После окончания Воронежского госуниверситета в конце августа 1959 года судьба забросила меня в редакцию газеты «Ленинская искра» Русско-Бродского района Орловской области. В то время райцентр включал в себя станцию Русский Брод, предпоследнюю на железной дороге, связывающей Орел с городом Ливны, и небольшой живописный поселок, привольно раскинувшийся по обоим берегам реки Любовши. Как свидетельствуют летописи, легенды и предания старины глубокой, именно здесь переходили реку вброд дружины русских воинов, чтобы преградить дорогу к государству Российскому полчищам татар и других степняков. С древнейших времен и по настоящее время поселок называется Русский Брод.
Редакция газеты размещалась в просторном одноэтажном здании рядом со зданиями райкома партии и райисполкома.
Знакомя меня с условиями работы, редактор, Максим Никитич Рязанцев, невысокий подтянутый мужчина лет пятидесяти с темными, тронутыми сединой волосами, с веселыми искорками в серых глазах, не скрывал трудностей.
– Пожалуй, главная из них – отсутствие в редакции транспорта, – говорил он. – Населенные пункты, колхозы и совхозы не связаны автобусным сообщением. Поэтому вся надежда на попутные машины да на свой «одиннадцатый номер», – он выразительно похлопал по своим ногам.
Так и началась моя работа в качестве литературного сотрудника.
...Поздняя осень. По небу бесконечной чередой идут темные косматые тучи. Неширокая, едва приметная тропинка, извиваясь, ведет меня посредине лощины, обе стороны которой заканчиваются довольно высокими склонами, покрытыми пожелтевшей, жухлой травой. Левый склон – крутой, обрывистый, правый – более пологий. Ни жилья, ни деревца, ни кустика. Как говорится, глазу не на чем остановиться. Где-то там, впереди, деревня Ржищево – центральная усадьба колхоза «Победа», куда теперь и держу я свой путь. Надо побывать на фермах, у полеводов, в комсомольско-молодежных бригадах.
Бесконечный однообразный пейзаж утомляет. Иду размашистым шагом, быстро, споро. Постепенно ухожу в мир своей творческой «лаборатории», думаю, как лучше, интереснее подать материал. Иду механически, не глядя по сторонам, быстро сокращая расстояние.
Где-то на середине пути ход моих мыслей прекращается. Какое-то неясное внутреннее чувство заставляет меня бросить взгляд вправо. Бросаю быстрый взгляд, и... кровь ударяет в голову – в каких-то двадцати метрах правее меня наметом идут два матерых волка. Мой взгляд встретился с волчьими, в которых мелькнули хищные огоньки. Бросились в глаза их заостренные, торчком стоящие уши, выхоленная, удивительно чистая серая шерсть, легкие, как бы летящие по воздуху туловища с выброшенными вперед мощными лапами.
Перевожу свой взгляд вперед, лихорадочно соображаю: что делать? Кроме авторучки, у меня в руках ничего нет. Ни палки, ни ножа. Защищаться нечем. Спасаться бегством? Куда? Вправо – нельзя, там, не отставая и не убегая, синхронно со мной идет пара хищников. Слева – крутой склон, быстро выдохнешься, назад – не будет выполнено задание. Да и как поведут себя серые, когда увидят и почувствуют, что человек боится их? Остается одно: только идти вперед, в том же темпе. А там будь что будет. Драться буду до последнего! В том же темпе продолжаю идти. Мой взгляд устремлен вперед, шею свело от напряжения, но боковым зрением не выпускаю из вида моих «попутчиков». Время от времени они бросают хищные взгляды в мою сторону, но дистанцию держат прежнюю, не думают ни отставать, ни уходить от меня вперед. Они «ведут» меня.
Почему не уходят? И думают ли вообще уходить? Эта мысль неотступно сверлит мозг.
Мы движемся в прежнем темпе. А время тянется неимоверно долго, мучительно долго. И дистанция между нами прежняя, ни ближе, ни дальше. Вспоминаю, как мать моя в самых трудных случаях обращалась за помощью к Богородице Казанской. Быстро иду, а губы шепчут: «Господи Боже мой, Царица милосердная, Богородица Казанская, пусть оставят меня эти разбойники!»
Мучительное ожидание. Сокращается расстояние до желанной деревни. Наконец за поворотом в туманной дымке обозначаются кущи садов первых домиков. Издалека доносится приглушенный лай собак, слышатся петушиные голоса.
И тут вдруг замечаю, что дистанция между нами увеличивается. Неразлучная пара удаляется от меня легкими, ритмичными прыжками, поднимаясь все выше по косогору, над гребнем которого зависло серое безотрадное небо. Вот хищники преодолевают гребень косогора, в последний раз бросают взгляды в мою сторону и исчезают из поля зрения, пропадают в широком поле.
Теперь и я вздыхаю широко, свободно, полной грудью. Пронесло! Слава тебе,
Господи!