Вам приходилось охотиться, держа ружье в чехле? Нет? Тогда расскажу все по порядку.
Интересная выдалась у нас весенняя охота на юге Московской области в 2009 году!
Открытие состоялось в первую субботу апреля (по Правилам охоты в Московской области), а фактически из-за погоды охота началась во вторую субботу (по федеральным Правилам добывания охотничьих животных).
Получил я в районе путевку за два дня до официального открытия, осмотрелся, увидел вокруг снега, ощутил щеками морозец. Кроме ворон с грачами никто вокруг не летал, не щебетал, не крякал и т.д. Вернулся в Москву, закончил дела и во вторую субботу апреля обновлял в мерзлой земле ямку своей засидки и мастерил подобие шалаша из сухих стеблей бурьяна и травы. Получилось три стены со стороны возможного подлета гусей.
Рядом находилась мочажина – лужа в русле весеннего ручья, замерзающая ночью и блестевшая днем водой, привлекая гусей, как мне казалось. Засидка устроена в русле давно не используемой мелиоративной канавы (чтобы мне меньше было копать), сама лужа на давно не распахиваемом луге, и справа – также сплошная прошлогодняя трава.
Это я к тому, что перед закрытием охоты, когда трава подсохла, как вы сами догадались, какой-то субъект пустил пал. И мое укрытие горело ярким пламенем.
Взять, к примеру, Австралию. Там запрещены любые костры. И все равно нашелся придурок, поджегший полстраны. Чего же ждать от наших граждан?
Вечером я бодро шагаю на мое любимое вальшнепное место, где уже много лет лежит на одном и том же месте деревянный щиток (чтобы ноги не мерзли), с которого пристреляны все возможные подлеты лесных куликов. Разведываю дорогу, чтобы можно было, как в прошлом году, приехать на тягу на «Жигулях». Чем ближе к месту, тем больше раскисшего песка, снега и последние километры иду, то и дело проваливаясь по колено в снежную кашу. Какие тут могут быть вальдшнепы? Им же червей надо копать, а они в снегу не водятся.
Пришел на место, переоделся в сухой свитер и стал наблюдать за природой. Птицы не поют. Плохой признак.
Издалека приближается рокот легкомоторного самолета. Почему он летит сюда? Рокот приближается, и я вижу трех мужчин в камуфляже, с ружьями, оседлавших урчащий квадроцикл. Выскочив из снежной каши, это мототранспортное средство с ходу преодолевает весенний ручей, где даже мне было по колено, и двигается в мою сторону.
Я поднимаю вверх ружье и делаю приветственный жест рукой. Но им некогда: подминая кусты и прыгая на кочках, этот «снегоцикл», как я его обозвал, проносится мимо. В ста метрах от меня, у елочек, двигатель смолк. Раздались клацанья затворов, какие-то хлопки и начались бесконечные разговоры.
Погоготав и разрядив ружья, компания проскакала мимо меня в обратном направлении. И я, послушав еще несколько минут молчащий лес, двинулся по их следам, держа путь на огни моего поселка.
Следующее утро, а это было воскресенье, из построенной накануне «соломенной сторожки» я наблюдал больше не за гусиными стаями (которые ко мне так и не подвернули), а за передвижениями всевозможных охотников вокруг меня и считал их выстрелы. В уток, чаек или ворон?
Так как вальдшнепные тяги еще не начались и в лесу мне делать нечего, решил я вечером покараулить гусей на моем прошлогоднем месте, там, где я «упустил свой шанс». Подхожу я к этому подобию засидки (холм посередине мелиоративной канавы) рядом с огромной лужей на пашне, а в ней сидит мой знакомый, охотник Михаил.
– Почему у тебя ружье без чехла? – обращается он ко мне. – У тебя чехол в сумке?
– Да, – отвечаю.
– Слушай, минут пятнадцать назад на меня протокол составили.
Оказывается, в этот воскресный день был рейд «ведущего охотоведа» «со товарищи» из соседнего (???) района. Эта троица не обнаружила при нем оружейного чехла. Значит, он подходил к укрытию без него!
Его долгие объяснения, что живет он в двухстах метрах от этой гусиной лужи и ради этих двухсот метров таскать с собой и держать в укрытии чехол обременительно, и что отойдя от поселка на 150 метров, он имеет право охотиться, и что надо в любом месте угодий быть готовым к выстрелу, ни к чему не привели. В итоге – протокол. Копия на руки, как направление к мировому судье.
Вот такая вот охота с зачехленным ружьем: первая неделя – морозы, а как гусь пошел, так не смей караулить его в «не отведенных для стрельбы местах», т.е. вне «укрытий». А ведь особенности нашей поймы – это низко пролетающие гуси. Идешь вдоль мелиоративной канавы, услышав гогот, прыгаешь в эту самую канаву, вот тебе и искусственное укрытие (а кто скажет, что мелиоративная канава возникла естественным путем?), сжавшись в комок, как ежик, изображаешь спиной вылинявшей куртки кучу мусора, и когда снизившаяся стая уже перед тобой, встаешь во весь рост и... добываешь или мажешь. Но это тоже охота, охота из укрытия-канавы. И она имеет право быть!
Конечно, Михаил совершил нарушения: пронес первые 150 метров от дома ружье без чехла (п.18.8 Правил добывания...) и 50 метров до засидки (п.47 Правил охоты в Московской области). А в остальном – я на его стороне.
Оставляю Михаила на его «законном месте». Оказывается, в прошлом году я сидел на его «родовом участке», где еще его отец охотился. Надо уважать традиции!
Отошел я на полкилометра от Михаила и пристроился у бетонного кольца-колодца, где задвижка расположена, перекрывающая воду в канаву (тоже «искусственное» укрытие). Прижался к кольцу, стараюсь с ним слиться. На лицо бандану повязал, чтобы поменьше блестело. В тридцати метрах от меня – лужа на пашне (другая). Жду. Стало темнеть. Гусей не слышно и не видно (из-за холодов, что ли?). Встаю, ЗАЧЕХЛЯЮ ружье, делаю несколько шагов к дому, достаю мобильник, звоню жене.
И в это самое время, на тридцатиметровой высоте, не обращая на меня никакого внимания, пролетают надо мной гуси! А ружье у меня в чехле! Безмолвная сцена.
Расчехляюсь, усаживаюсь на только что покинутое место и, уже с азартом охотника жду следующую стаю, которой в тот вечер так и не было.
Но было совсем другое. Одинокий гусь, не заметивший меня, с ходу приводняется в лужу, метрах в сорока. Если бы он не крикнул в этот момент по-гусиному, я принял бы его за утку и тоже не обратил бы внимания.
Гусь гоготнул. Поднимаю ружье. В патронниках «единичка». Достану, значит.
Но сумерки обманчивы: недолет. И рикошет поверх цели пошел. Одним словом, гусь взлетел и его отражение в воде (а позади лужи – светлое небо) я принимаю за плывущего ко мне подранка и стреляю в него... «Картина маслом!» – как говорил один герой сериала. Гусь ухлопал крыльями в темноту, а я пошлепал по лужам домой.
Прошло несколько дней. Все чаще в полуночном небе стали слышны гусиные голоса. Прошла первая без заморозков ночь. Наконец-то! Может, и вальдшнеп начнет тянуть? Уговариваю Сергея, недавно пристрастившегося к охоте, сходить на первую в его жизни тягу. На машине ехать еще боязно – вдруг застрянем? И он любезно предоставил мне место на заднем сиденьи его мотоцикла.
До места добрались быстро и без приключений. А там уже ждут тягу охотники из соседнего района с оголенными ружьями. И стал их Сергей пугать, рассказывая про рейды охотоведов, про случай с Михаилом. Что ружья расчехлять можно только в последнюю минуту перед охотой. Абсурд абсурдом, а ребята поверили и забеспокоились об оставленных в своей машине чехлах.
Я встал на свое место, на дощечку. Подъехали друзья Сергея и отошли к елочкам, а сам он встал неподалеку, отказавшись от права гостя занять мое место. Через несколько минут в двухстах метрах от нас проскочили две «Нивы» и обосновались в окрестностях. Так что, с учетом встреченных нами ранее охотников, мое любимое место превратилось в стрелково-стендовый комплекс. Ну да ладно: птиц на всех хватит. На этот раз птичье многоголосье вокруг предвещало тягу. И тяга была, хоть и слабая.
Первый вальдшнеп шел на меня, после моего выстрела заметался. Сергей не решился по нему стрелять. Зато третий, виденный и слышанный, достался ему. Новичкам везет. Прошедший над елочками кулик, под крики его друзей «Сергей, на тебя!», попал под его дуплет и стал планировать в лес. Сергей услышал стук об землю, подбежал к своему трофею, громко поздравив самого себя «с полем!».
Вокруг шла стрельба, о результатах которой мы не знали. Четвертый вальдшнеп, последний за этот вечер, направился было в мою сторону, но испугавшись чего-то (или передумав), стал удаляться в сторону заката.
Сергей разрешил следующим утром посидеть в своей гусиной засидке, устроенной на противоположной от укрытия Михаила стороне лужи.
Место оказалось очень удачным. Маскировка, с банданой на лице, позволяла мне быть не замеченным до самого последнего момента, когда гуси, снижаясь для посадки, приближались ко мне. Вскакивать для выстрела было неудобно: спотыкался, выбираясь из тесной «ямки для ног». Поэтому часто стрелял сидя и, естественно, мазал. До тех пор, пока не выбил одного из налетевшей в штык пары. Проводив падающего гуся вторым торопливым выстрелом, быстро перезаряжаю ружье одним патроном, для дострела. Гусь, гулко плюхнувшись в воду, начинает барахтаться. Стреляю.
Но на пути дроби оказалась кочка. Перезаряжаюсь, снова спешно, одним патроном в верхний ствол: возиться со вторым некогда. Стреляю. Недолет. После третьей подобной перезарядки бегу к краю лужи, поближе к гусю. Он меня увидел и, несмотря на мой выстрел в его сторону, взлетел. Стрелять бессмысленно, он уже был за пределами поражения дробью.
Гусь летел и летел, метров через семьсот повернул налево и еще долго я видел его движение на фоне деревьев, растущих вдоль реки. Что произошло? Возможно, он был контужен в голову дробинкой и упал? А потом, пока я суетился с перезарядками и стрельбой, он очухался и удрал?
Продолжаю сидеть ждать удачи. Пролетела четверка гусей и приводнилась в четырехстах метрах, на самом дальнем конце лужи, у дороги. Я наблюдаю в трубу за их отдыхом. Звонит Сергей – он тоже видел их приводнение. Предлагает свои услуги загонщика – спугнуть их в мою сторону. Решаем, что лучше пусть сидят как подсадные.
Скоро я устал и проголодался. Да и в небе прекратилось всякое движение. Я пошел домой вдоль канавы. И скоро во всей своей полноте проявились особенности нашей пойменной охоты на гусей. Я вижу, как мимо гусей, по дороге, проехали две машины. Первая проехала, свернула в сторону лужи и остановилась. Остановилась и вторая, но на дороге. Гуси как сидели, так и сидят. С первой машины их увидели.
Заработала сотовая связь. Я наблюдаю, как вторая машина спешно разворачивается, подъезжает к месту отдыха гусей, из нее высыпают люди. Гуси срываются с насиженных мест, сопровождаемые торопливыми очередями полуавтоматов (нарушение п. 18.12 Правил добывания..., т.е. они были в машине с расчехленным и заряженным оружием). Я пересчитываю гусей: все четверо живы.
Летят низко, в мою сторону. Я прыгаю в канаву, «раздеваю» ружье, заряжаю. Сжимаюсь в комок и продолжаю пересчитывать гусей, двигая одними глазами. Как долго они приближаются! Как при замедленной съемке. И не собираются набирать высоту! А мне нельзя пошевелиться, встать и принять изготовку для стрельбы. Все это будет за несколько секунд до нужного момента. И этот «момент истины» настал.
Я вскакиваю, приклад в плече. Гуси видят меня и сворачивают в сторону. В какого стрелять? Давай-ка в третьего! Поводка, выстрел, второй. Мимо! Гуси стремительно удаляются и начинают набор высоты. Пересчитываю: все четверо на месте. Счастливого пути! Встретимся в следующий раз.
А со стороны дороги сверкнули в мою сторону линзы биноклей...