Так что же происходит с рябчиком? – спрашивает Ю. Тундыков и сам себе отвечает, что колебания поголовья куриных (не сезонные, а охватывающие несколько и даже десятки лет) могут зависеть от каких-то не учитываемых нами и неизученных изменений в природе.
Стереотип 2.
Управление популяциями, ресурсами охотничьих животных – высшая форма ведения охотничьего хозяйства.
Периодические и порой длительные снижения численности отмечаются у многих охотничьих видов – боровой дичи, зайца, белки, лисицы и других охотничьих животных. И отмечаются они порой на значительных территориях. В середине прошлого века значительное обширное и длительное сокращение численности отмечено у белки – в то время основного промыслового вида, что послужило поводом проведения Всесоюзного совещания по белке.
Причин снижения численности боровой дичи (и рябчика в том числе) много. Ситуация, отмечаемая автором для Среднего Урала, характерна и для Вятской тайги. Индикатором такой ситуации является отсутствие или редкая стрельба в угодьях. Бывая в угодьях почти каждый день или через день, за 2,5 месяца с открытия летне-осенней охоты я слышал всего 26 выстрелов в 2006 г., а за 2 месяца в 2007 г. – всего 12 выстрелов. Причем половина выстрелов была слышна из «утиных» угодий, а часть «лесных» выстрелов пришлась на открытие охоты с гончими. Добыча рябчика носила штучный характер за весь сезон. Даже более молодые охотники, заходившие в глухие таежные места, за сезон добыли по 10–15 рябчиков. Не густо...
Численность диких животных в природе не может расти бесконечно. В силу различных причин она подвержена колебаниям вокруг какого-то экологически обусловленного уровня, отклоняясь порой от него довольно сильно, что определяет понятия «урожайный» и «неурожайный» год.
Плодовитость охотничьих животных определяется не стремлением к безграничному увеличению численности, чего в природе быть не может в принципе, а необходимостью компенсировать смертность. Вот почему опромышляемые популяции охотничьих животных более продуктивны. Превышение плодовитости и выживания над смертностью в благоприятные годы ведет к «урожаю», а превышение смертности над рождаемостью – к «неурожаю» вида.
Охотничьим животным в природе свойственна высокая смертность. Охота является одним из замещающих факторов смертности, но далеко не главным. Аномально теплые зимы конца XX – начала XXI века оборачиваются возвратом холодов в период выведения птенцов и дождливой погодой в первой половине лета, что негативно сказывается на подрастающем молодняке. Неурожаи ягод после весенних заморозков сказываются на кормовой базе боровой птицы, вызывают голод, заболевания и гибель птиц. В природе нередко наблюдается массовая гибель боровой дичи во время повторяющихся возвратов холодов, дождливых периодов, гололедов, недоступности или отсутствия кормов и от других причин. Согласимся с фактом, что численность охотничьих животных сокращается не столько от браконьеров (и местных охотников), а в большей степени от природных факторов и человеческой деятельности: вырубки лесов, химизации с/х угодий, строительства дачных и садоводческих участков, промышленной деятельности и т.д.
Утверждение: «Управление популяциями, ресурсами охотничьих животных – есть высшая форма ведения охотничьего хозяйства, к которой следует стремиться» – напоминает лозунг советских времен «Коммунизм – высшая форма развития человечества». Теоретически все знают, что это такое, но ощутить материально не могут. Основы этих постулатов можно выразить пословицей «гладко было на бумаге, да забыли про овраги».
Популяциями охотничьих животных в России в большей степени управляет не человек, а матушка-природа!
Модное нынче увлечение разведением кабана в охотничьих хозяйствах ведет к уменьшению в этих угодьях боровой дичи и зайца, что в свою очередь создает социальную напряженность в обществе.
Основная задача управления ресурсами «охотничьи животные» – повышение продуктивности популяции, сглаживание природных колебаний динамики численности и снижение ущерба от некоторых видов охотничьих животных. При этом главным показателем деятельности охотничьих хозяйств должен быть ежегодный показатель продуктивности закрепленных угодий, а не сведения о численности в них охотничьих животных, зачастую фальсифицированных (М. Павлов, 2007). В народе говорят: «В копнах – не сено», «Не тот хлеб, что в полях, а тот, что в закромах».
Доказательством влияния Природы могут быть неохотничьи потери диких копытных животных, которые, по определению А.А. Данилкина, в 10 раз и более выше охотничьей добычи.
Численность многих охотничьих видов далека от той, которую хотел бы иметь человек: волков заметно больше, чем надо, а вот диких копытных – в несколько раз меньше, чем хотелось бы.
Даже такой активный популяризатор управления популяциями охотничьих животных, как В.В. Дежкин, признает, что регулирование изъятия по половозрастным показателям с целью формирования племенного ядра популяции, наиболее благоприятного для воспроизводства, относится к труднодоступной мечте (!) ученых-охотоведов, так как искусственная селекция для многих видов в природе практически невозможна.
Промысел, с помощью которого пытаются управлять популяциями охотничьих животных, длится лишь несколько месяцев в году. В остальное время года (большее по продолжительности) на охотничьих животных влияют погода, голод, болезни, хищники, браконьеры, хозяйственная (и бесхозяйственная) деятельность человека и многие другие факторы. Причем влияние их происходит на те половозрастные группы, на которые воздействие человека не было предусмотрено.
Ни запреты, ни ограничения сроков промысла заметных результатов не дают. В Челябинской области, например, охота на лося запрещена в течение 11 лет. Тем не менее его поголовье сократилось с 5411 голов в 2000-м до 3494 в 2007 г., т.е. более чем на одну треть. При этом ежегодно выявляется до 16 случаев добычи лосей браконьерами.
Абсолютная охрана охотничьих животных не может быть гарантией их сохранения, так как звери гибнут от холода, многоснежья, бескормицы, болезней, хищников. Сам факт низкого количества дичи в наших охотугодьях на единицу площади (в сравнении с другими странами) указывает на неэффективность охранных мероприятий. Давно известно, что дичь гибнет не от охотника, а от бульдозера. Методологическая слабость управления ресурсами, неумение управлять ими привели к сокращению ресурсов (и потере охотничьей продукции) охотничьих животных в большей степени, чем браконьерство и хищники.
По площади заповедников, заказников и ООПТ в процентном отношении мы давно уже вышли на уровень цивилизованных стран, но это почему-то не влияет на улучшение состояния охотничьего хозяйства в стране в той степени, в какой это задумывалось, и тем более – как бы хотелось. По данным А.А. Данилкина, численность диких копытных животных в России сократилась с 3,5 млн. голов в начале 90-х годов прошлого века до 2,5 млн. голов в начале XXI века. Потенциально возможная численность диких копытных для России определена им в 15–20 млн. голов, что весьма заманчиво, но нереально!
Мы не отрицаем возможности управления популяциями охотничьих животных на ограниченном участке, в условиях полувольного, фермерского, вольерного или клеточного разведения и т.п., при устранении других неблагоприятных факторов влияния и при жестком контроле со стороны человека. Однако воздействие факторов внешней среды на численность охотничьих животных ставит под сомнение возможность управления популяциями охотничьих животных человеком в широком масштабе.