Живет в наших краях удивительная по красоте и сильная по духу рыба ауха.
Эту пелагическую рыбу называют также китайским окунем.
Что примечательно, сами китайцы нередко в своих описаниях сравнивают ауху с уткой мандаринкой из-за яркого окраса.
Ауха — типичный хищник.
Редко можно попасть на активный клев аухи, при котором вы будете тягать ее из глубины одну за другой.
Исключением является то время года, когда эта красавица сбивается в немногочисленные стаи и неторопливо мигрирует вверх или вниз по течению, практически не поднимаясь со дна.
За свою рыболовную практику я наблюдал «активную рыбалку на ауху» не больше десятка раз. Как правило, это происходит в ноябре по первому льду и в конце марта.
На Амуре уже не первый день набирал обороты ледостав. Река шумела ледяной шубой, в которую уже через пару недель укутается от самых истоков до Амурского лимана. Хорошая пора для рыболова! Уловистая!
Снасти и теплая палатка уложены в «пену». Снегоход проверен и готов кочевать вместе со мной по заснеженным просторам, пока опытный взгляд рыболова не приметит заветное местечко.
Раннее утро. Темно. Несильный, но колючий морозец пощипывает кончик носа. Добравшись на машине до места, где заканчивается автомобильная дорога, я спустил с прицепа уже бывавший в переделках «Буран» и, простившись с водителем, дернул ручку стартера.
«Буран», иногда похрипывая выхлопом на волнах проторенного кем-то ранее путика, тащил меня на своей железной спине. Сзади, пристегнутая к фаркопу, волочилась, как многотонная баржа, потертая с боков рыбацкая пена.
Узкий след буранника чуть заметной лентой петлял по холмистой полевой долине, укрытой после недавнего снегопада плотной снежной скатертью. Солнце медленно вставало из-за темных амурских сопок, и его первые яркие лучи, словно живые невидимые кони, мчались по белоснежному полю, заглядывая и освещая каждую трещинку, каждый бугорок. Природа родного края раскрывалась неспешно и величественно.
Остановившись и заглушив двигатель, я достал из рюкзака термос и налил в деревянную кружку ароматный чай с лимонником. Первые минуты в моей голове все еще гуляло эхо от недавно работающего двигателя снегохода, но постепенно звуки затихали, и меня окутала тишина.
До Амура оставалось примерно километров десять, когда путик резко повернул вправо и стал уходить куда-то в поля по направлению к лесной рёлке. Мне же ничего не оставалось, как принять немного влево и двигаться по пухлому снегу в сторону любимой с детства реки.
Читайте материал "Тальшские горы радовали охотой"
Чем ближе я подъезжал к Амуру, тем красивее становились пейзажи вокруг.
Над могучим Черным драконом хмуро висели плотные низкие облака, образованные от теплого испарения воды на морозном воздухе. Ивы, стоящие по берегам скованных льдом проток, были похожи на пушистый забор из огромных плюшевых медведей, которые, обнявшись, уселись вдоль берега и, набросив на себя белоснежную шаль, слушали рассказы доброй шаманки Нэсултэ.
Выбрав подходящее место, я аккуратно спустился на снегоходе в неширокую протоку и медленно повел «Буран» вдоль ее берега в сторону великого Амура. Русло протоки шло параллельно реке. Пройдя по ее крепкому льду примерно пару километров, я добрался до большой воды.
Место, в котором я оказался через три часа пути, было весьма интересным с точки зрения рыбалки и очень живописным с точки зрения художника.
Но сколько бы вы ни наслаждались этой красотой, а зима свое слово скажет. Времени мало: не успеете оглянуться, как уже наступит вечер.
Припарковав снегоход в защищенном от ветра месте, я принялся устанавливать палатку, пилить дрова для печки и готовить обед. В общем, если делать все по уму и не торопясь, то часа за три-четыре вы, как правило, успеете разбить «правильный лагерь», заготовить на все рыбацкие дни хороших сухих и сырых дров и еще засветло пробить с десяток лунок, чтобы отыскать уловистую ямку.
Ну а там как масть ляжет. Будет желание в первую ночь рыбачить — хорошо. Не будет — ничего страшного. Утро вечера мудренее!
Читайте материал "Еду в Магадан: озеро Малык - курорт для рыбаков"
Проснулся я рано. Было еще темно. Подкинув пару полешек в неостывшую печку-буржуйку, я в трусах и футболке вышел из палатки. Ничто так не бодрит после сна, как свежий морозный воздух и чувство реализованной свободы. Только здесь, где нет связи с суетным миром интриг, лжи и бытовых забот, человек может до краев наполнить свой разум чистыми и светлыми мыслями.
Обтерев лицо пушистым снегом, я вернулся в палатку. Плотно позавтракав, достал из рюкзака необходимые снасти и начал кумекать над тем, что использовать в первые часы рыбалки.
Одевшись и натянув на голову шапку-ушанку, я вышел из палатки. Утреннее небо было задернуто плотной, но при этом какой-то мягкой пеленой серых облаков, за которыми не было видно солнца. Откуда-то сверху на землю медленно падали пушистые снежинки. Они оседали на еще теплую куртку и тут же таяли, оставляя крохотные мокрые пятнышки.
От берега до берега Амур все так же тащил громадные льдины и уже застывшие широкие ледяные поляны, на которых, как на катке, можно было играть в хоккей. Иногда льдины расходились, и в свете солнца река обнажала черную, будто сверкающую змеиной чешуей воду.
Читайте материал "Тайна белого гуся"
Амур и правда был похож на гигантского черного дракона, который, шипя и гремя своими бронированными ледяными латами, пробирался в неизвестный и закрытый для человека мир. Я смотрел на эту суровую красоту и думал, что в каждой стихии есть своя сила.
Кого-то от рождения манит небо, других зовут к себе горы. Меня же навсегда призвал к себе величественный и чарующий своей непокорностью Амур.
Решил прогуляться по берегу амурского острова, куда вчера не дошел из-за нехватки времени, а заодно и промерить глубину, на которой, возможно, стоит рыба. Взяв пешню, сачок и отбойник, побрел вдоль намороженной кромки вверх острова.
По мере движения берег становился все выше и обрывистее. Весь урез был сильно закоряжен. Выбрав небольшой открытый пятачок, я наскоро пробил лунку и опустил отбойник. При довольно сильном течении здесь было не более трех метров глубины. Посчитав это место неперспективным с точки зрения лова, я прошел еще метров двадцать вверх и проделал ту же работу.
Глубина не изменилась, а вот течение усилилось. Значит, нужно искать на этом участке так называемое «подвалье». Надолбив в разных местах около двадцати лунок, я начал измерять глубину. Несмотря на то что отбойник все время опускался примерно на три метра, в одной из лунок течение было немного слабее, чем во всех остальных. Значит, на них я и буду рыбачить. А пока вернусь в лагерь на ночевку.
Солнце уже зашло за плотную завесу из островных ив. Морозец крепчал. Было понятно, что ближе к рассвету будет минус двадцать — двадцать пять. Это очень хорошо для рыбалки. Когда в перволедье резко падает температура, рыба начинает активно ловиться, и тут уж все зависит от азарта рыболова.
Наскоро позавтракав и сложив махалки в сшитую из куска плотной материи «раскладушку», я вышел на свежий воздух. Мороз чувствовался на каждом вдохе. Подняв воротник куртки, я накинул капюшон и торопливо зашагал к новым лункам, которые пробил вчера выше по течению.
Читайте материал "Вот и третий лед"
За ночь к кромке приморозило метра три нового заторошенного припоя. Очистив нужные лунки ото льда, я опустил в одну из них средних размеров блесну-сиговку. Поправив под собой походный стульчик, принялся монотонно махать.
С юга по долине Амура дул несильный ветерок. Возможно, именно поэтому испарина, которая ватными облаками висела все эти дни, сегодня практически отсутствовала.
Первый уверенный «царапок» случился, когда из-за синеющих сопок на правом берегу Амура начали пробиваться лучи солнца. Сиговка будто чиркнула по какому-то предмету, зацепилась на мгновение за его край, но от сильного рывка сорвалась и вновь задвигалась в такт движениям моей руки.
Прошло совсем немного времени, как я снова почувствовал уверенный удар какой-то стремительной рыбы. Возможно, это некрупный сазан или верхогляд играет с блесной, подумал я, хотя сомнений в этом было больше, чем уверенности.
Солнце скоренько поднималось все выше и выше, а я по-прежнему впустую сидел на льду, барабаня палками-махалками…
Читайте материал "Поездка на Березину"
Рука чуть не выронила махалку из рук, когда все тело почувствовало резкий, уверенный хват неизвестной рыбины. Было ощущение, что где-то там, в глубине, злая собака схватилась зубами за рукав куртки и, бешено тряся головой, пыталась сорвать с тебя одежду. И пока я немного суетливо поднимал рыбу наверх, мозг перебрал почти всех хищников Амура. Всех, кроме нее.
Рыба водила блесну из стороны в сторону, тянула в глубину, и чем выше я ее поднимал, тем резче и сильнее становились рывки. Вскоре я увидел широко раскрытую пасть и зеленовато-желтый бок внушительной по размерам аухи. Оставалось совсем чуть-чуть, чтобы перевалить хищницу через край лунки и выволочь ее на лед, но рыба с еще большим упорством давила всем своим весом. Изящная соперница тупыми отрывистыми рывками мотала здоровенной пятнистой головой из стороны в сторону, но в итоге сдалась, и я наконец перевалил ее через край лунки.
Ауха всем телом, примерно пятикилограммовым, билась об лед. Из плотно сомкнутой пасти торчала половинка блесны. Восторг сбивал дыхание. Я с гордостью смотрел на красивую рыбу, но вытаскивать голыми руками из пасти жадно схваченную блесну не решался, несмотря на то что у этого окуня нет огромных зубов.
Кстати, зубы аухи расположены в основном на верхней челюсти. А вот на ее теле немало острых шипов-игл, умело спрятанных природой в самых неподходящих местах. Бывало, рыболов забудется, ухватит ауху под жаберные крышки, как, например, сазана или верхогляда, и все, приехали — пальцы в дырках от острых незаметных шипов.
Читайте материал "Зрение собаки адаптировано для других целей"
Надев сухие строительные перчатки, я одной рукой прижал рыбу ко льду, а второй начал вытаскивать из ее внушительной пасти блесну. Освободив сиговку, поднял ауху и осмотрел с разных сторон.
Яркая зеленовато-желтая спина усеяна черными, на первый взгляд, хаотично разбросанными пятнами. Тело плотное и тугое, немного сжатое с боков, что придает ей небольшую округлость. Спина увенчана красивой короной из двенадцати шипов. Надо сказать, зимняя окраска аухи намного ярче, чем летняя. В теплое время года тело рыбы чаще всего имеет неяркую серовато-зеленую окраску с такими же неконтрастными темными пятнами.
Бытует мнение, что китайский окунь чуть ли не всю зиму спит, а значит, малоактивен и вял; якобы во время подледного лова он ведет себя не бойко, а смиренно. Соглашаться с такой информацией — значит, обманывать себя. Естественно, ауха не гоняется бесшабашно по плесовым лощинам за мальком, как щука, не бьется во время вываживания в истерических припадках, как некрупный жерех, но и согласиться с тем, что эта колючая царевна не борется с отчаянным упорством за свою жизнь, конечно, нельзя.
Не раздумывая, я настроил снасть с еще большей сиговкой медного цвета. Очередная атака аухи произошла минут через двадцать с момента, как я вновь начал неспешно махать. Рыба (примерно три килограмма) жадно схватила блесну, но в борьбе проиграла и вскоре была выкинута из лунки на лед.
Ближе к полудню температура воздуха немного подросла в «теплую сторону», однако ветерок усилился и натащил с юга серые и безликие облака. Солнце утонуло в серовато-желтом небе, и Амур вновь показался суровым и грозным.
Перед тем как уйти на обед, я зацепил небольшую по меркам бывалых рыбаков аушку и, вытащив ее на молодой лед, скореньким шагом пошел к палатке.
Китайский окунь хоть и является эндемиком амурского бассейна, но на нашем участке реки встречается не так часто, как, например, в южных районах края. Из-за немногочисленности популяции ауха была внесена в Красную книгу Хабаровского края и России.
Читайте материал "За трофеями на Камчатку"
Сегодня ходит информация, будто бы ее вывели из состава охраняемых рыб, так как ее численность заметно выросла. По официальным данным, сейчас в крае добывают около десяти тонн аухи в год, а в соседнем Китае эта цифра выросла до нескольких десятков тонн за год.
Вернувшись на лунки, я продолжил рыбалку. Чуть позже пробил пару лунок ближе к кромке льда. Лед был тонкий, а вот с шугой пришлось повозиться. Прочистив забитые мелкими льдинками лунки, я опустил блесну в темную воду и начал махать.
Чувствовалось умеренное течение, и что-то мне подсказывало, что аухи здесь не будет. Барабанил минут пятнадцать, а потом свернул махалки и перешел ближе к берегу на место, где в лед были вморожены несколько коряг и ветки большой поваленной карчи.
Читайте материал "Королева Югры: ловля нельмы в низовьях Оби"
Новые лунки оказались фартовыми: за полчаса мне удалось вытащить небольшого (килограмма на три) верхогляда и три аухи. К вечеру клев усилился.
Последнюю в этот день ауху я поймал на закате. Довольный рыбацким итогом, я собрал рыбу в мешок и, перевалив его через плечо, весело потопал к своему лагерю.
До самой глубокой ночи я сидел у жаркого костра и неспешно размышлял, куда отправлюсь на рыбалку в следующий раз.