Казалось, что изящное зеленое создание, сидящее на большой розе, рассматривало людей, толкавшихся вокруг. Оно внимательно следило за приближающимся прутиком, который держала огромная человеческая рука, и в момент, когда ветка должна была коснуться его, существо легко уклонилось, пропуская ее мимо.
– Ух ты, – удивился парень и стал качаться вправо-влево, изображая увиденное. Поворачивая зеленую головку за его движениями, изящное создание стало раскачиваться на своих тонких, длинных ножках.
– Ой какая прелесть, – бесцеремонно протянула руку девушка, пытаясь погладить танцующую на розе “балерину”...
... Среди плавных, неагрессивных движений вокруг себя существо вдруг увидело что-то живое, резко возникшее над ним. Повернувшись к огромному врагу и разведя чуть в стороны подобранные передние лапки с острыми, как кинжалы, концами, существо буквально выстрелило ими в приближающийся палец, успев ударить его, схватить, подтянуться к пальцу, укусить и отпихнуть назад.
Истеричный вопль девушки и ее скачок, как от удара током, продемонстрировали полную победу богомола. Вряд ли ей было так уж больно, но обжигающе неожиданно.
Честно говоря, мне все это ужасно понравилось: и мгновенная атака, и вопль жертвы, и изящная хищность богомола – никаких уродливых челюстей, волосатых лап и прочих страшилок. И то, что он совершенно не пытался “разить” прутик, которым его трогали, а лишь уклонялся или пытался залезть на него и в то же время четко опознавал людей и их руки, как врагов. Пугал их, временами раскрывая крылья, а потом спокойно залез на руки, не пытаясь больше сражаться, и только крутил головой, рассматривая все вокруг. Какая громадная разница с пойманными жуками или кузнечиками, автоматически кусающими все подряд. Наверное, я бы с удовольствием держал богомола дома.
Эта сцена из летнего отпуска вспомнилась, когда я торопился на встречу с Александром Петровичем Генераловым, человеком, у которого живет (в это трудно поверить) более пятисот видов насекомых! Специалистом, впервые организовавшем в России нашумевшую выставку живых тропических бабочек. Кстати, этого человека многие видели в передачах “Диалоги о животных”, где он часто выступает со своими подопечными.
– Александр, если я не ошибаюсь, вы содержите почти 500 видов насекомых, большая часть из которых огромные тропические виды?
– Сейчас у меня живут 154 вида пауков птицеедов, 15 видов скорпионов и сколопендр, около 150 видов тараканов, палочников, богомолов и многие другие виды беспозвоночных. Я держу крупнейших членистоногих мира, и многие из них разводятся.
– Неужели это все живет у вас дома?
– Конечно, такое количество невозможно держать в одной квартире, поэтому вся коллекция размещена на пяти точках в Москве: дома, у друзей и родных.
– Недавно я пытался попасть на вашу выставку живых насекомых, и, честно говоря, мне так и не удалось хоть что-нибудь увидеть из-за огромного числа людей. Я физически не смог добраться к садкам с насекомыми!
– На самом деле там были представлены насекомые не только из моей коллекции. Сейчас мною создан “Центр разведения тропических беспозвоночных”, который объединяет многих любителей насекомых. Ежегодно мы проводим по 2 – 3 бесплатные выставки и будем рады всем, кого это заинтересует.
– А что касается огромного числа желающих посмотреть на экзотических насекомых, то я вспоминаю свою первую выставку, единственный коммерческий проект, – “Выставку живых тропических бабочек”, на которой в иные дни только охрана могла справиться с потоком желающих. В зале, среди экзотических растений, прямо среди посетителей порхали огромные разноцветные тропические бабочки, порою присаживаясь прямо на людей. Там же можно было видеть, как они появляются из куколок на свет. А в стеклянных садках среди цветов сидели хищники. Такие выставки очень популярны на Западе и особенно красивы во Франции, куда некоторые туристы едут специально для их посещений.
– Как образовалась ваша огромная коллекция? С чего все начиналось?
– Я участвовал во многих экспедициях, в которых собирал обычные энтомологические коллекции. Но вскоре почувствовал, что глушить тысячами бабочек и жуков, а потом видеть их обезображенные тушки, приколотые на матрасиках, – не для меня. Мне хотелось видеть их живыми, и я начал заниматься содержанием и разведением насекомых дома.
– Сначала я привозил их из экспедиций. Ведь мне удалось объездить почти весь Союз. Мы катились по стране вместе с весной, начиная сезон в феврале в Туркмении и заканчивая в середине октября на Дальнем Востоке. А после распада СССР я ездил уже за свои деньги и побывал во многих странах, откуда тоже привозил живых насекомых. Сейчас с таким хозяйством ездить некогда, и в основном мы получаем насекомых по научному обмену с нашими иностранными коллегами, а здесь мы их разводим.
– Вам больше нравятся хищные насекомые?
– Мне нравятся активные насекомые, а хищники именно такие. На втором месте – абсолютно не хищные и для многих не приятные тараканы. Это невероятно интересная группа. Ты когда-нибудь видел банановых тараканов?
В чистеньком стеклянном садочке находились нежно-салатовые легонькие создания, перепархивающие с ветки на ветку. Они совершенно не вызывали никакой брезгливости. Скорее наоборот, какое-то беспокойство: как бы они, такие тоненькие, ненароком не повредились.
– Это единственные тараканы, которые летают, как бабочки. Они уже в два раза больше, чем те, которых я получил из-за границы. Просто я знаю, какие им необходимы добавки.
В это время в садочке происходило “собрание”: вокруг вылупляющейся девочки кружком собрались “переживающие”.
– Какие еще переживающие! Сейчас моментально старую шкурку слопают. Во! – один уже пытается кусочек отщипнуть. Тут ничего даром не пропадает. Весь хитин поглощается снова для продолжения роста. Эти тараканчики с Индонезии и Суматры.
– А вот, пожалуйста, – шипуны из дождевых лесов Центрального Мадагаскара. Вырастают до 16 см.
Шипуны были крепкими, приземистыми “ребятами”, смахивающими на броневики, и размером с пол-ладони. Полная противоположность нежным банановым интеллигентам. А самый здоровенный шипун, самый упитанный и важный имел еще и неплохие рога в районе загривка. “Пахан” – промелькнуло в голове.
– Вот этот, самый большой – это вожак, старший то есть. Когда даешь корм, то он шустренько так подбегает, интересуется, а остальные также шустренько разбегаются – понимают. А если он под крышей сидел, то просто плюхается вниз – “бац”!, сильно шипит и всех разгоняет, энергично раскидывая попой, выполняя резкие телодвижения. Остальные рассаживаются вокруг и ждут, когда он наестся и отползет.
– Кто из хищных членистоногих представляет для вас наибольший интерес?
– Прежде всего пауки. Потом богомолы, скорпионы и сколопендры.
Огромные пауки птицееды сидели по одному в стеклянных кубических пронумерованных садках. Это были не паучки средней полосы – брюшко, тоненькие лапки. Это были сильные животные, именно животные – тяжелые, мягкие и волосатые, с мощным телом и толстыми лапами, напоминающими человеческие пальцы. Некоторые пауки сидели неподвижно, как бы оценивая происходящее. Другие, мягко, одну за другой поднимая лапы, плавно перемещались, как будто, перебирая пальцами, ползет человеческая кисть.
Один здоровенный паук, сидящий на стекле, оказался к нам брюшком. И среди меховой черноты его могучей груди оказался пронзительно красный рот, будто накрашенный губной помадой. Кончики двух длинных ядовитых крюков свисали из этой “чудесной” алой дыры.
– У них хелицеры еще те! У некоторых видов 3 см в длину! Мы проверяли силу укуса, и оказалось, что под нужным углом они пробивают толстую кожаную перчатку, в которую вдета шерстяная перчатка, а под ней для контроля фольга, на которой оставались дырки от укусов.
– Как они охотятся?
– Ты знаешь, меня это поражает до сих пор. Некоторых моих птицеедов – толстых, коренастых увальней, можно тыкать пальцем, выковыривать голой рукой из гнезда. Им не нравится, они упираются, но никогда не укусят. Но стоит бросить такому флегматику сверчка в самый дальний угол – мгновенное сальто в воздухе, и он падает на жертву, прижимая ее телом. Удар хелицерами, и паук привстает на лапах, поднимая передние вверх, чтобы жертва не зацепила в агонии. Умирающий сверчок висит под пауком, надетый на хелицеры. Я заметил, что после прыжка паук всегда оказывается в одном и том же положении по отношению к жертве. Видимо, для этого он и делает сальто, если сидел спиной к появившейся добыче.
– А вот в том садочке сидит довольно токсичная и шустрая африканская девочка, которая на воле ловит стрекоз, прыгая на полметра вверх. Слышал сейчас звук такой “ж-ж-ж” электрический? Это она предупреждает. Очень шустрая. Хочет нас обмануть – приготовилась у запасного выхода. Но все равно сейчас пойдет любопытничать – что там? Она живет в пустынях Центральной Африки и охотится по ночам, нападая на все подряд и убивая иногда мелких птиц. Когда она встречает серьезную опасность, валится на спину и, раздвигая хелицеры, с которых капает яд, барабанит себя лапами по пузу – “бум-бум-бум”, давая возможность нападавшему одуматься.
– А вот посмотри, какая шикарная вещь. Из этого ребенка вырастет самый большой паук мира – 36 см с лапками. Во какой будет Карабас!
– На кого охотятся такие пауки?
– Кроме насекомых, птицееды убивают мелких ящериц, змей, лягушек, грызунов, разоряют птичьи гнезда, поедая птенцов, охотятся на мелких птиц. Более ядовитые виды нападают на более крупную добычу, но все пауки четко просчитывают жертву, и если они чувствуют, что это что-то крупное, то прячутся.
– Степень ядовитости не зависит от размеров птицеедов. Некоторые здоровенные пауки абсолютно не опасны для человека – при укусе чувствуется боль, как от осы, даже меньше. Если такой паук схватит мышь – он будет долго мять ее, кусать. В конце концов жертва может просто убежать от него, тогда как от ничтожной царапины, полученной от некоторых других видов, часто не очень крупных, мышь погибает мгновенно, а человек живет не больше 30 минут, причем противоядий до сих пор не найдено. Вообще, у пауков, как и у змей, яд бывает двух типов: парализующий нервную систему жертвы и яд, вызывающий омертвение и разрушение тканей. В первом случае на месте укуса остается быстроисчезающее красное пятнышко (смерть наступает от удушья и остановки сердца), во втором – в месте укуса возникают такие разрушения тканей, что порой обнажаются внутренние органы.
– А что можно сказать о каракурте, живущем в Средней Азии? В одной из экспедиций мы спали, как потом оказалось, прямо на гнезде этого паука.
– Каракурт – это серьезная угроза для жизни. Яд его в 15 раз сильнее яда гремучей змеи, от его укусов гибнет много лошадей и верблюдов. При укусе возникает резкая боль, быстро распространяющаяся по всему телу. Появляются психическое возбуждение, головокружение, судороги, рвота, в моче кровь и белок. Человек испытывает страх смерти. Но решающее значение имеет физическое состояние укушенного. Для здорового, не обессиленного пустынной обстановкой человека шанс погибнуть не высок. Если же человек был ослаблен, то смерть может наступить в течение суток. Эти пауки не интересны для меня, потому что они совершенно не активны и даже на добычу нападают лишь при 100%-ном попадании ее в паутину. В остальное время они даже не шевелятся.
– Как ориентируются пауки, сколько живут?
– Пауки живут в мире вибраций, которые улавливают осязательными волосками. По колебаниям воздуха они чувствуют звук. Несмотря на то что пауки имеют 4 пары глаз, чаще всего они воспринимают лишь степень освещенности и движение. Только некоторые бродячие виды обладают острым предметным зрением. Кроме того, пауки различают запахи и вкусы. Живут птицееды до 30 лет, и по продолжительности жизни с ними могут поспорить лишь скорпионы и кивсяки, иногда доживающие до 40-50 лет.
– Как вы кормите весь этот зоопарк?
– Для всех видов существует своя разнарядка по кормлению и уходу. Но сейчас в моем инсектарии образовался как бы внутренний круговорот: когда погибают крупные насекомые, я отдаю их тараканам, тараканов – кивсякам, кивсяков – сверчкам. А излишком тараканов, сверчков и палочников я кормлю скорпионов, сколопендр и богомолов. Внутри инсектария цикл фактически закрыт, кроме случаев, когда я передаю погибшее насекомое в музей. Существуют определенные хитрости. Например, богомолам я даю не самих мух, а насыпаю куколки, из которых постепенно, изо дня в день, выходят мухи, и богомол их постепенно ловит.
– Интересно, что некоторые пауки и скорпионы без всякого вреда для себя могут голодать годами. У меня есть молодой скорпион из рода императоров, который почти два года ничего не ел, и когда я думал, что он вот-вот погибнет – вдруг начинал есть, после чего линял и становился еще больше, еще красивее. Кстати, это один из самых больших скорпионов мира, вырастающих до 28 см от жвал до кончика хвоста. Если хочешь, давай сейчас попробуем дать ему таракана.
Крышка садка была отодвинута, и здоровенный таракан шлепнулся вниз и замер. Скорпион, размером с небольшого рака, сначала дал задний ход, а потом, совершенно не замечая таракана, стал карабкаться на стекло, отпихиваясь прямо от таракана, который наполовину втоптался в грунт, но, не быв дураком, не подавал ни малейших признаков жизни.
Что удивляет во внешности таких громадных тропических скорпионов, так это их мощнейшие клешни (педипальпы по-научному). Пропорционально они значительно мощнее, чем у рака. В экспедиции в Казахстане скорпион с такой силой хватал лезвие ножа, что, когда я поднимал его, скорпион болтался в воздухе, вцепившись в гладкое, толстое лезвие лишь одной клешней, а другой старался искромсать стального врага. Еще удивляла настырность и сила, с которой скорпион вдавливал свою иглу в лезвие, размазывая капельки яда. Порою упругие толчки его хвоста хорошо чувствовались, как будто разгибается что-то мускулистое.
– Скажите, клешни скорпиона – это оружие или вспомогательный инструмент?
– Это сильное реальное оружие! Я часто видел, как он спокойно, будто ножницами, режет жертву на части. А когда он хватал меня за пальцы, то кожа резалась до крови и надолго оставались рубцы. Это как будто гильотина и пила одновременно.
– Как это – вы давали ему пальцы?
– Если скорпион чувствует, что может справиться и так, он не будет бить хвостом. Очень экономный. Удар последует, если жертва вырывается постепенно. Если после того как он вцепится, резко выдернуть руку, удара хвостом не последует. “Добыча велика”, а скорпионы достаточно трусливы. Если освобождаться медленно – дергать, дергать, то он еще и хвостом даст вдобавок.
– Скорпионы охотятся в сумерках. Они ползут, держа педипальпы перед собой. Встречая добычу, прежде всего контролируют свои силы: возьмет – не возьмет. Если что-то крупное, то сразу же убегают. Хотя вот эти огромные тропические виды могут нападать на крыс, которых схватывают педипальпами и бьют хвостом. Интересно, что скорпионы способны идти по следу раненой жертвы.
– А что он может сделать с каким-нибудь “бронированным” жуком?
– Он будет крутить его педипальпами, а хвост ходить по всему телу жука, разыскивая щелки. И он не просто долбит, как кажется со стороны, а аккуратно пробует, нажимает; если твердо, то ищет дальше. Когда чувствует, что мягко, втыкает иглу туда. Поэтому скорпион запросто разберется с любыми жуками, ведь у них всегда есть щелки между сочленениями брюшных хитиновых полосок.
– Я понимаю, что хищники стараются не рисковать, но уж больно мне запомнилась картинка из Брэма, где был изображен скорпион, бьющийся с фалангой. Все-таки кто победит из этих самых совершенных убийц мира членистоногих: паук, скорпион или богомол? Принципиально разное вооружение, абсолютно несхожие способы охоты?
– Самые сильные убийцы мира насекомых – бродячие муравьи. Ни клыки, ни яды, ни рога – ничто не спасет животное, оказавшееся у них на пути. Потеря тысяч бойцов ничто для этой армии, действующей как один суперорганизм. Численность оказалась самым сильным оружием. Мне кажется, что это отчасти напоминает красных волков. Как писал один натуралист: ”Тигр был очень силен. Он успел убить 11 собак перед тем, как его разорвали.” Но муравьи – общественные насекомые. Из одиночных же, вероятно, самый сильный убийца – это оса. Она охотится и за богомолами, и за пауками. Некоторых крупных пауков оса парализует ударом жала в рот.
– Вообще, в мире насекомых очень много суперхищников, снабженных самым невероятным оружием: это и огромные десятисантиметровые клопы, протыкающие жертву твердым и острым, как копье, хоботком; хищные жуки и тридцатисантиметровые сколопендры, у которых ядовиты не только челюсти, но и ноги; стремительные воздушные охотники – ктыри, моментально убивающие ударом своеобразного ядовитого “стилета” (в который превратились их челюсти) даже таких сильных насекомых, как пчелы и осы. И, конечно, чудовищно агрессивные фаланги, которые способны напугать и даже вцепиться в верблюда, например. Их неконтролируемая жадность доходит до того, что они лопаются и погибают при переедании добычи. Но на всех этих хищников всегда находятся крошечные паразиты и наездники. А страшных каракуртов, кстати, очень уважает дрофа, как отменную закуску. Понятие самый-самый очень относительно. Что считать победой? Кто кого слопал? Или кто дольше прожил? Например, хищный богомол живет всего несколько недель, а незаметный всеядный кивсяк доживает лет до сорока. А ты когда-нибудь слышал про такие существа, как тихоходки? Они могут полностью высыхать и в таком состоянии проводить по нескольку лет, выдерживая температуры от -270°С до +150°С, а потом, попав в воду, снова оживать! А быть может, победу стоит рассматривать, как выживание вида в целом? Тогда всех победили какие-нибудь мухи, моментально приспосабливающиеся к изменению среды. Ты еще не знаешь, как насекомые умеют защищаться! Некоторые стали такими отвратительными на вкус, что их вообще никто не ест, а другие, например жук бомбардир, “палят” во врага взрывающейся на воздухе смесью, содержащей соединения азота. Этих-то специалистов куда определить? Боевая ничья, что ли? Все это очень относительно, но тем не менее отвечаю на твой вопрос: если встретятся паук и скорпион одинаковых размеров, то, я думаю, что скорее всего победит скорпион, потому что паук менее решителен. Но повторюсь – для природы это будет редкий случай. Хищники чувствуют силу друг друга и скорее всего разбегутся. Если же скорпион встретится с богомолом, то все будет сложнее. На стороне богомола мгновенная реакция и стремительный бросок. У скорпиона более разнообразное оружие. Исход будет зависеть от того, как богомол схватит скорпиона. Шансы 50 на 50.
– В вашей коллекции есть все эти суперхищники. Неужели вы никогда не устраивали бои между ними?
– Ко мне часто обращаются с такими предложениями. Ведь кроме кровавого зрелища, это еще и очень большие деньги. Но я никогда не буду устраивать такие побоища, потому что все они мои питомцы и я люблю их.
– Я считаю, что за такими мини-зоопарками будущее, потому что многие виды исчезают, так и не став открытыми. А ведь даже в небольшом домашнем инсектарии можно развивать и сохранять огромное их число. Ну а самое главное, конечно, то, что эти маленькие животные отдают вам назад то тепло, которое вы в них вкладываете. И наблюдая за их жизнью, вы отдыхаете от своих проблем.