Михаил Иванович Межевых проработал егерем в Румянцевском охотничьем хозяйстве совета ВОО Московского военного округа около пятидесяти лет.
Нетрудно представить, сколько разных охот было на счету ветерана. В их числе и охоты на копытных, и на боровую дичь, на зайца и лису, на медведя и волка.
К сожалению, Михаил Иванович уже ушел из жизни. Во время последней встречи с ним я записал на диктофон его рассказ о волчьей охоте.
Когда Михаил Иванович заговорил о волках, у него даже изменилась, стала жестче тональность голоса. Он вспомнил, что лет двадцать назад в нашей прессе была развернута кампания в защиту волка, мол, санитар леса, освобождает фауну от больных животных.
– Один такой «санитар» может нанести такой урон охотничьему хозяйству, на который не способен самый злостный браконьер, – продолжал Михаил Иванович. – А уж если стая заходит в угодья, тут надо откладывать все дела и уничтожать хищников. Иначе для охотников трофеев не останется.
Я попросил его рассказать о наиболее памятных эпизодах охоты на волков.
– Больше всего запомнилась охота с волкогонной стаей, – начал ветеран. – Многие, уверен, даже не слышали о таком способе охоты, а между тем он довольно широко практиковался нашими предками, да и мне довелось участвовать в такой охоте.
Более того, в хозяйстве в шестидесятые – начале семидесятых годов была волкогонная стая пегих русских гончих. Для нее на центральной усадьбе были сооружены специальные вольеры. Кормлением гончих, уходом за ними занимались егеря Евгений Иванович Касаткин и Егор Алексеевич Беляков. Но руководил всем этим делом сотрудник окружного совета Военно-охотничьего общества Московского военного округа Иван Васильевич Грознов.
Он регулярно приезжал в хозяйство, инструктировал егерей, учил их методам «сбивания» стаи. Дело это весьма сложное. Тонкостей его я, откровенно скажу, не знаю. Но можно себе представить, каких трудов стоило создать «команду» из двух-трех десятков собак, чтобы они работали как единое целое, не отвлекались при гоне на лису, зайца или копытных. А наша стая действительно была такой – управляемой, послушной, подобной хорошо слаженному оркестру.
Забегая вперед, скажу: травля волка стаей гончих – одно из самых ярких зрелищ в моей охотничьей практике. В обычной обстановке волк всем своим обликом олицетворяет мощь, бесстрашие, уверенность в своих силах. С одиночной гончей, за редким исключением, он, как правило, расправляется без особого труда.
А когда хищника преследует стая, зверь сразу теряет свою «осанку», выглядит растерянным и жалким. Дело завершается выстрелом охотника, который занял позицию в направлении гона, или когда собаки настигают волка, мгновенной схваткой с образованием вращающегося клубка тел, после которой хищник оказывался поверженным.
Грознов был волчатником от Бога. Он прекрасно знал повадки зверя, его биологию, в совершенстве владел искусством подвывания. Охотой на волков занимался практически круглый год. Весной разыскивал логова, летом, когда молодняк уже покидал их, становилась наиболее продуктивной охота со стаей.
Результативным был этот вид охоты весной и осенью, в меньшей степени зимой по глубокому снегу. В это время Иван Васильевич переключался в основном на охоту с флажками.
Его хорошо знали не только в Московской области, но и во всей Центральной России. Очевидно, между советом, где он работал, и руководящими органами охотничьего хозяйства областей были постоянные контакты. И вот, допустим, в Калужской области обнаружили серых. Звонят в Москву, просят: «Пришлите Грознова».
Бывало, Иван Васильевич приезжал к нам на грузовике повышенной проходимости, кажется, ГАЗ-63, предшественнике 66-го. Мы берем собак и едем по названному адресу. На месте порядок действий такой: встречи с местными охотниками, рекогносцировка – изучение обстановки, определение обязанностей каждого на охоте.
Иногда применялись комбинированные способы: с выставлением номеров, с использованием загонщиков и флажков. Но в любом случае решающая роль отводилась волкогонной стае. Команду на пуск собак всегда давал сам Грознов, который, подобно опытному полководцу, всегда точно определял момент, когда нужно вводить в бой «главные силы».
Не помню случая, чтобы мы уезжали без трофеев. Иногда добывали по 5–6 зверей. Годовой же счет Грознова, имея в виду коллективные охоты, и зверей, добытых им в логовах, капканами и «на вабу», достигал 90–100 голов.
Мы выезжали в Смоленскую, Тверскую области, в Белоруссию. Командировки длились обычно 3–4 дня. В угодьях нашего хозяйства волкогонная стая не использовалась. У нас почти сплошной лес. А стая эффективно работает в степных районах, а также в лесистой местности с большими полянами, сельхоз-угодьями.
Не знаю, что стало причиной ликвидации волкогонной стаи. Возможно, Иван Васильевич уже не мог заниматься ею по состоянию здоровья, а другого энтузиаста этого не нашлось. Думаю, что сейчас, в условиях резкого возрастания численности хищников, использование волкогонной стаи полностью бы себя оправдало.
Конечно, дело это весьма хлопотливое, требующее немалых средств. Но, как говорится, иная экономия себе дороже обходится.