбия – а то завтра гостей придётся рассолом отпаивать, да ещё и по стопке им наливать – на посошок.
А до этого – ещё и гостей по всем углам раскладывать, а потом ещё и бельё за ними стирать, и полы намывать, и посуду, одной только воды с реки или из колодца – не натаскаешься, а ведь забот за скотиной и детишками никто не отменял, да и с мужика на следующий то день толку – ноль, не помощник он.
Вот и следили хозяйки, чтобы назавтра никому не мучиться.
И никто им никогда не перечил – жёны в законе!
Вернёмся к домам, делу – время, потехе - час
Нужны они были, такие здоровенные дома, только тогда, когда детишки растут, а потом, под старость - летом то хозяева живут в доме, а зимой, - в зимовках, это такой деревянный бревенчатый прируб, сарайчик, флигелёк, метра три на четыре.
Иначе никаких ни дров не напасёшься, ни сил топить громадную домину.
А дети уже все повырастали и свои дома построили.
Ну на Севере хоть смысл есть в громадном доме по молодости, вернее был - сейчас редко кто скотину держит.
Что же теперь? К чему теперь громадные дома?
Люди во все времена наступают на одни и те же грабли.
И только наступив и набив шишки, учатся.
Особенно те люди, которые никого не слушают, которые сначала делают, а потом только думают.
Умнеют только с возрастом. И то не все.
Насильно мил не будешь
В период сразу после перестройки в ЛПУ Газпрома стали буквально заставлять работников брать в кредит двухэтажные многокомнатные дома, с гаражом внизу.
Стоимостью по полтора миллиона при зарплате в полторы сотни.
Поперву все радовались, показывали мне, гостю - смотри какой простор - вот тут то и то будет, тут - это.
О выплатах кредита не вспоминали по умолчанию, мол, за всё в этой жизни надо платить.
А через пару месяцев я зашёл, смотрю, а все двери в комнаты закрыты и даже газетами стыки заклеены.
Что такое случилось, спрашиваю?
А ничо!
Хозяйка аж глазами засверкала - все деньги - на погашение кредита, мебель не купить, живём на картошке, в комнатах хоть шаром покати, хоть в пляс пускайся, а я только и делаю, что полы и окна мою! Целыми днями!
Как проклятая!
Навялили на нашу голову, благодетели - хозяйка аж «взревела во всю-то голову» – разрыдалась, околи к лешому! – замолчи! – так переводится, если не заткнись. Или ещё чего похлеще – всё зависит от интонации.
А как гараж - заикнулся я было хозяину, ты ж давно машину брать намеревался?
Полно те баять-то неладное – значит - хватит нести всякую чушь, на жратву не хватает, не до машин нам.
Ну-ко те глянь-ко сам, даже пузырь выставить на стол тебе не могу, ну не могу – нет ничего, духу роду, не могу я жить так более.
Дело было в Вологодской области, кто знает, тот поймёт.
Комментарий: компьютер в полном недоумении. Он таких слов не знает. Их не понимают и приезжие.
А на Юге - ещё хлеще. Там в огромных домах вообще нет и не было никаких резонов
Во времена СССР, когда большинство трудящихся жило хорошо, и цены были вменяемые, понастроили и казачки, и иногородние, здоровенные многокомнатные дома белокаменные, из белого кирпича - чтобы меньше на солнце нагревались.
Куда там - самые настоящие бани получились, а то и печки.
Так накаляются летом, что и за ночь не остывают - не войдёшь.
Поэтому и кухни летние на улице, и сами летом живут в саманных мазанках - там и без кондиционера прохладно.
А сейчас многие и зимой живут в тех же саманных мазанках, в куренях.
Леса на Югах просто нет, одни посадки меж полями. Топить просто нечем.
Раньше кизяками топили казаки, а теперь и кизяков нет – всю скотину повывели.
Раньше, при Союзе, выходили из положения очень просто – шахты донецкие рядом, туда зерна машину – тебе угля на всю зиму, а то и на две.
Или на шахту колхоз овощей, фруктов, арбузов, а когда и винограда, а когда и винца своего виноградного – всё ведь своё, ну, а шахтеры – уголька подкинут, друг на друга не обижались.
А теперь что? Сколько надо угрохать денег, чтобы топить такую домину?
И кому эти деньги идут? Шахтёрам?
Спрашиваешь - зачем строили? А все строили - и мы строили - таков ответ.
Дурной пример - он заразителен.
Некоторые собственные жизненные наблюдения о ремонтах, о домах и о жизни в них, и о жизни вообще
В интернете сейчас, да и среди моих многочисленных знакомых сравнительно недавно было очень много разговоров и попыток отгрохать здоровенную домину, а у кого нет такой возможности – то кровь из носа, а сделать дорогостоящий ремонт квартиры, обязательно «евро», не смотря на все финансовые и другие трудности.
Один ремонт равен десяти пожарам, стихийное бедствие
Особенно старались дамы, один мой друг так объяснил свой дорогостоящий ремонт – жена «домовится», скоро будет вторая дочурка – ты чего, не видишь, вот я и пустил всё на самотёк – пусть чего хочет, то и делает, ты же знаешь - слабый пол в «положении» - любого в бараний рог согнёт.
А не согнёт, так сотрёт в порошок!
Особенно моя – её не остановишь даже выстрелом в упор из 152 мм пушки-гаубицы!
Переживу как-нибудь.
Да он, в принципе, и не мог остановить жену, даже если бы очень захотел – работал он на Ямале, по вахтам, и всё было у них почти как в песне – она была супругой (и неплохой актрисой), а он простой полярник, да вот, он сам внизу после очередной пурги откапывает свой вагончик, стоящий на колёсах на 1,5 метра над землёй.
Иначе туда ни зайти, ни выйти. Так заровняет, что не надо хоронить. В общем – вечная история.
Маета мает, суета сует
И каждому понятно: из этой маеты
Обычно не выходит ни тортик и ни пряник.
Дай бог, чтоб все утихло и не стряслось беды.
Итак, он спал на льдинах, она в Москве сидела,
в ремонт - всё, вышибала из муженька бабло,
Но всё это лишь краем, а в целом - ожидала,
ремонта завершенья, ребёнка своего,
И не было другого занятья у нее.
А он все ждал, что Север, разлука и морозы
Забелят ненормальных желаний карнавал, -
Нет - прямо с самолета он покупал ей розы
И мчался на ремонт тот, скорей бы уж финал.
А дальше все по кругу – развод, жены на бабки подрядчиком, чтоб сдох он, и без штанов семья.
А наставленья мамы здесь вовсе не пригодны - закон стихийных бедствий пока не объясним.
Потом опять, на время, покой в быту законном, гуляние с коляской и крепкая семья.
Чем это завершилось? Так мы ещё не знаем - ремонты уж забылись, но траты - без конца, покупки без удержу - ещё там было много желаний самых разных, советов от подружек, бельишко, мебель, люстры, стиралки, судомойки…
И это лишь навскидку. И завершилось ли?
Всё и сразу! Мы сами с усами! Всё сделают за нас
Особенно озадачивает отношение молодёжи к этим вопросам – если квартира, то чуть ли не на Красной площади, если ремонт – так самый дорогущий, если жить – то уж точно не как родители, и уж совершенно точно не как деды и прадеды. Во всём!
И желательно ни хрена не делать. И ни о чём не думать.
Даже не выходя из дома – они всё закажут по интернету, начиная со жратвы, всё в дом и принесут и поставят, и по тарелочкам, и по полочкам разложат, и даже мыло в ванной комнате распакуют и положат туда, куда скажешь, и спину даже намылят, и туалетную бумагу в сортире помнут – стоит только нажать кнопку на компе или экран на смартфоне.
В общем, трындят так, что уши у родителей опухают.
И горят от стыда багровым пламенем.
Становится по настоящему страшно за них – а что, если завтра, а живём мы в очень непростое время, вдруг отключат интернет?
И не будет никакой возможности спросить у Алисы - а как пожарить яичницу, или почистить картошку, или зашить дырку, или починить машину? Хотя бы стиральную.
Всё, приплыли? В светлое будущее? Да с таким подходом жизни не надо ждать никаких отключений интернета – уже почти приплыли.
Сначала – надо думать, а уж потом – делать
Оно вам надо, граждане? Сначала сделать, а потом думать, как из всего этого выкручиваться?
Ничего не делая своими руками, очень многие просто напросто разучились думать хотя бы на день вперёд, хотя бы на год вперёд.
Разучились сначала думать, а потом уже делать.
Не пора ли научиться?
К дедам и прадедам, так отношение чуть ли не насмешливое, даже я бы сказал, дурашливое – мол, мы сами то, молодёжь, с усами то - они всё сами купят, устареет или выйдет что из «тренда» - безжалостно повыбрасывают и снова купят.
А вот наши предки – они всё умели. Все, без исключения.
И именно в этом и была гарантия феноменальной устойчивости России во всех войнах и революциях, во всех передрягах и перестройках, во все времена, при любых самых невероятных катаклизмах.
Хотелось бы напомнить об этом молодёжи, не помнящей родства.
И не желающей хоть немного подумать своей головой, а что же с ними дальше будет.
Под конец настоятельно рекомендую всем без исключения посмотреть просто напросто гениальный по доступности изложения ролик:
Начало Смуты, страна на грани, поляки и казаки. Смутное время №1:
https://dzen.ru/video/watch/651626b65ad1f31d5e7fb910
В этом ролике очень доступно рассказывается почему именно и благодаря чему собственно не развалилась земля русская в один из самых критических периодов своей истории.
Без царя, ведя войны одновременно сразу на три фронта, и даже на четыре – борясь ещё и с внутренней 5 колонной, поддерживавшей Лжедмитрия!
Как это удалось русскому народу?
Как????
Посмотрите ролик, и всё узнаете.
А потом ещё разок просмотрите мой рассказ и подумайте, правильно я говорю или нет.
Тем, кто желает поподробнее ознакомиться с вологодскими обычаями, дам ссылку на свой рассказ:
Про язык вологодский, Ивана Сусанина, да Козьму Минина. И не только про них:
https://dzen.ru/a/Z3p42XTG7C6KsOCA?comments_data=n_pub-like-like