Трудный трофей

Еще лет десять назад я, скорее всего, скинул бы одежду и показал этой дратхаарке, как надо работать настоящим охотникам. Но сейчас плохо гнущееся колено и периодически клинящая шея сдерживали от такого мальчишества.

Да я ее в общем-то понимал – вода действительно была ледяная. Это ее предшественник Атос, ломая мощной грудью молодой ледок, добросовестно выполнял свой долг. Герда, хоть и той же породы – дратхаар, а видимо, поумнее. Я бросал в сторону утки палки, пытаясь раззадорить собаку – тщетно! Залезть в воду самому не представлялось возможным – длины болотников не хватало. Вот если бы были штаны от химзащиты… Обычно я бросаю их в багажник, когда без собаки еду, а когда с собакой, так они и не нужны. Да вот оно как получилось! Герда, выслушивая мое мнение о своей персоне, мялась сзади и периодически отряхивалась. Как будто в воду лазала! Еще лет десять назад я, скорее всего, скинул бы одежду и показал этой дратхаарке, как надо работать настоящим охотникам. Но сейчас плохо гнущееся колено и периодически клинящая шея сдерживали от такого мальчишества.
Спать я ложился с твердой уверенностью, что утром никуда не поеду. Надо же хоть раз в неделю выспаться всласть! Однако уже в шесть утра я пил чай на кухне. Даже размышлять над выбором места не пришлось – от вчерашнего затона до реки рукой подать. А где утка поздней осенью летает? Правильно – над рекой! Вот я зарю на речке отстою, а потом и вчерашнюю добычу из воды достану.
Выезжая из сонного города, я беседовал с Гердой:
– У кого-то сегодня то ли будет добыча, то ли нет. А у нас с тобой одна уточка уже точно есть!
Герда ерзала на соседнем сиденье и пыталась лизнуть мою щеку.
Заря была просто чудесной – с тишиной до звона в ушах, когда шорох мыши слышишь за полсотни метров, а свист утиных крыльев загодя предупреждает охотника о необходимости готовности к выстрелу. Только свиста этого не было. Ничего не было. Цна сонно перекатывала свои воды через отмели и лениво лизала заросли берега.
Ни единого выстрела не раздалось в пределах слышимости. Наохотившись вдоволь, мы вернулись к машине и переехали к недалекому вчерашнему затону. Утка находилась на прежнем месте в окружении десятка перекиданных мною вчера палок.
– А может, сегодня полная сил собака достанет уточку? – рассуждал я, собирая ружье. – Ну что, Герда? Принесешь утку?
Герда радостно скакала вокруг меня и всем видом показывала, что она готова на любые подвиги.
На берегу все повторилось снова. Собака прекрасно видела утку. Она отлично понимала, что от нее требуется, но делать свою работу отказывалась напрочь. Я даже дважды выстрелил в сторону кряквы, пытаясь активизировать охотничий инстинкт Герды. И действительно, она очень возбужденно металась на берегу, подскакивала, взвизгивала и… все! Плюнув, я поплелся к машине за резиновыми штанами. Конечно, мне не хотелось их использовать. После нужно будет их отмыть и тщательно просушить, а ведь не лето на дворе. И опять жена ворчать будет, когда я развешу свое барахло сначала в ванной, а затем в кладовке.
Вырезав длинную палку, я решительно полез в воду. С первых же шагов заболоченное дно всосало мое тело выше колена. С великим трудом я продвинулся еще на пару метров и погрузился уже по пояс. До утки оставалось совсем недалеко, но ил засасывал мои ноги все надежнее.
– Что же я творю? – промелькнуло в разгоряченной голове. – Если вода хлынет в штаны через верх, я не смогу ни вылезти из них, ни всплыть, ни развернуться! Трехметровый шест плавно уходил в дно, не давая никакой опоры. В мозгу зажглась и замигала тревожная красная лампочка. Лоб моментально покрылся испариной. Я попытался медленно высвободить одну ногу и не смог. Вот дела! До дома пятнадцать минут езды. До деревни триста метров. Еще в сотне метров дорога, по которой одна за другой мчатся автомобили. А я, пожилой и бывалый мужик, считающий себя опытным охотником, исходивший на своем веку и пустыни, и тундры, и горы, и степи, реально пропадаю в паршивом затоне шириной два десятка метров, на котором охотился уже два десятка лет!
Я не знаю, как мне удалось выбраться, но полагаю, что без Божьей помощи не обошлось.
Перемазанный илом и гниющими водорослями с головы до ног, я свалился на сухую траву склона, и сердце гнало кровь по телу мощными толчками, отдаваясь эхом в висках. Герда радостно скакала вокруг меня, а я устало отмахивался.
Кое-как почистив одежду и стянув резиновые «ползунки», я бросил прощальный взгляд на недостижимую крякву и поплелся к машине. Но как я мог забыть веревку? Ведь тридцать метров тонкого шпагата, намотанного на фанерную болванку, практически не занимает места в кармане. И ведь приготовил ее, но забыл на окне террасы!
Ах, как жалко было бросать эту утку! Сердито цыкнув на собаку, я запустил двигатель и надавил на газ. Раньше и эти луга выкашивались. А где косари, там непременно найдутся и обрывки веревки, которыми связываются рулоны сена. Сейчас здесь никто не косит. Отъехав от злополучного затона пару километров, я заметил в траве то, что искал. Ну конечно, тот самый шпагат, только короткими кусочками, метра по полтора. Вот и славно! А уж связать их – дело секундное. Собрав их все, я прикинул получившуюся длину – метров пятнадцать. А если не хватит чуть-чуть? Обыскав все окрестности, я нашел и связал еще с десяток 30-сантиметровых обрывков. Вернуться обратно было недолго. Не собирая ружья, я прихватил топор и спустился на берег, на котором полчаса назад чуть не распрощался с жизнью. Быстро срубил из сушняка импровизированную «кошку» и, привязав за средний сучок веревку, забросил в воду. Длины хватало с лихвой, и через пару минут моя трудная добыча оказалась у меня в руках. Герда радостно прыгала вокруг меня и пыталась понести утку.
– Нет уж! Теперь я и сам донесу! Раньше надо было, – строго прикрикнул я на собаку, бросил утку в багажник и отправился в луга на другую сторону дороги.
До обеда было еще далеко.