Особенно трудной была дорога на конечном участке, т.к. весной свернуть с асфальта практически нигде невозможно, а на асфальте охоты нет. Наградой охотнику за все дорожные мытарства часто становится или утро, проведенное на тетеревином току, или неожиданная встреча с медведем на глухарином току, или весенние вечерние зори у костра на берегу озера, когда вокруг тебя крякают, хоркают, свистят и гогочут, — одним словом, когда приходит весна, и все живое этому без оглядки радуется...
Наконец мы на месте. Лагерь обустроен. Можно идти на разведку, построить засидки и разгулять засидевшуюся Герду. Мокрые места с невысоким кустарником мы знаем, но проверить их все равно надо, т.к. за год может вырасти целый лес. Вокруг меня носится Герда, опьяневшая от весенних запахов после долгого зимнего сидения без дела. При обходе кустарника на краю болота Герда подняла одного вальдшнепа. Это уже хорошо. Здесь можно завтра вечером постоять на тяге. С болотом сложнее — туда на ночевку прилетает гусь. Болото во многих местах непроходимое и тянется по обоим берегам речки довольно далеко — куда сядет гусь, ведомо только ему самому. Часть болота пройдена, найдено место, где есть гусиный помет. Подобрал место для засидки, где в костюме лешего меня будет почти не видно. Придумал, как укрыть мою палевую Герду. Теперь можно и в лагерь возвращаться.
С рассветом подъем, кофе и в путь. Идти не очень далеко, но передвижение по болоту — довольно утомительное занятие. Профили расставлены. Маскирую Герду. Надеваю костюм лешего и затихаю. Аристократы-гуси еще спят и прихорашиваются. Около шести часов они начинают гоготать и подниматься, направляясь на кормежку. Все стаи пролетают далековато от меня. Манок их не разворачивает. Со всех сторон стрельба. Правда, видно, что по некоторым стаям стреляют местные «зенитчики». А уж если они завелись, то многим охота будет испорчена. Вижу — место выбрано несколько неправильно. Значит, не мой день. Герде все это тоже надоело, и она начала крутиться, пытаясь улизнуть из укрытия, но я ее заблаговременно привязал. Когда собрался уходить, увидел гуся, начавшего медленно планировать на бугор к заброшенной деревне
Выходим на пригорок, определяем направление ветра. Засидевшаяся в засидке Герда усердно, на хорошей скорости челночит по заброшенной деревне. На краю деревни, около противопожарного пруда Герда активизируется и поднимает гуся, и происходит это, как всегда, «вдруг». Пока вскидываю ружье, расстояние становится уже
Весь оставшийся день мы с Гердой исследовали новые места, которые могли оказаться перспективными на вечерней тяге, и пытались найти кормежные поля для гусей. Вечером отправились в низину с порослью ольхи и осины. Остановился я под деревом на краю хорошо просматриваемой поляны. Герда, как всегда, сначала обследовала все вокруг в радиусе 60 м, потом нашла недалеко от меня сухую кочку и уселась в нескольких метрах за моей спиной.
Вокруг слышался неумолкаемый гомон снующих повсюду птиц, радующихся теплу и весне. Вверху токовал бекас, слева на поле чуфыкал тетерев, впереди на речке жвякал селезень. Герда беспрерывно крутила головой, наблюдая за полетом разных пичужек, но вот она насторожилась, вся напряглась и уставилась в дальний угол низины. Прислушавшись, я уловил гогот гусей, которые летели довольно низко, примерно в моем направлении, но все же далековато. Герда, как завороженная, провожала их взглядом. Она в прошлом году успела близко познакомиться с гусем — принесла из камыша подранка.
Солнце уже заходило. Вдалеке раздался первый выстрел — явно по вальдшнепу. Вечерняя заря медленно угасала. В прозрачном весеннем воздухе, озаренном лучами заката, густели холодные сумерки. Рядом, слева, захоркал вальдшнеп. Первой услышала его Герда. Вся напряглась и уставилась на него. Когда вальдшнеп подлетел ближе, она повернулась ко мне и посмотрела, как будто хотела сказать: «Неужели, ты его не видишь?». Упруго ударил выстрел, вальдшнеп перевернулся в воздухе и упал. Поиск и подача для собаки не составили большого труда — вернулась она с добычей довольно быстро. Глаза ее светились радостью. Эта работа была для нее довольно простой, а вот поднять бекаса, как это было днем, — работа настоящей подружейной собаки.
Собака — животное деятельное, ей необходима цель, на которую она могла бы направить свою энергию. До некоторой степени удовлетворить эту потребность помогает апортировка. Почти все собаки с удовольствием бегают за брошенными палочками, но с биологической точки зрения это совершенно бессмысленное занятие. Но если хозяин доволен, то они с удовольствием это делают. А вот по наследству подача не передается — это в чистом виде дрессура. Доведение подачи до автоматизма превращает собаку в биоробота. Любителям бросать палочки собаке-компаньону нужно знать, что это плохо действует на ее психику, и на определенном этапе у нее могут возникнуть проблемы с послушанием.
Чтобы собака комфортно развивалась, нужно в полной мере использовать ее генетический потенциал (врожденные рабочие качества). По большому счету никто до сих пор не может сказать, что у ретривера является основным специфическим рабочим наследуемым качеством, потому что ни один крупный ученый-кинолог у нас в России этим не занимался. Один только А.В. Камерницкий в 2006 г. уделил этому вопросу внимание. Он писал: «Таким образом, следует, по-видимому, признать, что рассудочная деятельность в нестандартных условиях и есть наиболее характерная и специфическая особенность ретриверов, позволяющая им работать во всех вышеуказанных „специальностях“ (собака-поводырь слепых, собака-детектор наркотиков и взрывчатки, собака-спасатель). Высокий уровень интеллектуального развития, скажем мы, не боясь неполной научности термина, включающий инстинкты, рефлексы и рассудочную деятельность и, может быть, превышающий средний уровень других пород». Скорее всего, по этому направлению следует вести племенной отбор. В соответствии с этим и нужно сформулировать задачи испытаний. Некоторые разделы правил должны быть переформулированы с учетом способности ретриверов самостоятельно принимать правильные решения в нестандартных ситуациях. Например, правила могут быть насыщены следующими элементами:
— выбор рационального пути при выполнении подачи,
— выбор оптимального поиска в зависимости от ветра, травяного покрова и проч.,
— выбор рациональной последовательности взятия ближней и дальней птицы,
— проверка силы нервной системы — реакция на громкий звук.
Ретриверы получили быстро распространение благодаря своим замечательным рабочим качествам. Им, можно сказать, в прошлом и позапрошлом веке повезло, т.к. их приобретали богатые и влиятельные люди, которые не зарабатывали деньги на разведении. Сейчас в России все наоборот: на ретриверах очень многие зарабатывают деньги, что в конечном счете негативно скажется на развитии породы.
Для оценки рабочих качеств требуется в первую очередь определять трудозатраты дрессировщика, а не врожденную компоненту поведения собаки. Правила испытаний должны быть такими, чтобы их одинаково интерпретировали и в Москве, и на Сахалине. Испытания должны быть достаточно простыми и абсолютно воспроизводимыми . Тогда и результат будет однозначным. Чем сложнее правила испытаний, тем вероятнее судейство «и так, и эдак» (т. е. могут сказываться личные пристрастия). Племенная ценность таких испытаний сводится к нулю.
В заключение хотелось бы сказать об изменениях, внесенных в поведение охотничьих собак — ретриверов. Оно обогатилось новыми приемами, как пишут в книге «Поведение собаки» Е.Н. Мычко, М.Н. Сотская, В.А. Беленький, Ю.В. Журавлев: «Ретриверы. В охотничьем поведении были произведены капитальные изменения. Все, что осталось, — это поиск по свежему следу, выпугивание птицы под выстрел и подноска охотнику». Вот такая собака нужна российскому охотнику.