«Недооценка чутья отрицательно сказывается на воспроизводстве породы. Не умение ведет гончую по следу, а чутье», – писал он.
Вкратце коснусь, за счет чего проявляется в гончей это «нерукотворное чудо». Известный отечественный ученый, химик-аналитик, профессор, он же и эксперт Всероссийской категории по охотничьему собаководству А.В. Камерницкий, в соавторстве с А.Ю. Матушкиным оставили нам на память прекрасную познавательную статью: «Гончие: полевая работа и ее оценка». Читаем: «Обоняние – это способность воспроизводить с помощью обонятельного аппарата попавшие в ее носовую полость молекулы запаха, характерные для животного (зайца), испускающего их, идентифицировать с определенным объектом и отправлять эту информацию в отдел мозга, отвечающий на запаховый раздражитель. И обонятельный аппарат, и процессы, протекающие в нем, ныне довольно хорошо изучены. Достаточно сказать, что в 2004 году американские ученые Ричард Аксель и Линда Бак получили Нобелевскую премию в области медицины и биологии именно за раскрытие генетической природы обоняния.
С известной осторожностью можно сказать, что теперь объяснен механизм распознавания индивидуальности запаха, то есть раскрыта тайна «запахового паспорта». А собаки великолепно читают этот «паспорт». Для них, как выяснилось, там нет незнакомых букв.
Обонятельный аппарат состоит из обонятельных клеток, каждая из которых несет 10–20 жгутиков, увенчанных белком-рецептором (приемником) запаха. Все рецепторы в одной клетке одинаковы и принадлежат к одному типу. Типов таких рецепторов у собаки насчитывается до тысячи (против 20 у человека). Число клеток с одинаковыми рецепторами меняется и зависит от породы, а более точно – от индивидуальной наслед-ственности собаки».
Современные исследования механизма обонятельного процесса показали отсутствие специфических рецепторов отдельных запахов. Как оказалось, молекула запаха, даже мономолекулярного, взаимодействует с набором рецепторов и вызывает в нервной системе обонятельного аппарата собаки в каждом случае определенный ансамбль сигналов, создающий «образ запаха» или «запахового паспорта», как его определяют некоторые авторы. Концентрация молекул запаха, способная вызвать образование такого ансамбля, называется пороговой концентрацией. Она является индивидуальным признаком не только породы, но и отдельной собаки, определяя остроту ее обоняния. Острота обоняния не может быть замерена непосредственно и определяется только через поведенческую реакцию, которой (в случае с гончей) служит начало движения по следу с отдачей голоса (гона). Продолжение гона связано с продолжающимся раздражением обонятельного аппарата и поступлением сигнала в корковый конец анализатора, то есть в мозговой центр.
В публикациях, посвященных оценке чутья охотничьих собак и, в частности, чутья у гончих, иногда просматривается некоторое отождествление этих понятий, а иногда и путаница. Но совершенно точно отмечает Р.И. Шиян в книге «Полевой досуг гончих»: «Нельзя ставить знак равенства между обонянием и чутьем, так как чутье это не только обоняние» и приводит высказывание по этому поводу эксперта всесоюзной категории по охотничьим собакам, заводчика знаменитой линии черных пойнтеров В.П. Рождественского: «Если все породы собак обладают обонянием в той или иной степени, то не все породы собак обладают так называемым чутьем в охотничьем понимании этого слова, под которым подразумевается наследуемая способность собаки на расстоянии не только выделять из многих запахов, одновременно действующих на обонятельный аппарат, запах птицы или зверя, но одновременно реагировать на него неудержимым и страстным стремлением к источнику этого запаха». Как просто и доступно сказано!
В последующем изложении материала статьи я определяю «источник запаха» как «запах цели». Именно «запах цели», то есть зайца или лисицы, на генетическом уровне зафиксирован у гончей как врожденный раздражитель и влечет ее по строчке следа с отдачей голоса.
Нужно отметить, что отдача голоса на следу зверя – свойство только этой группы пород. Она не характерна ни для других пород собак, ни для волка, шакала, койота. Сколько бы мы ни «наганивали» русскую псовую борзую или английского сеттера, ни отдачи голоса на следу не услышим, ни страстного стремления продвигаться вперед.
Однажды в газете «Московский комсомолец» (16 марта 2007 г.) мое внимание привлекла статья известного журналиста Ольги Богуславской «Запах зла». Речь в статье шла о совершенно новой области знаний – криминалистической одорологии – учении о запаховых следах и их распознавании. В воздухе, который окружает человека, есть совокупность молекул, характерных только для одного представителя человечества. Все предметы, которые соприкасались с одеждой или телом человека, оставляют на себе его запаховые следы. И люди научили специально натренированных собак распознавать их, то есть идентифицировать человека, как это делают эксперты-криминалисты, по следам рук, почерку, фотографиям и т.д. У нас в стране методику экспертизы запаховых следов человека, начав практически с нуля, разработали биолог К.Т. Сулимов и химик В.И. Старовойтов. В 1977 году К.А. Сулимов вывел новую породу собак, скрестив шакала и лайку. Сулимов получил собаку, по наследству одаренную великолепным чутьем отца-шакала. «В чем, собственно, состояла задача? В том, чтобы собака без ошибки идентифицировала запаховые следы человека и могла «сообщить» об этом эксперту. Запаховые следы быстро улетучиваются, и собирать их нужно тотчас после приезда на место происшествия.
Кусок суровой байки прикладывают к предмету, который может быть носителем запаха человека, совершившего преступление. Ткань герметично упаковывают в стеклянную банку, а в лаборатории ее (или собственно носитель запаха, например шапку) помещают в небольшой перегонный аппарат, похожий на самогонный. В результате возгонки получают избавленный от примесей человеческий запах, который хранится в специальной «запахотеке» до того часа, пока не появится подозреваемый. У подозреваемого берут образец запаха, переносят на ткань – и можно приглашать собаку», – пишет Ольга Богуславская в статье «Запах зла». На этот запах предполагаемого преступника у 3-4-х собак, используемых в эксперименте, вырабатывается стойкий условный рефлекс. Дело очень ответственное, и для экспериментов отбираются только собаки сильного, уравновешенного типа нервной деятельности.
Нечто подобное ставим мы в процессе нагонки и перед гончими. А именно умение пользоваться чутьем, умение безошибочно дифференцировать запахи, оставленные зайцем на следу. Научится этому гончая – быть ей мастером. Молодая гончая, хорошо нагоненная не просто по определенному виду зверя (в данном случае имеется в виду заяц-беляк или лисица), а по отдельному индивидууму этого вида, упражняет чутье – этот очень сложный аппарат, вырабатывает особый вид памяти, который называется код, у гончей вырабатывается предпочтение работать именно по этому зверю.
Вот почему даже начинающий гончатник, хорошо изучивший труды Н.П. Пахомова,
Н.Н. Челищева, В.И. Казанского и др., старается научить свою молодую гончую на сколе вновь и вновь дорабатывать принятый след до подъема зверя. Если изначально не научить этому гончую, особенно при ночной нагонке, этот порок может так и закрепиться в ней навсегда. На охоте, как совершенно справедливо отмечает Р.И. Шиян, такая гончая «…пересчитает всех живущих в округе зайцев, да так и не поднимет ни одного».
Продолжение следует...