– Подождите, я собаку уберу.
Мы с Катей переглянулись. Собака на участке была точно не спаниелем, к забору было страшно подходить.
Хозяйка повела нас, на ходу накидывая светлый, длинный до земли плащ.
– А то порвут на косички.
Целая усадьба! Клетки с птицей, огромные кролики призового вида, вольер с индоутками, рядом стоит изрубленная колода со следами крови… Крестьянская жизнь проста. А вот и они. У заборчика из рабицы на задних лапках стоят, цепляясь передними, щенки-спаниельчики. Хором скулят: «Ай, ай, ай!». Ровненькие, похожие: белые, с черными ушами и пятнами, да еще в мелком крапе, с розовыми пузиками, с разноцветными ленточками на шее. Из соседнего вольера на нас внимательно смотрит алабай. Серьезная собачка, мне повыше пояса.
Мы стоим у заборчика. Перед нами, повизгивая, теснятся, глядя на нас, щенята, все так же на задних лапках. О чем они думают? Кажется, они спрашивают: «А может быть, ты мой хозяин?». Да, мы хозяева. Кого-то одного из вас. Еще несколько лезут передними лапками на хозяйку. Действительно, в колготках к ним лучше не подходить.
– За все лето ни одного звонка, видимо, из-за жары. Вот и подзадержались. Только сейчас начали разбирать.
– Понятно, сезон неудачный. Мне вот этого… и вон того. Можно сразу двоих посмотреть?
– Конечно, можно!
Я ведь их уже немного знаю. Посмотрел в интернете, папы-мамы, дедки-бабки, поговорил с Ольгой из племсектора. «У третьего кобеля сыровата шейка, у второго прямоваты задние конечности, но, может быть, еще выправятся; да, шерсть на спине волнистая, надо следить, после дождя будет курчавиться. Помните, на прошлой выставке у нас несколько собак получили очхоры за шерстный покров? У другого помета сглажен переход к мордочке…» Я послушно поддакивал. Ольга классно определяет, какая собака вырастет из щенка, я уже имел случай в этом убедиться. Да только сейчас это не имеет значения. Я покупаю друга. Да-да, вот так! Друга можно купить. Это продать нельзя, а купить можно.
Мне все равно, на каком месте он будет идти в ринге. А на улице его и так будут называть «красавцем»: русский спаниель – порода красивая.
Хозяйка взяла выбранных прямо за шкирки и пошла, как с ведрами от колодца. Щенки покорно висят, раскачиваясь в такт шагам.
В маленьком огороженном огородике их опустили на землю, и по грядкам понеслись две черно-белых ракеты. Оба шустрые, подвижные, движения свободные, всем интересуются, нюхают. Дергают молочными зубками за травинки.
Внешне оба – копия друг друга, хотя и не братья. Присмотревшись, вижу, что один чуть помордастей, грудь у него пошире, передние лапы потолще. Шебутной: нашел яблочко-падалицу – с хрустом разгрыз.
Второй, что поменьше, – поспокойнее. Носится, но не отходит от хозяйки далеко.
Оба разрываются между людьми и миром вокруг: нужно и на нас поглядеть, и на всякие чудесные вещи.
Умны ли они? Как видят, как слышат?
Бросаю крысу из Икеи. Замечательная игрушка – розоватая, прочно сшитая умелыми китайскими руками и проданная нам за сто рублей шустрыми шведами.
Не знаю уж, насколько такая примета надежна, а я стараюсь щенков вот так проверять мягкой игрушкой. Если хватает сразу поперек туловища, а не за хвост, то потом будет и дичь брать поперек тушки, как полагается.
Мордастый тут же увидел игрушку, в три скачка, на всех четырех лапах, подлетел и взял «по месту», за загривок. И давай трепать. Второй тоже сунулся полюбопытствовать. Первый не стал заниматься «перетягиванием каната», а схватил товарища тоже за загривок и с визгом прижал к земле: «Не лезь, не твое!»
С отвоеванной крысой поносился по участку, убежал в угол, закапывает. Ишь ты, какой кулачок!
Да, надо брать второго. Первый слишком самостоятелен, уже привык верховодить, справлюсь ли я с ним, когда он повзрослеет? Спаниель – такая порода, в которой главное – послушание, контакт с хозяином. Он должен быть постоянно рядом. Сильный, самостоятельный характер ему не нужен, а то будет охотиться на себя, а не на хозяина. Это легавая постоит на стойке, пока охотник подойдет неспешно; а когда спаниель находит дичь, все происходит быстро. И если пес далеко отбегает, то и с охоты вернешься без выстрела.
И собственнический инстинкт не должен быть сильно развит. Он должен с радостью отдавать добычу хозяину, а не выносить утку на другой берег – видел я и такое. Это даже лупцовкой не исправишь, а бить я и не собираюсь.
– Ну что? Берем вот этого?
Катя не отвечает, внимательно следя за крошечными псами. Садится около них на корточки, тормошит, валяет по земле. Щенки с радостью подставляют пузо – почесать.
Встает и возвращается ко мне.
– Он не похож.
Дочка серьезна.
– Точно?
– Другой похож. А у этого профиль не такой.
Вот так. И слишком самостоятелен, и мелкий собственник, а берем его. Потому что… долго объяснять. Ну что ж, значит, так тому и быть.
– Мы берем вот этого.
– Сейчас посмотрю по справкам, как его зовут. Не помню, какой цвет у него был. Он у нас без тесемки, сорвали.
Кто б сомневался!
– Да не имеет значения, теперь его зовут Ларри.
Хозяйка за шкирку уносит второго щенка, мы идем за ней. Ларри притих на руках у дочери, робко поглядывая на нас: «Вы меня возьмете?»
Возьмем. Тебе повезло, парень. Сегодня у тебя началась совсем иная жизнь.
Умеешь ли ты мечтать? Может, и умеешь, видят же собаки сны. Но вряд ли ты думаешь о том, что будет. Ты будешь жить в любви, и за всю жизнь тебя не тронут пальцем, и совершенно неважно, кто из тебя вырастет: пустоголовый пустобрех, гоняющий жаворонков, или собачий профессор, звезда выставок. Все равно тебя будут любить, а ты будешь любить в ответ.
У тебя впереди долгие дороги. Огромные цветущие поля, по которым ты будешь носиться, не чуя под собой ног, камышовые чащи со струйками запахов уток и кабанов, холодные морские берега с ракушками на соленом песке. Вереницы гусей, с гоготаньем проплывающие над головой; срывающийся из-за кочек с адским хохотом белый куропач. Луга, гремящие коростелиными хорами, леса с цветастой мозаикой опавших листьев, с невидимыми облачками аромата запавших вальдшнепов.
Часы под капельницей на железном ветеринарном столе. Холодные дожди, порезанные осокой и стекляшками лапы. Шкура в колючках и репьях, исцарапанный ежевикой нос.
У тебя будет то, ради чего ты появился на свет.
У тебя, Ларри, будут друзья, будут и соперники – такие же, как ты, спаниели. Их хозяева узнают тебя и будут трепать твои шелковые уши при встрече. Ты будешь сидеть у костра рядом со мной, вслушиваясь в человеческую беседу, ловя знакомые слова и гадая, что же они означают.
Тебя ждет не новый матрасик со свежей простыней, отмытые и выстиранные игрушки. Тебя ждет твой дом.
Ты больше не увидишь своих братьев и сестер, огромную овчарку из соседнего вольера, не войдешь в свой загончик, устланный соломой. Всю твою коротенькую жизнь ты видел только дворик с парой сараев, и самым большим развлечением был приход хозяйки с миской сухого корма.
А теперь у тебя будет все. Во всяком случае, надеюсь, что моей жизни хватит и на тебя – моего пса, хотя будущего, конечно, никто не знает.
Почему именно ты? Ты не задаешься вопросом: за что? И у меня нет ответа, за что. Ты, Ларри, просто оказался чуть-чуть похож на другого, которого ты не знал и никогда не узнаешь. Откровенно говоря, ты на него не слишком-то и похож. Но твоя жизнь только что круто изменилась, всего за несколько секунд.
А тебе, Баграй, не повезло. Только что эта жизнь могла стать твоей, но не стала. Ты вернешься в загончик. Может быть, ты все-таки дождешься или хозяина-охотника, или хотя бы туриста, или хотя бы любителя прогулок в парке. Но скорее всего отдадут тебя на диван, и ты проживешь свою жизнь в квартире, с редкими прогулками вокруг дома на веревочке, чтобы не убежал. С пожилой хозяйкой, которая будет тебя любить. Если повезет, тебя будут вывозить на дачу, и это будет твоим счастьем. Шесть соток чудесных приключений, душистых запахов и огромный неизведанный мир за забором! Куда тебя никогда не выпустят.
Прощай, Баграй! Мы больше не увидимся. Не сложилось. Боги решили твою судьбу.
А ведь и мы, люди, думаем, что наша жизнь зависит от нас. Оттого, как мы учимся, работаем, как ведем себя со знакомыми и незнакомыми. Мучительно думаем по ночам: где же, в чем мы допустили ошибку? Может быть, там-то? Тогда-то?… Наивные люди…