Посвящается моей звездочке по имени «Нанайка-ШатЛ».
Она «выпрыгнула» в мои ладошки 5 ноября 1997 года и была пятым щенком из тех семи красавцев, которые родились от моей пары западносибирских лаек ч.Сунара и ч.Пихты. Вторые роды у Пихты проходили успешно, быстро и самостоятельно, но мама Пихта всегда любила, чтобы и я присутствовала рядом с ней.
Пихтуша оказалась идеальной роженицей, заботливой матерью и отличной нянькой.
Каждые роды я тоже по-своему переживала с ней этот «кайф», ведь все у них как у людей, только детишек рождается за раз побольше, и только женщина может понять, как достается нашим собакам-матерям в этот момент. Первые щенки уже были у сосков, сухонькие и тепленькие. Я только успевала с волнением проверять - кобель или сука. Новорожденная под номером 5 вышла очень даже темненькая и такая жилистая.
Взглянув на её лицо, бросилось в глаза резкий разрез глазиков, «ну, как нанаец» промелькнуло у меня в мыслях, и какая-то особенная жизненная сила щенка почувствовалась в руках. Внутренний голос сказал: «Вот она - моя Нанайка!». Больше ни на секунду я не колебалась о выборе малышки, так и кличка не изменилась, а то, что чудо из второго помета данной комбинации я буду оставлять себе, было уже задумано.
Лидером из первого помета стал известный многим лаечникам палевый кобель ч.Алмаз-ШатЛ нашего Сергея Крутикова из г.Орлова. В том помете из шести щенков кобель был один, остальные были суки. Алмаз рос в хороших охотничьих руках, имея не простой характер, но взаимопонимание с хозяином имел всю жизнь.
Показывал в охоте отличную страсть к зверю и жесткость к медведю. Удивительный момент наблюдали мы каждый раз, когда Сергей напускал его на подсадного медведя - чем больше он дает контакт со зверем, тем жестче, с серьезными, болевыми хватками работал Алмаз, он не «перегорал» и не уставал, а еще больше заводился. Любил он медведя, умел с ним общаться и зверя всегда чувствовал. А вот не простой характер, как оказалось, выражался в большом интеллекте этих собак.
Они были слишком умными, с ними нужно было уметь дружить, уметь работать и общаться, даже уметь читать их мысли и предвидеть их действия. И сейчас мне звонят владельцы щенков моих кровей и с азартом рассказывают про эти «чудеса», но я уже отношусь спокойно, т.к. тоже разгадала причуды их характера. Этому научила меня моя Нануля. То, что она будет особенной, я поняла, когда она росла под мамой. Все гнездо спит кучкой, а Нанка еще слепой могла в квартире найти мамашку в любом месте, если она хотела кушать.
И с какой настырностью эта сарделька все делала, слепая, ползком, без воплей, но находила всегда. Щенки играют, а она спит одна, никто ей не нужен. Всю жизнь она была собакой сама по себе, ни на кого не надеясь, со своим умом и характером и всегда делала то, что она задумала. В этом были и свои плюсы, и определенные минусы. Под плюсы я выстроила всю её натаску и охоту, а минусы сказывались в быту. Она могла спокойно вскрыть морозильник и достать там мяско, или пытаться вытащить мороженого глухаря с перьями, могла проникать на кухню, вскрывая стены аж до кирпичей, открывая любые ручки и замки, похулиганить в деревне с местными кроликами и курками.
Но все эти проделки прощались, т.к. удовольствие в лесу она приносила намного больше, чем разные бытовые мелочи. Правда и других она невольно учила этим шалостям. Собачья семья наша в те годы была не маленькой, но всегда присутствовала своя иерархия. Старшей по действиям все равно оставалась Пихта, она была очень справедливой собакой, она же была первой мне помощницей в воспитании всей банды, а в банде старшие учили младших.
Папа Сунар был азартным, веселым и компанейским, всегда на стороне молодежи, хулиганом не назову, и воспоминания о нем вызывают только добрую улыбку. Зато в лесу все работали по принципу - «один за всех и все за одного»…
Нанайка обладала с рождения богатырским здоровьем, была такой строгой недотрогой, не допускала никаких к себе манипуляций, такая аккуратистка, любила себя, любила лес, любила свободу и очень любила меня. Мы с ней часто общались по душам и очень чувствовали друг друга. Любила вкусно покушать, особенно мясное, но ела по жизни всегда мало и можно смело назвать её малоежкой. Думаю, что это передавалось от Сунара, его потомки были с красивой головой, сухие по типу, скоростные в лесу и долго сохраняли физическую форму.
А вот какой страстью к охоте обладала моя Нануля! Вот с кем я поняла, что нужно прежде всего ценить в охотничьей лайке. СТРАСТЬ! Страсть к охоте! Страсть искать, умение искать, найти и работать до отстрела, отработать и снова искать. А видеть гордость в собачьих глазах как она для тебя старается, разве не это счастье для любого охотника?! Универсал по природе, а иначе и не могло быть при её страсти к работе, Нануля с годами научилась понимать и чувствовать какой зверь сегодня важнее на охоте. Конечно, её профи - кабан и глухарь.
Кабана работала всегда грамотно, вязко, понимая зверя, но любила результат. И тут уж главное, чтобы стрелки не подвели! С Нанкой в лесу я всегда была уверенна и спокойна, никакой суеты, с ней просто было весело. Трудяга, смелая и старательная, всегда что-нибудь да найдет. Лишнего голоса не подаст, её голос отличался от всех наших собак, такой с особой скрипотцой, доносчивый, тембр и частота отдачи менялись от вида дичи. Рябчиками она не баловалась, считала это несерьезно. Хотя всегда проверяла азартных и веселых коллег, которые затравливали нас своими голосами, а уж если Нана проверила и молчит – можно не подходить, точно рябчики. В это время Нанка выбегала на просечку и быстро по-деловому уходила, давая нам понять – нечего там делать.
И лоси были, и медведи, и на ходовом мишке умение показывала, и верхом все могла отработать. Талант от природы и гены от родителей. А уж стреляную белку отнять у наших же собак и принести маме в машину, и отдать в руки…
Благодарна тебе, Нануля, за все 15 красивых лет! Спасибо тебе, родная! Вместе с тобой училась и я. И за все годы ни одной травмы, ни одной болезни, лишь переживания, что иногда до утра оставались со зверем…
Все твои почетные звания останутся в собачьей статистике, а для меня – ты моя ДУША!
Пишу несколько в прошедшем времени, потому как все это было, было в её охотничьей жизни. А сейчас моя умничка на заслуженном отдыхе. Ведь нам пошел 16-й год!
Я ей так часто и говорю «Ты мой заслуженный ветеран охотничьего собаководства России». А она идет на поводке гордая и довольная, скромно вильнет своим тугим хвостиком. Как всегда в спортивной форме, правда, ходим чуть медленнее, не торопясь. Вот так и живем дальше, радуя мамино сердце.