В то же время подошли государственные экзамены в вузе, и мне, как биологу-охотоведу, желающему поработать в охотничьем хозяйстве, без собаки быть никак нельзя, и, следовательно, Грач пришелся ко двору и купался в лучах любви и ласки всей моей семьи.
Чем больше взрослела собака, тем отчетливее проявлялись ее породные черты, о которых меня предупреждала Лена, когда передавала щенка.
Во-первых, Грач был смел и бесстрашен до безрассудства. У него просто сносило голову, когда какой-либо пес открывал на него пасть, невзирая на его величину, породу и половую принадлежность. Грач бросался в бой, «с голой пяткой на шашку», и нередко бывал бит, но сей казус нисколько его не останавливал при следующей встрече. Поэтому гулять с ним отказались сначала мои родители, а затем и жена.
Во-вторых, стали заметны симптомы неуважения к женскому полу семьи, и если он быстро приходил на зов ко мне, то мог презрительно отвернуться, когда его я звали моя мама или жена.
И еще. Ягд не допускал фамильярничать с собой, и если он получал кость с мясом или вареное яйцо в скорлупе, то даже мне не следовало с ним шутить в это время; сначала он рычал, предупреждая, а затем мог и укусить.
Я объяснял это просто, в его родословной все пращуры имели приставку «фон».
Последние штрихи к портрету: окрас черный с рыжими подпалинами на брюхе, груди и бровях, карие глаза, волчьи клыки, полустоящие уши, хвост купирован, несколько высоковат в холке.
Приехав в охотхозяйство на постоянную работу охотоведом и при первом знакомстве с завхозом и начальником хозяйства, при мне и Граче были высказаны обидные сомнения в геройстве пса и утверждалось мнение, что мой четвероногий друг бежит при виде огромных крыс, живущих в амбаре для сухих отходов. Бедняжки, эти люди не знали породу и тем более не знали, что порода выводилась не только как егерская, но и для борьбы с грызунами.
Итог битвы в амбаре, которая произошла на следующий день при нашем участии с завхозом, – около сорока здоровенных крыс, львиная доля из них – заслуга Грача.
Фронтовик завхоз назвал Грача бойцом и выделил в награду лосиную голову, которую я опалил и затем сварил холодец. Грач оценил блюдо из дичины по достоинству.
Кровник – так в охотничьей среде называют собак находящих подранков по ничтожно малым следам крови на чернотропе или снегу. И если есть такая собака, то шанс добрать зверя ощутимо возрастает, и это не самое главное. Главное в том, что ваш четвероногий друг заранее предупредит о засаде раненого зверя и сохранит ваше здоровье и жизнь, как это было в моем случае.
Грачу исполнилось полгода, и на серьезные охоты на копытных я его по малолетству не брал.
Кабана в нашем хозяйстве было немного, и охоты на него проводились на подкормочных площадках с вышек.
Как-то вечером ко мне зашли охотник с егерем и доложили, что охотник подранил секача, тот ушел с площадки с кровью и надо его добрать. На месте стрельбы и в процессе добора подранка мы прошли по набитым кабанами тропам не менее километра, крови на следу было немного, а затем она исчезла совсем.
«А если попробовать Грача?» – эта мысль не давала мне покоя, я знал, что ягды – прирожденные кровники, и только то, что Грачу всего лишь шесть месяцев, останавливало меня. «Хочется и колется, а попробую на поводке, пес при мне и будет цел», решил я, и мы втроем со стрелком отправились в лес, забыв взять фонарь.
Грач быстро взял след около вышки и с лаем потянул поводок. На кабаньих тропах, где след крови терялся, он потащил нас дальше с голосом и рычанием.
Около часа мы бегали в лесу по тропам и решили перекурить. Я привязал Грача к дереву, не обращая внимания на его визг и лай, достал сигарету, и мой напарник, глядя, как надрывается пес, молвил: «Однако пустобрех у тебя пес, паря!»
…При вспышке спички на нас из темноты бросилось что-то огромное, как нам показалось со страху. Мы оба выстрелили, благо, ружья держали в руках, не успели поставить к дереву.
Нет, то был, к счастью, не секач, стрелок ошибся при стрельбе, а может, и нет, но подранил он большую свинью, и мы сдуру не обратили внимания, что нас хотел предупредить пес, и чуть не поплатились за это, остановившись покурить вблизи подранка. Кстати, свинья получила по брюху на площадке…
Серьезный зверь. Много чего произошло за время нашей совместной работы. Были успехи, были ошибки, был просто недогляд. По весне не уследил, и пес влез мордой к змеиному клубку, укус змеи раздул ему физиономию, я выходил дружка, уж больше к змеям он не совался.
Грач матерел. Ему шел второй год. Один из егерей предложил попробовать собаку по барсуку, дескать, знает норы недалеко от дома. К тому времени на счету у Грача было три лисицы и енотовидная собака. Я знал, что барсук зверь серьезный и много норных погибло под землей в схватке с этим «мешком сала». «Грач тоже не лыком шит, вишь какой гладкий и мощный», думал я, разглядывая ничего не подозревавшего норного.
Первый запуск в нору ничего не дал. Грач скоро вылез и отряхнулся, мы с егерем решили, что она пустая, либо многоэтажная, и пес в этом случае опять пойдет в норы.
Так и случилось. Во второй раз Грач нашел зверя, это мы поняли по его рычанию и лаю. Почти час провел Грач в норе, тесня барсука, потом вылез, убедился, что я здесь, и снова – в нору. Через несколько минут раздался собачий визг, и все стихло. Я как одержимый бросился копать барсучьи катакомбы, вырыл двенадцать шурфов, после каждого я слушал его голос, и вот радость, удалось услышать едва слышный лай.
Я не помню, как рыл последний шурф, но под лопатой земля зашевелилась, и я разглядел сквозь комья земли барсучью шерсть. Барсук не издавал ни звука, и, только расширив шурф, нам удалось поставить последнюю точку в его жизни. Мертвую пасть барсука мертвой хваткой держал мой ягд. Мы их так и вытащили «пасть в пасть».