До озера надо было пройти около пяти километров по старой лесовозной дороге, пока еще не сильно заросшей. Лес вывозили только в зимний период, так как по пути были два болота. Одно из них почти полностью было выстлано настилом из круглого леса. Раньше я ходил на охоту по этой дороге и, надо сказать, всегда возвращался с добычей, в основном с рябчиками, хотя бывали и тетерки, и косачи. Только вот с глухарями как-то не получалось. Но они там встречались, особенно у болот и по высоким песчаным местам, где были порхалища.
Взял с собой щенка Стрелку – молоденькую, четырех с половиной месяцев собаку. Утром, пока выгонял машину, она так скулила, лаяла и просилась, что я пожалел ее, взял с собой, хотя знал: путь предстоит не близкий. Когда отошли от машины, она крутилась около моих ног, но потом все чаще стала забегать вперед. Пройдя немного, мы вышли на «мелиорацию» – осушенное болото. Раньше тут брали торф, вывозили на поля, но потом все забросили. Тогда в одном его углу по весне было большое токовище, слетались по два, а то и по три десятка косачей. Дорога, по которой вывозили торф, проходила рядом. Подъехав, можно было из машины видеть всю красоту весеннего тока и красавцев косачей. В настоящее время нет там ни тока, ни тетеревов, и место это заросло березняком в два человеческих роста.
Прошли болото, начался старый заросший выруб. Стрелка освоилась и не только убегала вперед, но все чаще отбегала в сторону. А в этом вырубе часто встречались рябчики. Вскоре одна парочка вылетела со стороны, где была собака. Выстрелить не успел, хотя был готов. Не получилось. Потом все же добыли одного. Так мы потихоньку добрались до болота, где дорога была выстлана настилом. Собачка, прыгая с одного бревна на другое, находилась метрах в двадцати от меня. Почти уже на выходе из болота взлетели четыре глухаря. Глядя на собаку, я замешкался с выстрелом. Стрелка остановилась на месте, а затем рванула вперед. Выстрелил два раза. Три глухаря полетели дальше, а один свернул влево. Там была трасса, где, видимо, разворачивались лесовозы. Я повернул на боковую дорогу. Шел настороже. Чувствовал, что глухарь где-то рядом. И он вылетел слева от меня и направился вдоль трассы. С первого же выстрела мошник начал падать, заваливаться на бок, но успел спланировать за поворот. Собаку на это время я потерял из вида и поспешил вперед. Пройдя немного, увидел интереснейшую картину – глухаря с перебитым крылом, а на нем Стрелку. Причем мошник тащил ее в сторону кустов, а она каким-то чудом держалась, и только перья летели. Не с головы, а с хвоста, потому что головой собака была повернута к хвосту птицы. Меня разобрал смех. Смотрел и не знал, что делать.
А дальше было еще интересней. Глухарь, дойдя до кустов со своей ношей, остановился. В вдруг как долбанул по собаке. Та завизжала, бросилась ко мне. Я пошел к глухарю. Стрелка обогнала меня и схватила птицу за шею. Прокусила или нет, не знаю, но голова упала. Через некоторое время он поднял голову, и тут собака быстро прошлась зубами по его шее в одну и другую сторону. И на этом все кончилось. Я положил глухаря в рюкзак, а Стрелка все пыталась туда залезть.
До озера оставалось пройти чуть больше километра. Слева от дороги был большой выруб леса. Сколько раз хотел туда сходить, но что-то не получалось. Прикинув по компасу, решил зайти на озеро попить чаю, глянуть, есть ли там утки, а потом сходить посмотреть, почему оставлен не вырубленным небольшой лесной участок, который сильно выделялся на фоне вырубки и издалека казался очень высоким.
На озере уток не оказалось. Развел костер, вскипятил воду и заварил запашистый чай, бросив в него горсточку клюквы. Стрелка в это время обследовала озеро и уже была на другой стороне. Пришлось кричать.
Сразу от озера начиналась сугробина. Идти было очень тяжело. Решил пройти еще хоть немного и вскоре попал на тропу. Дальше уже шел легко. Согнал двух рябчиков. Одного сразу добыл, что касается второго – видел, куда он перелетел.
Пройдя вперед, остановился и вмиг про рябчика забыл. Передо мной стояла гора. Да какая! Голову подымешь – шапка упадет. Наверх подниматься не стал, отправился по низу и вышел на выруб. Там гора сходила на нет. Здесь был волок. Пошел по нему и очутился еще на одном небольшом вырубе. С одной его стороны было болото в виде огромной чаши, по краям которого росли редкие сосны. С другой – гора с вековыми соснами и елями протяженностью около трехсот метров. Вот это место люди и прозвали «Пуп земли». Его не тронула рука человека. Да и как можно вырубить такую красоту, которой осталось так мало в наших северных лесах!
Когда я бывал на охоте в тех краях, всегда старался посетить этот уголок. Даже дал ему свое название – «Музыкальный». Летом, рыбача на озере, иногда попадал в грозу и слышал, как в той стороне грохотало – не дай бог. На озере солнышко, дождя нет, а там все грохочет. И вот там, по низу, не на самой горе, росло несколько елок, в которые попала молния. А елка, в которую ударит молния, считается самым лучшим материалом для изготовления скрипок. Однажды я пришел туда и ужаснулся. Подумал даже, что тут нечистая сила поработала. Представьте себе елку диаметром не менее сорока сантиметров, срезанную, как пилой, до самого основания. Лишь метровый пенек остался. Сама елка переместилась на два метра, воткнулась в землю, потом упала. Нечистая сила крушила все на своем пути; мелкие кусты были пригнуты к земле, листьев на них как будто не бывало. Деревья побольше были переломаны, елки «кремнистые», кривые березы расщеплены на мелкие кусочки. Думаю, это все «устроила» шаровая молния...
Хочется еще рассказать про зайца-беляка, которого я прозвал профессором. Стояла поздняя осень, снега в том году долго не было. Заяц побелел и виднелся издалека. Идя по верху горы, я увидел его внизу. Расстояние для выстрела было большое, подойти незамеченным трудно. Попробовал скрываться за толстыми стволами, переходя от одного к другому. Но заяц сидел за деревом и временами, высунув голову, наблюдал за мной. Мы словно играли с ним в прятки. Выглянув в очередной раз, я не обнаружил хитреца. Спустился вниз с горы, обошел все кругом, но заяц как сквозь землю провалился. И в дальнейшем, когда приходил в те места, я всегда надеялся увидать своего приятеля, осматривал все кругом, зная, что заяц белый лежит до последнего, пока, как говорится, на него не наступишь. Интересно было, а порой даже смешно. Иду, например, поверху – заяц тут как тут, на своем посту. В бинокль гляну – сидит, в мою сторону посматривает, да еще лапой около уха что-то делает. Такое впечатление, что приветствует меня. Крикну: «Профессор! Как дела?» Крикну громко, а он уши навострит, не убегает. Я ухожу, и он уходит. Встреча состоялась. Так продолжалось до самой зимы. Дальнейшую судьбу его я не знаю: не был в тех краях уже девять лет...
А со Стрелкой дошли мы тогда до машины без приключений другим маршрутом, более близким. Добыли еще косача. Собачка, конечно, устала – прошли ведь около 9 километров.
Ровно через шесть дней Стрелки не стало. Отравили. Подкинули какую-то заразу в вольер через сетку. Таким же способом отравили спаниеля и двух лаек. Поселок небольшой, все друг друга знают. Но недаром говорится: человека видишь, а его ума не знаешь. Да и какой это человек! Нелюдь... И как таких земля-матушка держит?..