Не было проблем с живцовой наживкой для рыболовов с Дмитриевой Горы в нынешнем году. Жаркий сентябрь и без того засушливой второй половины лета вконец иссушил пару баклуш на другой стороне Оки. В начале октября воды в них оставалось не более двадцати сантиметров. Мутная, как грязевый раствор, она словно кипела от множества снующих в ней «пятачков»-карпят и небольшого процента мелких ротанчиков. Живцов любого вида и калибра можно было ловить даже руками.
Чтобы рыба не пропадала зря, баклуши стали навещать лодочники с мешками, с флягами. Ловили мальков корзинами. Одни – для разведения в прудах, в озерах, другие – для кормовых добавок курам, скоту. Ситуация стала даже некой «головной болью» для участкового инспектора рыбнадзора, караулившего «мешочников». По слухам, многим пришлось вываливать все содержимое своих мешков в Оку. Не гнушался легкой добычей живцов-ротанов и я, налавливая их поначалу ведром, а впоследствии чьей-то спрятанной в кустарнике корзиной.
В тот день, примерно в пятнадцать часов, ловил их, дабы запастись живцами несколько впрок. Голенища болотных сапог расправлять не было необходимости. Ротаны попадались реже: приходилось их выбирать и определять в живцовую спецбанку. А карпиков, в их неисчислимой массе, высыпал в ведро, в котором, собственно, и содержал живцов во время рыбалки в лодке. Намерение было тем же: спасти хоть сколько-нибудь карпят, выплеснув их в реку. Все прочее – мусор, траву – вываливал обратно в баклушу.
Домой прибыл с рыбалки потемну. И каково же было изумление, когда, снимая сапоги, расправил голенища вниз, чтобы просушились, вдруг увидел на полу, на паласе, крохотного карпика. Он оказался живым и тотчас стал плавать в воде в поллитровой банке. Пришлось срочно нести его в пруд к собратьям, где уже никогда не повторится для него угроза гибели от высыхания водоема. Голенище правого сапога, над которым обычно держал корзину, выбирая ротанов, было подмочено, но воды в нем не было: похоже, вся уже испарилась. Карпик, видимо, попал в отворот сапога при вываливании в воду травы и мусора.
Впрочем, неизвестно точно: карпик это или так называемый серебряный карась. Одни называют эту рыбешку карпиком, другие – карасем. Ну да дело не в том «как звать». Поразительным было иное! Воистину, у всяк живущего своя судьба! Иногда она драматична. Числа двенадцатого октября баклуши не стало. Все остававшееся в ней погибло, было склевано птицами.
Живи до глубокой старости, каприк. Смотри, не попадись на удочку!