Нас было трое. Два друга студента- третьекурсника, оба Сергеи, и «научный начальник» — молодой специалист Миша. Мы работали все лето вдоль основного русла реки Камчатки и только в начале сентября с помощью Ключевской инспекции рыбоохраны смогли организовать специальный поисковый рейд за живым каменным гольцом.
[mkref=1190]
День был солнечный. Прильнув к иллюминаторам вертолета, мы рассматривали свой будущий маршрут сплава. Река Еловка — самый крупный приток Камчатки — все больше жалась к Срединному хребту и иссякала. «Хозяин вертолета» — начальник Ключевской инспекции рыбоохраны — уже несколько раз вопросительно теребил нашего «научного начальника» на предмет высадки и, получая отказ, все более озадаченно морщил лоб. Когда то, что осталось от реки, вдруг неторопливо потекло по ровному горному плато, Миша дал добро на посадку.
Высадились мы быстро. «Ну, успехов», — попрощался с нами инспектор и, поднявшись на борт, убыл в направлении города Ключи, куда мы только что обещали ему приплыть через три дня.
В этот день мы остались на месте и готовились к сплаву. В то время мы только теоретически знали, что для горных сплавов используются специальные плавсредства, а люди надевают спасательные жилеты и каски, поэтому наша основная подготовка состояла в упаковке вещей в полиэтиленовые пакеты.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Утро первого дня сплава выдалось хмурым, но капризы погоды нас не пугали. Через час пути ровная тундра впереди внезапно уперлась в стену клубящихся облаков, которые уместно было бы сравнить с туманом из фильма «Мгла». Как только мы пересекли их границу, воздух наполнился мельчайшей водяной пылью. Плато кончилось, и река с ревом устремилась вниз по склону. Из воды начали подниматься валуны самых разнообразных размеров.
Лодка Михаила быстро пропала из виду. Скальные выходы и особо крупные обломки породы, о которые на скорости разбивается поток, вызывали у нас массу эмоций. Однако наш «Нырок» всякий раз пролетает мимо них в считанных сантиметрах.
Поток, струящийся между камней, постоянно делится и дает массу вариантов для движения. Два человека оценивают ситуацию по-разному. Поэтому очень скоро, крича друг другу: «Вправо давай!» и «Влево давай!», мы начали выскакивать прямехонько на валуны. «Нырок» наползал на камень и, переламываясь пополам между пассажирами, «обнимал» его своим резиновым дном. Приходилось вылезать на камень, к которому мы «прилипли», и, балансируя над потоком, стягивать лодку. Очередной суперскоростной участок стал сюрпризом. В отличие от предыдущих, он был очень длинным (метров 150) и с существенным уклоном. Поток шел прямиком в свежую осыпь, где разворачивался на 45 градусов. Но «Нырок» опять не подвел — пролетел этот участок без последствий. Его вынесло в источенное потоком расширение реки, напоминавшее округлую чашу.
Причалив к обрывистому берегу «чаши», мы начали вычерпывать из лодки воду, считая вылитые кружки и обсуждая сплав. Основой обсуждения было то, что с гор мы уже спустились и самый трудный участок уже позади, а также то, что практика гребли вдвоем себя, видимо, изжила по причине косорукости и недисциплинированности одного из нас (кого именно, мнения разделились). После того как за борт была вылита последняя кружка воды, мы пришли к тому, что грести будет сидящий сзади Сергей, я же продолжу путь пассажиром, отдохну и смогу оценить, как работают веслами мастера.
Двинув лодку по круговому течению, Сергей правил вдоль поваленных берез, и мы почти вышли на струю, омывающую верхушку самой длинной березы. Но именно почти вышли… «Нырок» зацепил бортом ветку. Далее мы перевернулись, и разум сжался до размеров горошины, а все чувства затмил холод от проникающей под одежду воды.
Я встал на дно в двух метрах ниже березовой «икебаны». Понял, что стою как влитой и быстрое течение меня больше никуда не волочет. Прямо между мной и берегом плыл кверху днищем наш «Нырок». Рядом с громким бульканьем вынырнули три наших рюкзака. Я почти автоматически успел схватить лодку и два рюкзака и, неуклюже прижав это все к себе, начал толчками двигаться к берегу. Отметил на границе зрения справа, в районе злополучных берез, какие-то всплески, а слева уплывающий по течению третий рюкзак. Тяжело дыша, выталкиваю рюкзаки и лодку на берег. Разворачиваюсь к воде и обнаруживаю в реке бредущего следом налегке Сергея. Нас оказывается двое на этом празднике жизни. Я сообщаю ему о том, что упустил один рюкзак. Сергей реагирует конкретно, запрыгнув в пустой «Нырок», и быстро устремляется вслед за рюкзаком.
Остаюсь один. Запускаю ракету. Это сигнал начальнику, чтобы знал, что у нас проблемы. Тут понимаю, что у нас был еще один рюкзак, с продуктами, посудой и топором. Чертыхаясь, возвращаюсь к середине протоки. Замерзнув и поняв, что ничего не найду, бреду к берегу. Из-за поворота показывается волокущий лодку Сергей. Мы разводим костер. Начинаем отжимать и развешивать на березах все, что промокло, включая Серегины деньги. Прибегает начальник. Очень радуется. Оказывается, он решил, что один из нас утонул. Так или иначе, решаем сплавляться дальше, до места, где можно нормально разбить лагерь и оценить потери.
Около часа спускаемся вниз по реке. Накопилась усталость, в воде стали появляться упавшие деревья, осложнявшие движение. Заканчивается этот участок неожиданно — река впадает в необычайно красивое и спокойное озеро, скорее даже русловое расширение, в которое с разных сторон впадает сразу четыре небольших притока. Красота этого места не вызывает ничего, кроме восхищения. Осень уже прошлась по листве берез разнообразием цветов, однако здесь все укрыто от ветра, и лист весь на местах.
Место идеально для стоянки и начала нашей работы. Пока костер разгорается, разбиваем палатку. Считаем потери: «погиб» один рюкзак, в котором были вся посуда, кроме двух кружек, топор и основной запас продуктов. У нас в наличии две трети буханки хлеба, банка болгарского горошка емкостью 0,8 литра, банка сгущенки, три пачки чая, соль, около 300 граммов спирта и литр майонеза. Собственно, мы при спиннинге и сетях, кроме того, у Михаила имеется ружье с запасом просроченных патронов, поэтому мысли о голодной смерти в голову не приходят. Однако отсутствие посуды сильно напрягает. После «военного совета» решаем убрать сгущенку и спирт как НЗ. Хлеб нормировать половиной куска (около 10 граммов) на человека за один прием пищи. Приговорить горошек к немедленной заправке майонезом и съедению с целью превращения банки в маленький котелок, который позволит кипятить чай.
Ставим сети. После завершения установки мы с Мишей готовимся на лодке причаливать к берегу. В это время метрах в двадцати от нас из прибрежного кустарника на берег бесшумно выбирается рыжий поджарый медведь и неторопливо бредет в нашу сторону. При этом неразгорающийся костер, небытовой шум, издаваемый недалеко на стоянке Сергеем, ни наше присутствие и разговоры его никак не волнуют.
Михаил начинает быстро отгребать от берега. Однако «Нырок» с двумя пассажирами — не очень скоростное плавсредство, и расстояние между нами не увеличивается. На мой вопрос, что будем делать, Миша шепотом назидательно сообщает, что при встрече с медведем надо громко кричать тонким, высоким голосом, поскольку медведи таких звуков не выносят. После чего приступает к демонстрации и голосом трансвестита, попавшего в руки молодчиков ультраправой организации, изображает: «Ай-ай-ай, ой-ой ой!». Медведь делает еще два шага и замирает как вкопанный. После чего начинает вертеть головой, стараясь разглядеть источник звука. Затем плюхается обратно на четыре лапы и, как-то неуверенно переступая, уходит в кустарник, глядя в нашу сторону крайне озадаченно.
Причаливаем и быстро выгружаемся из лодки. Миша бежит к вещам распаковывать ружье. Стемнело. Костер разгорелся на славу. Палатка хорошо освещена, но буквально в трех метрах от нее, за границей освещенного круга, все тонет во тьме. Миша сообщает нам, что у него из патронов одно старье и ничего крупнее «тройки» нет. Сидим у жарко пылающего костра. Сушим одежду и пьем пустой чай, без сахара. Сергей из найденной на берегу сухой чурки пытается выстругать ложку. В связи с высоким ростом он больше всего страдает от чувства голода, что побуждает его к действиям. Ложка выходит большая и в целом по габаритам напоминает половник.
Наш знакомый медведь выходит из-за палатки в круг света внезапно. Останавливается и, повернув морду в сторону от костра, начинает рассматривать нас. Медленно, стараясь не делать лишних движений, встаем. Миша сжимает ружье. Однако стволы пустые, разложенные возле палатки патроны он убрал в рюкзак. Сергей вооружен ножом и недоструганной им ложкой.
Рефлекторно смещаемся ближе к костру и друг к другу. У Георга Стеллера в книге «Описание земли Камчатки» есть упоминание того, что камчатские медведи для того, чтобы съесть аборигенов, спящих у костра, прибегают к следующей хитрости — выходят мокрыми к костру и, отряхиваясь, тушат огонь. Не знаю, были ли у нашего зверя такие планы, он отряхиваться не стал, однако сделал практически полный круг вокруг нас и костра. При этом зверь держался строго по границе света и тьмы, аккуратно перешагнул через лежавший на пути спиннинг и обе наши лодки. Задумчиво постоял и внезапно ушел в темноту. Опомнились мы быстро. Усталость брала свое, и, досушив одежду и зарядив ружье, мы отправились в палатку спать.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Утро второго дня было прекрасным. Солнце сияло, прогревая прохладный воздух. Усилившееся чувство голода плотно закрепилось в организме. Прежде всего отправились проверять сети. Одной сети на месте не оказалось. Все, что от нее осталось, это пятисантиметровый обрывок веревки. Истоптанный медведем берег не оставлял сомнений в том, кто в этом виноват. К счастью, две другие наши сети уцелели, и они с уловом. Выбирая их, наблюдаем, как на противоположном берегу около утеса по каменной осыпи, уходящей в воду, неторопливо спускается медведь. Зверь среднего размера «гималайского» окраса — весь темно-бурый, со светлым пятном на груди. Все его внимание приковано к реке. Он рассматривает воду, метров двадцать перебираясь по камням вдоль берега. После этого останавливается возле торчащих из воды стволов ольхи и внезапно, встав передними лапами на один из стволов, начинает его раскачивать. Ольха пружинит, ее верхушка начинает стучать по воде. Решаем, что он «веселый» и развлекается, хотя возможно, что хозяин тестировал реку на предмет стоянок лосося.
Левее от него на берег выходит еще один медведь. Крупный светло-бурый зверь начинает что-то вынюхивать на берегу, изредка поднимая морду и задумчиво озирая окрестности. Третий зверь лазит с нашей стороны реки по «меляку». По внешнему виду он подозрительно напоминает нашего ночного гостя. В общем, картина маслом — тайга, река и зверушки.
Мы завершаем выборку сетей. Быстро сортируем улов. «Каменца» нет. В улове несколько «лошалых» лососей и один крупный хариус. «Лошалую» рыбу отправляем подальше в реку во избежание конфликта с косолапыми. Сергей настраивает спиннинг, и мы поочередно пытаемся поймать еще хариусов. Через полчаса рыбалка заканчивается. Поймано три хариуса, и оборваны две блесны. Тем не менее проблема питания только слегка облегчена. Четыре хариуса на троих здоровых мужиков это слишком мало. Отправляемся в лес за грибами и набираем за десять минут целый узел. Начинаем думать, как их готовить и есть при наличии только маленького котелка и недоструганной ложки-половника.
Надо сказать, что голод хорошо стимулирует мыслительный процесс. Решаем проблему следующим образом: поочередно варим несколько котелков с грибами и выливаем их в вырытую в песке и выстланную внутри клеенкой ямку. Добавляем в импровизированную кастрюлю порцию майонеза. Полулежа съедаем получившийся суп, используя вместо ложек половинки от пластиковых футляров для зубных щеток. Заедаем это запеченными на палках хариусами. Так как для обеда еды все равно нет, договариваемся идти без остановок до вечера.
Примерно полдня река «не напрягает». Затем она активно начинает ветвиться и делиться на протоки. Петляем по протокам. Миша на своей лодке ушел вперед, и в этом калейдоскопе проток быстро пропал из виду. Идущее на закат солнце напоминает о необходимости готовить ночлег. Двигаемся молча, упираясь изо всех сил. Через несколько минут гонки, вылетев из-за очередного поворота, резко тормозим. На высоком мысе гостеприимно горит небольшой костер, стоит наша палатка и на бревнышке у костра сидит Михаил. Чуть дальше по реке стоят сети. Видно, что он тут, в отличие от нас, бестолково лазающих по реке, времени не терял.
С чувством глубокого облегчения паркуем лодку и взбираемся к костру. Вечерний кусок хлеба, чашка чая и теплая ночевка у нас есть.