Я же не смог усидеть на месте и помчался на деревянный мост, к тихой заводи, заросшей по краям рогозом и кувшинками, где слышался бой крупного хищника, охотившегося на мелочь.
Расплескивая воду из ведерка с живцами и держа в левой руке «телескоп», оборудованный специально для ловли хищника, наконец притормозил у края заводи и, чуть отдышавшись, на цыпочках подкрался к середине плеса. Тихо, стараясь не шуметь, стал раздвигать телескопическое удилище, как в нескольких метрах от меня неожиданно ударил хвостом крупный окунь, рассыпав вокруг себя веер разбегающихся мальков. Мощный всплеск и огромный бурун настолько впечатлили меня, что я дрожащими руками быстро стал настраивать снасть, желая как можно скорее закинуть поплавок с живцом в воду…
Наконец рука поймала в ведре бойкого бычка величиной с палец, зацепив его под спинной плавник, закидываю оснастку на середину заводи. Круглый пенопластовый поплавок размером с винную пробку, кивая в такт трепещущему на крючке живцу, заходил кругами на темной воде, притягивая, словно магнитом, мой напряженный взгляд. Минуты вытягиваются в вечность! Жду поклевку, но как всегда хищник атакует неожиданно, стоило только отвести взгляд немного в сторону. Вовремя замечаю под водой свой поплавок, быстро уходящий в сторону кувшинок, и тут же подсекаю. Коричневое стеклопластиковое удилище, заскрипев, согнулось дугой от сопротивляющейся на том конце рыбины. Пытаюсь удержать удочку двумя руками, но окунь сильными рывками тянет на глубину, словно упрямый бык! Упираюсь грудью в деревянную перекладину моста и, получив дополнительную опору, стараюсь подтянуть к себе сопротивляющегося в глубине хищника. Но неожиданно перила отрываются и я лечу в воду с четырехметровой дубиной в левой руке и пяти метровой удочкой в правой. С шумом приводняюсь, на секунду скрываясь под водой. Болотники наполнились водой, одежда, намокнув, потяжелела словно кольчуга, потянув ко дну. Не выпуская вырывающееся из рук удилище, изо всех сил пытаюсь догрести до сваи моста, но ничего не получается! Последние силы покидают меня и ничего не остается, как разжать руку. Наконец, обхватив бревно руками и ногами, перевожу дух. Оглядываюсь по сторонам, но удочки не видно, проклятая рыбина все-таки утащила ее в неизвестном направлении! Жалко до слез, но делать нечего, и, собрав все силы, гребу от бревна к бревну, до берега…
Выхожу из воды, словно водяной: мокрый, обвешанный водорослями, хлюпая полными сапогами при каждом шаге. То еще зрелище, доложу я вам! Сев на землю, выливаю воду из сапог и, словно побитый пес, плетусь к отцу, захватив по дороге одиноко стоящее ведро с живцами.– Ну, где улов? – издали спрашивает он.
– В воде... – грустным голосом отвечаю я.
– А удочка где?
– Утопил!
В воздухе повисает секундная пауза. Я приближаюсь к костру, хлюпая сапогами, выхожу на свет, и неожиданно взрыв хохота нарушает вечернюю тишину. Я начинаю оправдываться, взахлеб рассказывая все, что со мной произошло пятнадцать минут назад, но отец смеется еще громче, утирая выступившие слезы. Наконец я замолкаю, опустошенный и огорченный своей неудачей. Отец понимающе умолкает, но, снова не выдержав, стал давиться от смеха…
– Ну, знаешь! – я зло сверкнул глазами. Пожалел бы сына, вместо того чтобы смеяться. Бог тебя накажет! – не подумав, выпалил я от обиды.
– Ладно, не сердись! – утирая слезы, ответил отец. Снимай одежду и вешай сушиться, а то простудишься. Горячий ужин и тепло пылающего костра стерли возникшую недавно обиду. Под ароматный чай с малиной и черничными листьями мы долго сидели, прижавшись друг к другу, глядя на горящий костер, вспоминая былые рыбалки. На темном небе светила луна в окружении миллиардной звездной свиты. На веки навалилась приятная тяжесть и, не заметив, я провалился в глубокий сон…
Проснулся уже утром от птичьего щебета и солнечного света. Отца рядом не было.
– Уплыл! Без меня уплыл! – обидой вырвалось из груди. Я заметался по сторонам, но вспомнил про висевшую на веревке одежду. Подошел и потрогал – влажная! Вот почему отец не стал меня будить. Разжигаю костер и сушу одежду, дожидаясь отца. Вдруг вижу, как он медленно идет по берегу, на плечах несет лодку вверх дном. Вот он подходит ко мне, и я замечаю, как с него стекает вода.
– Что случилось?
– Не поверишь, выпал из лодки! – ответил отец.
– Как это у тебя получилось? – не поверил я.
– Помнишь арку под двумя наклоненными дубами, которую мы всегда проплывали, отталкиваясь от них руками.
– Помню!
– Так вот, решил я так же оттолкнуться, да только не учел, что тебя на носу нет! Лодка поднялась, я оттолкнулся и тут же она накрыла меня с головой!
– А я говорил! Бог тебя накажет!
– Ладно, теперь мы квиты! – смеясь, ответил отец, протягивая руку.
– Квиты! – ответил я, пожимая ее в ответ.
– Ну что, поймал чего?
– Двенадцать поклевок! Но все запутались в корягах, без тебя не справиться, а я еще багор утопил, как назло! Сейчас обсушимся, позавтракаем и попытаем счастья, авось повезет…
Через пару часов мы снова на воде. Слава Богу, сделанный отцом багор плавал словно поплавок, торча из воды на несколько сантиметров чуть в стороне от злополучной дубовой арки. Покидав спиннинг, достали-таки утонувшую удочку но, правда, вчерашнего монстра на крючке не оказалось. Только зеленый стебель кувшинки сиротливо болтался на разогнутом крючке.
– Жаль! – искренне огорчился отец, глядя на меня. У меня же не было слов, я так и смотрел на разогнутый крючок, не проронив ни слова.
– Соберись! – хлопнув меня по плечу, ободряюще произнес он. У нас впереди еще много дел! Собирай удочку и вперед, к жерлицам, пора брать удачу за хвост.
– Так чего ты ждешь?! Быстрей греби! – ответил я, настраиваясь на нелегкую работу…
Первая жерлица висела на ветке упавшего дерева, полностью размотанная. Натянутая леска уходила под дерево и терялась в темной воде где-то на другой стороне. Подтянув за леску, я не ощутил рыбы, леска не поддавалась, а это означало, что рыба напутала еще дальше. Переплываем на другую сторону дерева и я пытаюсь зацепить багориком натянутую в глубине леску.
Вот она! – говорю отцу. Дай чуть вперед!
Продвигаюсь по леске, до очередной ветки, лежу грудью на носу лодки, по плечи погрузившись в воду. Освобождаю багор и шарю крюком с другой стороны ветки. Наконец зацепляю леску и ощущаю мощные рывки попавшейся щуки, а это точно она! Однако багорика и вытянутой руки не хватило, чтобы дотянуться до злополучной коряги! Так что помучившись, пришлось отрезать леску как можно глубже. «Жаль, конечно, но на то она и рыбалка!» – успокаиваем друг друга…
– Показывай следующую! – командую отцу.
– Есть капитан! – бодро отвечает он и гребет вперед маленькими веслами.
Вон на той сосне, видишь? – вытянув весло, в сторону стоящего в воде дерева, произнес отец.
Я уже и сам заметил натянутую в сторону жерлицу, уходящую в зеленый остров стрелолиста с торчащими головешками коряг.
Посмотрим, что тут у нас? – пропыхтел я, переворачиваясь на живот и свисившись головой в воду, вытянув перед собой расчехленный багор.
Леска тянулась к ближней коряге, но сделав оборот вокруг нее, пошла к следующей и, закрутив по диагонали, направилась в островок тростника. Перехватив багром леску и подняв ее над водой, показываю отцу направление движения. Он понимает без слов, тихо гребет в сторону тростника. Натягиваю леску, и в тот же момент притаившаяся хищница бьет хвостом в тростнике, стягивая его леской, словно букет. Видно, что силы ее покинули и она покорно стоит на поверхности, показав толстую спину и тяжело шевеля хвостом. Но эта покорность оказывается обманчивой и она с новой силой пытается освободиться, как только я пытаюсь до нее дотронуться. Но все же умудряюсь схватить щуку под жабры и закинуть в лодку. Вода с меня течет ручьем, я по пояс мокрый, словно снова оказался за бортом! Жмем друг другу руки, поздравляем с удачей, плывем к следующим жерлицам…
Вот они. Сразу две размотаны. Лески уходят в самые дебри поваленных деревьев.
– Кругом одни сучки, как мы будем добираться до щук, одному Богу известно?! – говорит отец.
– Глаза боятся, руки делают... Самый малый вперед!
Подплываем к жерлице, спускаюсь багром по леске до первого сучка и, чудо, леска уходит под лодкой в обратную сторону от коряг! Разворачиваемся и идем по леске в заросли рдеста. Чувствую живую тяжесть на конце лески.
– На месте! – дрожащим от напряжения голосом говорю я. Вдруг в руку попадает петля с другой леской, уходящей в сторону, на которой ощущаются рывки попавшейся рыбы.
– Вторая тоже здесь! – радостно говорю отцу. Обматываю леской багор и кладу сверху на листья рдеста. Испытывать на себе истинность знакомой пословицы я не хотел, прекрасно зная, что могу лишиться двух щук! Плавно подведя меня к щуке, отец остановился по моей команде и, нащупав запутавшуюся в стеблях щуку, втащил в лодку вместе с пучком водорослей. Отрезав леску, поспешили к оставленному багру. Вторая щука тоже не создала много хлопот, все же поддавшись, дала схватить себя за жабры и благополучно «успокоилась» на дне лодки рядом со своими сестренками.
Общий улов на этой рыбалке составил одиннадцать пятнистых хищниц, подаривших массу незабываемых эмоций, ярких переживаний.