Кичкилейский бум

Место, где он рыбачил, называлось Кичкилейским ключом. Это была ямка на старице реки Суры в юго-восточных предместьях Пензы, на расстоянии около 10 км от города, в которую с правой стороны впадала крохотная речушка, почти ручей, именовавшаяся Кичкилейкой. Свое название она получила от мордовских племен, населявших эти места еще в дохристианские времена. На древнемордовском языке оно означало – «Кривая речка». Она во многих местах пересохла, но сохранила остатки жизни благодаря нескольким бившим по его берегам ключам.
На следующий день Николай пришел ко мне в сопровождении самого Сильвеструка, рассказавшего о подробностях ловли. Мормышку он изготовил сам из капельки олова, впаяв в нее крючок. И что самое удивительное – ловил он без всякой насадки. О существовании мотыля мы в ту пору знали лишь из альманаха «Рыболов-спортсмен» и понаслышке – от рыбаков московского происхождения.
Не долго думая, я включил электропаяльник и в присутствии гостей изготовил мормышку из капельки припоя. На цевье крючка для вящего обольщения окуня была надета тонкая виниловая трубочка красного цвета – изоляция от электропровода.
Условились, что в ближайший свободный день отправимся на заветное место. Вместе с нами решил ехать и Володя.
Ранним утром двинулись в путь. Автобусом доехали до местного аэропорта, путь от которого предстоял не из легких: необходимо было пройти пешком по заснеженному бездорожью около 6 км, сперва полем до берега Суры, перейти ее по льду, а затем преодолеть последний участок до места по пойме, увязая в глубоком снегу в буераках.
На льду уже сидела кучка рыбаков. Это были такие же, как мы, ледовые новобранцы, делающие первые шаги в подледной рыбалке.
Пробурили первые лунки и началась ловля. Она была удивительной: ее можно было назвать «ловлей на взгляд». Опустив мормышку до дна и придавая ей колебательные движения, нужно было поднять ее почти до нижней кромки льда так, чтобы хорошо видеть и мормышку, и сопровождающую ее стайку окуней, окружавших мормышку подобно лучам звезды, а дальше ждать момента, когда мормышка исчезнет в пасти одного из них, и вытаскивать его на лед. Делать все это приходилось стоя.
Окуньки были некрупными – не более 50-60 граммов.
С первых же минут я заметил, насколько бойчее моего выбрасывает на лед рыбу Сильвеструк. Видимо, он как-то лучше приспособился к необычному способу ловли. Забегая вперед, скажу, что и в дальнейшем он показал себя как более умелый и удачливый рыбак, шла ли речь о подледной рыбалке или ловле спиннингом.
К концу дня повели итоги. Улов Сильвеструка составил около 140 окуней, у Володи – около 80. Наибольшим неудачником оказался я, не набравший и 40 голов. Этот результат основательно задел мое самолюбие, к которому добавилось и жгучее чувство азарта. Возникло острое желание попасть туда еще раз. И хотя у меня ощущались признаки надвигавшейся простуды и все чаще требовался носовой платок, я позвонил своему начальнику и попросил отгул на следующий день.
Утром следующего дня добрался до места и… вновь оказался в соседстве с неуемным Сильвеструком. И так же, как и накануне, он действовал более умело и в конце дня его улов был заметно больше моего.
С тех пор наша троица – Николай, Володя и я, стали частыми посетителями Кичкилейского ключа. Там всегда было много рыбаков. И мы заметили, что у самого устья ключа нередко сиживают некоторые рыбаки и время от времени оттуда доносятся крики досады вперемешку с непечатными выражениями. Оказалось, что в струйках свежей воды любят крутиться язи довольно крупных размеров – более полукилограмма, с присущим им буйным темпераментом обрывающие леску резким рывком сразу после поклевки, вызывая вопль негодования у пострадавшего рыболова.
Попробовал свои возможности и я и потерял несколько мормышек, но все-таки нескольких язей и подъязков удалось «уговорить», хотя и не без борьбы.
Вспоминаются мне и весенняя пора, в марте. Однажды другой сосед-рыбак показал мне тазик, обильно наполненный окунями, подъязками и хорошей, мерной плотвой. выглядевшей как слитки серебра. И удивил меня тем, что наловил их не на привычном нам плесе, а на соседней неглубокой ямке и в протоках между ними. Недолго думая, мы отправились туда на следующий день, но, увы, сколько ни изощрялись, не поймали оба практически ничего и вернулись домой пустыми.
Моя молодая горячность стоила мне дорого. В течение трех лет я мучился быстро развившимся гнойным гайморитом, и только не слишком простая хирургическая операция с долгими последствиями вернула мне здоровье и прежнюю рыбацкую прыть.