У меня четырехлетний рыжий кобель Шайтан, у кума – семилетний черноподпалый Тимофей. Эти собаки очень хорошо знакомы с барсуком, не один раз бывали из-за него на «больничном», имеют честно заработанные дипломы 2-й и 3-й степени, мы в них уверены.
Неуверенность у нас была только в самих себе, сможем ли одолеть трехметровую глубину шурфа, а очень часто копать при добыче барсука приходится. Неделей раньше Сергею, в общем-то не худенькому и не маленькому человеку, отметили 50-летний юбилей, да и ваш скромный слуга после перелома шейки бедра, так что «копачи» мы не ахти какие. Для поддержки Сергей взял своего сына Романа, а я – молодого охотника Михаила Крышкина с его сучкой ягдтерьером Джессикой.
Барсучьи норы в основном встречаются у нас в глубоких дренажных каналах для стока воды из полей, вырытых 15–20 лет назад возле лесополос, в «скифских курганах», или просто вырытых посреди поля. Так, в прошлом году взяли в одной норе трех барсуков, двух старых и одного молодого, кстати, один из них был заражен трихинеллезом.
Глубина нор может быть от метра до трех. В феврале 1968 года у нас в Краснодарском крае были так называемые пыльные бури, которые нанесли большой ущерб посевам озимых. Верхний плодородный слой почвы поднимался и оседал в лесополосах или других защищенных местах, образуя высокие холмы. В этих холмах любят устраивать свои убежища лисицы, енотовидные собаки и барсуки. Это, как правило, неглубокие норы.
Наконец-то складываем инструмент, грузим в трехместный ящик собак и выезжаем на УАЗике в охотничьи угодья. Утро выдалось пасмурное и сырое, самая что ни на есть охотничья погода по норному зверю. Ближние норы находятся в 10–12 километрах от ст. Медведовской. Проверяем две норы – нет зверя, хотя видно, что барсук где-то рядом, подготовил их к зимовке, вычистил, затащил свежую подстилку. Едем дальше в угодья соседнего хутора Свободного, там, за шестым отделением, в глубоком канале возле прудов целое барсучье городище. Подъезжаем, я готовлю видеокамеру для съемок, а Сергей пошел к городищу. «Тут кто-то ступенек при спуске в канал наделал, – кричит он. – Наверное, здесь уже побывали охотники».
Спускаемся в канал, три входа в нору затоптаны людьми и собаками. Сверху на поле метрах в двенадцати от центрального входа выкопаны шурфы, но единственно, что успокаивает, они тщательно зарыты и прикрыты дерном, значит, с норой все в порядке и на следующий год здесь снова поселятся барсуки. Молодежь, Мишка с Ромкой, взялись прочесывать с Джессикой лесополосу. Мы с Серегой поехали проверить соседние старые норы. Прошли одну лесополосу, край поля, где были норы, но ничего так и не нашли. В одном тихом уголке на перекрестке двух лесополос и каналов нашли отличный переход крупного рогаля – самца европейского оленя, много старых и свежих следов. Он кормился на озимой после уборки кукурузы.
Созвонились и забрали хлопцев, у них тоже пусто – нашли барсучью нору, но, видно, зверя уже забрали, рядом с входом в нору недавно выкопанный и зарытый шурф. Запустили Джессику – пусто. Поехали дальше, за Таранцовую балку, там возле «колодца» в нанесенных холмах, в лесополосе, находили в прошлом году две жилых барсучьих норы. Проверяем – тоже нет хозяев, хотя норы вычищены, наверху много барсучьих следов на свежевырытой земле и припасена свежая подстилка. Шайтан минут по десять был внутри каждой, но «дядьку» так и не нашел. Все-таки рано у нас в Краснодарском крае открывают и закрывают охоту на барсука, хотя бы на две недели попозже, с половины октября и до 10–12 ноября еще тепло и зверь устраивается на дневку в укромных местах или камышах. Гончатники жаловались, что в это время собаки получали травмы от встреч с барсуком.
Ну, время обеда, пора накрывать поляну. «Бог послал» в этот раз литровую баночку маринованного толстолобика и вареную картошку, шматочек сала с тройной прослоечкой, сырые и вареные яйца с квашеной капустой, разной колбаски и три литровых термоса с чаем и мармулетками. Не спеша обедаем, а что еще остается делать? Теплится слабая надежда на завтрашний день. Мимо проезжает белая «Нива», останавливается, из нее выходят два солидных охотника, как оказалось, из Краснодара. «Как дела? – спрашиваю я. – Как охота?» – «Да взяли по зайцу, можно ехать домой, – отвечает более пожилой. – А вы как?» – «А у нас без результата, все найденные норы или без зверя, или выкопанные», – отвечаю я и приглашаю отобедать с нами.
Еще немного поболтав, мы узнали, где они находили норы, собрались и поехали дальше. Потеряв в поисках нор еще час драгоценного охотничьего времени, встретили знакомых гончатников из соседнего хутора, у них результат – одну лису взяли, другую упустили.
В конце концов было принято решение ехать на очень глубокую нору, находящуюся в канале возле полей знакомого фермера Алика. Три года тому назад мы в этой норе забрали трех барсуков, но нам тогда повезло, собак мы прослушали не в самом валу, а с краю, на глубине всего полтора метра. К половине четвертого подъехали к норе. Да, конечно, нора жилая, без всяких сомнений. От входа, находящегося в канале на другой стороне вала, идут в разные стороны три хорошо вытоптанные тропы, на свежевырытой земле видны барсучьи следы. Решаем запустить первой Джессику, собака молодая, долго в норе работать не будет, постараемся прослушать, может быть, опять повезет. Минут пятнадцать ее нет, только от входа еле-еле слышен какой-то хрип. Бедный Михаил весь извелся, пока она не вышла.
Ну все, мы уже в азарте, «дядька» на месте, запускаем в нору Шайтана, хотя знаем, что он стоит до конца, пока мы не вскроем нору или он не получит серьезную травму от зверя. Но дело сделано, ждем результата. Целый час все мы ползали на брюхе по валу и сбоку и только на самом верху, метрах в шести от входа, прослушали еле слышный, похожий на хрип, лай. Это скорей всего не тупик, а котел, обычно в норах такой сложности он находится метрах в пятнадцати, а то и до двадцати от входа. Не повезло! Ползаем еще полчаса, Шайтан переместился на три метра дальше. Принимаем решение пробивать шурф, глубина минимум четыре метра, а время уже почти пять вечера. Может, зверь, пока будем копать, переместится и сам уйдет в тупик.
Надо копать, собаку не бросишь, а барсук сам не выйдет. Еще раз внимательно прослушиваю, «пронюхиваю», определяю местонахождение собаки и зверя, ведь только от меня зависит правильность и точность определения и в целом конечный результат – добыча барсука. Первый штык, как «право первой ночи», всегда за мной, этим штыком я определяю длину и ширину шурфа. Потом предоставляется возможность копать всем кому не лень и без очереди. Копаем и выкидываем землю только тогда, когда собака работает. Не слышно лая или других звуков, подтверждающих, что собака на месте, и мы прекращаем работу.
Темнеет, углубились на метр, а Шайтана слышно все также плохо, если не хуже. Настроение у всех потихоньку падает, беру фонарик и иду в лесополосу заготавливать дрова на предстоящую ночевку, благо еды и чая у нас в достатке. Мы с Сергеем Юхановым уже выдохлись, а молодежь при свете фонаря еще копает. Вдруг из шурфа, под ногами у Романа, послышались звуки борьбы, удары и стук, мы затихаем. «Наверное, Шайтан вышел из норы», – шепчет через пару минут Роман. Я с фонариком бегу к входу норы, Шайтан стоит в метре, ловлю его, чтобы он не ушел обратно в нору. Но ему не до дальнейшей работы – левое бедро, круп и хвост в крови, беру его на руки, он скулит от боли. Все, на сегодня охота для Шайтана закончилась, да и для нас, наверное.
Уже половина девятого вечера, принимаем решение прикрыть приготовленными дровами вход в нору и ехать домой. По приезде домой в первую очередь осмотр Шайтана, а потом уже ужин и горячая ванна. В теплой воде со слабым раствором марганцовки купаем скулящего раненого, на заду, корне хвоста и под ним видны глубокие раны. Видимо, кобель пошел в котле, как при охоте на лису, на размен, хотел задом вытолкнуть барсука, но не на того напал. «Дядька» – зверь серьезный, махнул пару раз своей лапой со здоровенными когтями – и все, кобель в ближайшие две – три недели на «больничном». Обрабатываю и зашиваю раны, ввожу внутримышечно антибиотики, как обычно после норной охоты.
Утро следующего дня пасмурное, накрапывает дождь, небольшой ветерок. Подъезжаем к норе, нетронутые колья торчат из входа в нору, значит, зверь не ушел. Сергей Юханов запускает своего Тимофея, на него теперь вся надежда, сможет ли он найти зверя, а если барсуки закопались, то и раскопать их, дать знать, где они. В нашем вчерашнем шурфе тишина, нет никого, и мы опять целый час на брюхе ползаем, прослушивая, где работает собака. Наконец-то в трех метрах от нашего вчерашнего шурфа удалось прослушать кобеля.
Вот именно здесь, в этом месте, около пятнадцати метров от входа, и может быть тупик. Опять сам внимательно прослушиваю и определяю местонахождение собаки и зверя, начинаю копать первый штык. Появляется азарт, молодежь прямо вырывает из рук лопату, рвется в бой. Глубина шурфа предположительно не меньше трех метров. Углубились на метр, земля как бетон, Роман поломал мою любимую лопату, но, что радует, лай Тимофея слышно все четче и громче, значит, мы на верном пути. Копая очередной штык, Михаил вскрыл чей-то кормовой запас. Чего там только не было: с килограмм семенной пшеницы, три грецких ореха, два желудя, с полкило семян подсолнечника и кукурузы, в общем, объем захоронения был около половины ведра. Кого-то в зиму оставили без провианта.
Распогодилось, выглянуло солнышко, стих ветер, в общем, копай не хочу. Прокопались вглубь еще на метр, теперь лай Тимофея слышен лучше в правом переднем углу шурфа. Расширяем его и углубляем тоннелем, новый штык начинаем оттуда. Так бывает, когда копаешь над зверем, он теснит собаку, может поранить, продавить и уйти из тупика. В этом месте не копаем, не шумим, оставляем ступеньку и с большой осторожностью, только под лай или уже хрип собаки, углубляем правый угол. Прошли еще три штыка, нет хода, Тимофей уже не лает, а хрипит под ногами. Землю из шурфа Михаил набирает в рюкзак, подает Роману, а Сергей уже высыпает его наверху. Все, пора и мне за работу. Аккуратно срезаю лопатой землю и наконец-то открываю ход – виден хвост собаки, а сам он как раз под моими ногами, значит, я не ошибся, шурф выкопан верно, «дядька» здесь, в тупике. Расширяю ход и вытаскиваю охрипшего Тимофея.
Молодец, выдержал! Четыре с половиной часа отработал в норе, не отошел, пока мы не пришли на помощь. Закрываю землей и лопатой основной ход, который ведет на выход. Все в порядке, барсуки в тупике, остальное, как говорится, дело техники. Молодежь удаляет уже ненужную ступеньку, под ней как раз расположен и котел, расширяет его. Теперь можно спуститься вниз, проверить зверя. При свете фонарика в тупике хорошо виден зад и хвост барсука. Пока «дядька» еще не озлоблен, принимаю решение вытащить его за хвост наверх.
Складываюсь в три погибели и лезу в гости к барсукам. Хватаю за хвост, тащу изо со всех сил – не идет, второй рукой беру за заднюю левую ногу, лбом в землю упираюсь, потихоньку зверь пошел. Бросаю держать барсука за ногу, фонарик выпал изо рта, не до него. Здесь один нюанс: как только барсук почувствует свободу, он сразу подтягивается и наносит удар лапой или зубами, его надо держать только за хвост, тогда он становится беспомощным и его можно без особых усилий и проблем вытащить наверх. Что я и сделал. Подаю Сереге барсука, оказался он двадцатикилограммовым самцом, значит, в норе еще может быть самка. Обычно в норе самец защищает самку и стоит от собаки первым.
Для проверки Михаил спускается в шурф и запускает в нору свою Джессику. С осторожностью, с дрожью в ногах собака входит, заливается лаем, делая короткие броски. Михаил голосом подбадривает ее. Все хорошо, зверь сидит на месте и «гудит», самая приятная музыка на всем белом свете для охотника-барсучатника. Теперь можно, не торопясь, и притравить собаку, и поснимать на видеокамеру. Барсук почти в метре от входа уверенно дает отпор собаке и так просто за хвост его уже не возьмешь. Из УАЗика достаю петлю из тросика на метровом держаке, подаю вниз Михаилу.
Не подвел меня Миша, после небольших усилий все-таки поймал барсука. «Он тянет меня в нору,– кричит Михаил, – он сильней меня». К нему на помощь в шурф спускается Роман, и вдвоем, с кряхтеньем и «определенными пожеланиями», они вытаскивают наверх самку барсука весом около девятнадцати килограммов. Время идет, уже половина пятого вечера. Притравливаем собак, только жаль, что нет Шайтана, но ничего, на его век еще хватит барсуков. Роман с Мишей убирают в ящики добычу, а мы с Сергеем достаем рюкзаки и термосы, готовим обед. Дело сделано, все довольны, можно немного отдохнуть, перекусить, попить чайку, работы еще много. В обязательном порядке надо привести нору в порядок, забить травой и листьями все вскрытые нами ходы, зарыть шурфы, прикрыть свежую землю дерном или травой, закрыть лицензии.
В результате охоты были выкопаны в первый день шурф метровой глубины, во второй день – шурф уже с нормальной трехметровой глубиной и небольшим тоннелем, добыты два приличных барсука, правда, «война без потерь не бывает», мой Шайтан оказался на «больничном». Это отличный результат при охоте с норными собаками на барсука. Тем более что нет одинаковых и стандартных охот, нет одинаковых нор и барсуков, к тому же каждая охота индивидуальна и привлекательна, непредсказуема, можно и зверя не добыть, и потерять любимого питомца.
В заключение хочу сказать вам, дорогие охотники, не бойтесь ходить на барсука с «диванными», каковыми многие считают гладкошерстных такс, собаками, я более двадцати пяти лет успешно охочусь и буду охотиться только с ними.
Всем спасибо, удачи!