Природная катастрофа, произошедшая 11 марта в Японии, стала жесточайшей проверкой духовной стойкости духа жителей этой уникальной страны. Величие народа Японии опять стало очевидным для всего мира. Все мы снова думаем о высоком японском духе и его истоках. На каком основании построена традиционная нравственность японцев, что представляется для них главным в жизни?
По японской мифологии, несколько тысяч лет назад божества Идзанаги и Идзанами сотворили с помощью копья из “плывущего по небу моста” первый остров японского архипелага. С тех пор берет свое начало военная традиция этой страны. Из тьмы веков до нашего времени дошли легенды и философия самураев, по сей день оказывающая влияние на культуру Японии и уклад ее жизни.
САМУРАИ — ДУХОВНАЯ ЭЛИТА
На протяжении веков они были выразителями японского мировоззрения и особой системы моральных ценностей. По сей день они — духовный символ Страны восходящего солнца. История Японии настолько уважительно и трепетно по-вествует об этом сословии, что кажется они существовали вечно, хотя формирование сословия самураев приходится на начало X века.
Слово “самурай” происходит от глагола “сабурау” — “служить вышестоящему лицу”. Самураи были не только рыцарями — телохранителями и слугами своего сюзерена — даймё, между ними была и глубокая духовная связь.
ПУТЬ ВОИНА (БУСИДО)
В XII веке в многочисленных кровавых междоусобных войнах окончательно оформилось воинское сословие самураев. К тому времени сложился свод заповедей Бусидо.
Мировоззрение японского воина — это гармония воинственного начала, высокой нравственности и учености. Его нравственный облик определялся преданностью, благородством, чувством долга и чести. Кроме профессиональных навыков, он должен был обладать милосердием, чувством жалости, великодушием и симпатией к людям.
Важнейшим качеством настоящего самурая было благородство, которое считалось “высшим проявлением справедливости”. “Благородство, — сказал один знаменитый самурай, — это способность души принимать решения согласно с совестью, без колебания: умереть, если это нужно, убить — когда это потребуется”.
Ключевым в кодексе Бусидо является понятие долга. Отсюда и непостижимая с точки зрения западного человека традиция сэппуку (хараки́ри) — ритуального самоубийства. Самоубийство совершалось добровольно, когда японец хотел с честью уйти из жизни, а не попасть в руки своих врагов. Оно же было высшей мерой наказания за тяжкие преступления. Со временем сэппуку превратилось в строго регламентированный ритуал. В случае если само-убийство совершалось не на поле боя, оно проводилось публично. Человек принимал ванну, одевался в специальное белое кимоно, в последний раз наслаждался любимым блюдом, а когда завершал последние приготовления, перед ним клали короткий ритуальный меч на специальной подставке. Самурай, сидя перед мечом, готовился к последней акции в своей жизни и писал предсмертное стихотворение. Многие из этих творений вошли в золотой фонд японской поэзии.
Женщины самурайского периода тоже обучались боевым искусствам, имели специальный небольшой кинжал — кайкен, который можно было легко спрятать в складках кимоно. Кроме того, они владели древковым оружием, называвшимся нагината, которое было в каждом доме для защиты. Жены самураев в критической ситуации были морально готовы сделать сэппуку. Правда, “технически” это выполнялось иначе, по-женски.
МЕЧИ — НОСИТЕЛИ ДУХА
В древние времена, когда начинало складываться сословие самураев, их главным видом оружия было холодное. Известны замечательные разноплечие японские луки, долгие века служившие воинам и долго успешно противостоявшие огнестрельному оружию. Было развито древковое оружие разных форм и назначений. Как и повсюду, для защиты от холодного оружия в Японии изготавливали сложные многоэлементные металлические доспехи. В древние и в средние века боевое оружие Японии успешно служило и на охоте, о чем свидетельствуют многочисленные художественные произведения. Сегодня не просто объяснить, почему именно японский меч стал символом этой страны, но это бесспорный факт.
Исстари сложилось так, что меч для самурая был не просто оружием и даже не символом его доблести. Лучшие из них персонифицировали и даже обожествляли. Имена им подбирали не менее тщательно, чем людям. Многие клинки в знак признания выдающихся качеств объявлялись “ками” (божественными созданиями). В японской литературе есть истории о чудесных мечах-ками, существовавших сами по себе и даже путешествовавших по морям; о мечах, чудесным образом покидающих свои ножны, чтобы попасть в руку владельца в момент опасности; о мечах, наказывающих смертью и исцеляющих болезни и слышащих молитвы.
Mеч — основное оружие воинов-самураев, которые разработали и канонизировали технику его применения — кен-дзюцу. На ее основе воин учился пользоваться другими видами оружия. Кен-дзюцу стало средством развития координации движений, энергетики и боевой подготовки. Поскольку самурай рассматривал свой меч как нечто глубоко личное. Это было не просто оружие или инструмент. Воин верил, что это — одушевленное существо, способное говорить, петь, радоваться и страдать. Он стал предметом поклонения и живой душой воина, отношение к которому было как к любимому человеку.
КУЗНЕЦЫ-ОРУЖЕЙНИКИ
Стальной меч японского стиля — нихон-то появился в начале VIII века. Хотя это произошло очень давно, народная память сохранила имя мастера (Амакуни), который первым начал их делать. С тех давних пор они были канонизированы и стали использоваться всеми воинами. Японские кузнецы обладали высоким социальным статусом, множество из них известно по именам благодаря спискам.
В старые времена (период кото) существовало около 120 кузнечных школ, которые на протяжении веков производили клинки с характерными признаками. В новые времена (период синто) известно 80 школ и около 1000 выдающихся мастеров кузнечного ремесла.
С X века мастера выбивали свое имя, а иногда и дату на хвостовике клинка. Самый ранний известный датированный меч изготовлен мастером по имени Юкимаса в 1159 году.
Японские кузнецы пользовались всеобщим глубоким почтением. Ведь их руками изготавливались не только боевые мечи, кинжалы и нагинаты, но и охотничье оружие, к которому относились охотничьи ножи, наконечники стрел и копий. Понятно, что кроме оружия они делали и необходимые обиходные вещи: ножи, топоры, инструменты, сельскохозяйственные орудия.
ИЗГОТОВЛЕНИЕ КЛИНКА
В древней Японии железный песок добывали из речных отложений промывкой (вымывая легкие примеси обильным потоком воды). Затем его загружали в небольшую печь — яму и плавили на древесном угле. В результате получались куски губчатого железа.
Они расплющивались в тонкие пластины, резко охлаждались в воде и затем разбивались на куски размером с монету. После этого производилась селекция кусочков. Отбрасывались куски с крупными вкраплениями шлака, а оставшиеся сортировались по цвету и структуре. Такой метод позволял кузнецу отбирать сталь с предсказуемым содержанием углерода в диапазоне от 0,6 до 1,5%.
Кусочки стали с примерно одинаковым содержанием углерода насыпались на пластину из того же металла, все нагревалось до 1300 °C и под ударами молота сваривалось. Заготовка сплющивалась и сворачивалась вдвое, затем снова сплющивалась и сворачивалась вдвое в другом направлении. В результате многократной проковки получалась многослойная заготовка, имеющая структуру, типичную для японских мечей.
Для изготовления заготовки меча кузнец выковывал как минимум два бруска, из твердой высокоуглеродистой стали (каваганэ) и более мягкой низкоуглеродистой (синганэ). Из первого формировал U-образный профиль длиной примерно 30 см, внутрь вкладывался брусок синганэ, длина которого была несколько короче, чтобы вершина меча получилась из самой твердой стали каваганэ. Затем кузнец нагревал блок в горне и ковкой при 700–1100 °C увеличивал длину заготовки до размеров меча.
При более сложной технологии сваривали до четырех брусков: из самой твердой стали (хаганэ) формировали режущую кромку и вершину, два бруска из менее твердой стали шли на боковые стороны, а брусок из относительно мягкой стали формировал сердцевину.
Ковкой формируется лезвие клинка до толщины около 2,5 мм (в районе режущей кромки) и его грани. Верхний кончик также выправляется ковкой, для чего по диагонали срезается конец заготовки. Затем длинный конец (со стороны лезвия) диагонального среза ковкой подгибается к короткому (обуху), в результате чего структура металла в вершине обеспечивает повышенную прочность в ударной зоне меча, сохраняя при этом твердость.
ЗАКАЛКА И ПОЛИРОВКА
Следующий этап изготовления меча — термообработка лезвия для упрочнения режущей кромки, в результате которой на поверхности меча появляется узор хамон. Перед термообработкой клинок покрывается неравномерным слоем специальной пасты — смеси из глины, золы и каменной пудры. Точный состав пасты держался мастером в секрете. Тонким слоем покрывалось лезвие, наиболее толстый слой пасты наносился на среднюю по ширине часть клинка, где закалка была нежелательна.
Паста разравнивалась и после высыхания царапалась в определенном порядке в области лезвия. Клинок с засохшей пастой нагревали равномерно до 770 °C, затем погружали в емкость с водой лезвием вниз. Резкое охлаждение фиксировало структуру металла около лезвия, где толщина металла и пасты наименьшие. Затем клинок повторно нагревали до 160 °C и снова охлаждали. Эта процедура снижала внутренние напряжения в металле.
Закаленная область лезвия имеет почти белый оттенок по сравнению с остальной поверхностью клинка. Кроме эстетичного внешнего вида, волнистая линия хамона позволяет клинку лучше противостоять ударным нагрузкам.
Окончательную доводку меча осуществлял полировщик, мастерство которого также высоко ценилось. Используя полировальные камни разной зернистости и воду, полировщик доводил клинок до идеального состояния. Меч считался готовым, остальные операции по креплению рукояти (цуки), гарды (цубы), нанесению украшений относились к разряду вспомогательных процедур, не требовавших магического мастерства.
Секреты изготовления клинков передавались из поколения в поколение. К сожалению, сейчас многие из них утеряны.
Оружию японцев приписывались магические свойства. Например, считалось, что меч прославленного мастера Мурамаса обладает высшей степенью остроты и способен разрезать на лету падающие листья. По легенде, Мурамаса был не согласен с политикой Токугавы, который стремился завладеть всей Японией, поэтому вкладывал в свои мечи проклятия для всей семьи Токугавы. Доподлинно известно, что с мечами Мурамаса связана череда загадочных
смертей в этой правящей династии. На мечи мастера был наложен строжайший запрет, их изымали и уничтожали, хранение такого меча каралось смертной казнью, но все прославленные самураи мечтали владеть им. Это единственный в истории случай гонения на оружие. До наших дней сохранилось только несколько легендарных клинков. Но если Мурамаса слыл Черным мастером, то другого великого оружейника — Масамунэ называли Белым мастером. Масамунэ создавал мечи такой силы, что якобы их даже не нужно было доставать из ножен — волшебные свойства клинков даровали владельцу оружия победу и сохраняли ему жизнь. Согласно преданиям, когда мечи Масамунэ и Мурамаса воткнули в дно ручья, опавшие листья, которые плыли по течению, огибали первый меч, а меч Мурамаса их разрезал.
Обладают ли мечи сверхъестественными силами, не известно, но увидеть настоящий клинок Черного мастера — большая удача для всех поклонников старинного оружия.
ЦУБЫ
Кодекс Бусидо запрещал самураям носить украшения. Единственное, что позволяли себе самураи, были цубы — гарды японских мечей, металлические пластины, отделяющие рукоятку от лезвия. До XVI века они были простыми, но постепенно их стали покрывать узорами, превращая в произведение искусства.
Изящно урашенные цубы говорили о богатстве и тонком вкусе самурая. Они различались по размеру (от 40-миллиметровых у танто, кинжала самурая, до 85-миллиметровых у больших мечей) и форме. Мастерство их изготовления, так же как и искусство изготовления мечей, передавалось из поколения в поколение. В наше время цубы самурайских мечей — объект коллекционирования.
Меч сегодня — символ отношения японцев к собственной истории, ключ к самоидентификации. Постоянное влияние прошлого на настоящее, из которого образуется будущее, — главная особенность жизни Японии. Это дает потрясающие результаты, это — “Путь воина”. С самурайской тщательностью, а при необходимости — и самопожертвованием, приближая будущее, японцы никогда не отрывались от своих корней. Наверное, и нам, народу с не менее удивительной историей, стоит этому поучиться.