Она «читает мысли» по выражению вашего лица, интонациям и отвечает на своем языке — позами, хвостом, выразительными глазами, голосом. Я не очеловечиваю ее, но все же...
Представьте, мы с собакой с утра до вечера на охоте. К вечеру настрелялся, притомился, оголодал. Возвращаемся. Смотрю: прихватила след на овсяном поле, немного провела и замерла у кустов, повернув ко мне голову, смотрит прямо в глаза. Делаю вид, что не понял, слегка пожимаю плечами и поднимаю бровь. Хвост просто заходил ходуном, несколько раз энергично ткнула носом в кусты и опять замерла, повернув ко мне голову.
Я улыбнулся и чуть-чуть кивнул. И только тогда она «на цыпочках» медленно двинулась в кусты. Конечно, мне надо было обойти кусты и встать на перехвате, но я устал, машина в другой стороне. Я просто стоял и ждал, что будет. Лай, хлопанье крыльев. Жду. Через минуту появляется собака, смотрит на меня как-то косо, вдруг вытягивает шею и первый раз в жизни делает мне выговор — слышу какой-то вой с урчанием. Очень смешно, похоже на злость старушки. Разумеется, мне не раз доводилось мазать, но к промахам она всегда относилась с философским спокойствием, а тут...
А тут собаке 3,5 года — пора вязать. Долго опрашивал старых спаниелистов, смотрел претендентов на испытаниях и выставках. Чуть до инфаркта не довел весь племсектор, перетряхивал родословные. Вроде нашел. Племсектор дает добро. Мы в плане вязок. Не буду описывать волнений и переживаний, связанных с вязкой, не буду рассказывать о том ворохе литературы, который перекопал в поисках информации по уходу за беременной сукой. Ведь нельзя это пускать на самотек, как делают многие.
Перед глазами примеры: истощенные собаки с провисшими спинами, синими языками (нелады с сердцем), вихляющая походка... А щенки — животы, распухшие от манной каши, в 1,5–2 месяца лапы заплетаются, как у недельных, — без слез не взглянешь. Не буду рассказывать, как принимал роды первый раз в жизни. Это не учебник. Но вот дальше... Когда все эти треволнения позади, сижу и смотрю в щенячье гнездо.
Щенкам три дня. Еще слепые, неуклюжие, лежат кучкой, греют друг дружку. Появляется мамка, легко перепрыгивает загородку, ложится в угол. Начинается всеобщая суета. Щенки почувствовали мамку и, отпихивая друг друга, дружно рвутся к набухшим грядкам — молоко дают! Из центра кучки появляется маленькая ладненькая сучка. Обогнув всеобщую толчею, точно по прямой и очень быстро ползет к самым большим задним соскам.
Устроившись между задних ног, с громким чмоканьем присасывается к соску. Остальные еще на полпути, торопятся, залезают друг на дружку, падают, лягаются, пищат. Самый крупный кобелек, как бульдозер, раздвигая всех и сметая все на своем пути, топча животы, мордашки, уши, прямо движется к цели и вскоре тоже чмокает. Подтягивается и остальная братва, дружно навалившись на грядки веселой гурьбой — берут соски штурмом.
Вот кому-то не хватило соска, он заползает спереди, ввинчиваясь в гроздья висящих на сосках братьев и сестер. Усердно работая лапами, продвигается к хвосту. Не выдержав натиска, щенки с громким чмоканьем отрываются от сосков и опять образуют кучу малу. Все, кроме той хитрой маленькой сучки, которая, уже насосавшись, спит, прижавшись к задней мамкиной ноге. Наконец, все при деле, дружно сосут. Мать, с гордостью осмотрев шумную компанию, с облегчением вздохнув, вытягивается во всю длину, полузакрыв глаза.
Щенкам три недели. Гнездо им давно мало, они осваивают кухню. После сытного обеда веселая возня, игры. У каждого свой характер. Один настырный, идет напролом; другой прячется за ножкой стола, выбирая момент для атаки; третья при атаке опрокидывается на спину и снизу хватает кого-то острыми зубами за голенький живот. Писк, лай, рычание потихоньку стихают. Щенки собираются в кучу, засыпают, тихонько посапывая.
Лишь одна, та самая маленькая сучка продолжает исследовать кухню. Она замечает открытую дверцу овощного ящика. Принюхиваясь, осторожно лезет внутрь, через некоторое время раздается писк. Заглядываю в ящик — так и есть, завалило картошкой. Спасенная из завала, она снова отправляется на поиски приключений.
Щенкам 1,5 месяца. Пора расставаться. В прихожей военный прячет любознательную красавицу за пазуху, через минуту она выглядывает из рукава шинели. Он спешит, на ходу диктует свой телефон. Все, больше я о ней ничего не слышал. По телефону о командированном ничего сказать не могут. Где ты, малышка? Как сложилась твоя судьба? Жива ли?..
В квартире непривычно тихо. Не гремит мисками на кухне маленький обжора, не слышно возни. Пусто как-то. Напротив стоит собака. Тощая, как забор, исцарапанные грядки висят до пола, а в глазах — слезы, мировая скорбь.