Смит и Вессон — от этого словосочетания веет чем-то магическим, любимое оружие полиции и боевиков, знаменитый револьвер-победитель времен легендарной Русско-турецкой… Целый этап в жизни нашего Отечества связан с этой замечательной системой. Но не только своим боевым прошлым знаменит «Смит и Вессон», забытыми остались страницы его истории как охотничьего оружия. Причем ни где бы то в мире, а именно на просторах Российской империи.
Для начала расскажем о том, как этот револьвер попал в Россию. Даже легенда о его появлении связана с охотой. А именно с великокняжеской охотой на бизонов в Небраске. В самом конце 1871 г. в США приезжает видный гость — офицер военно-морского флота Российской империи четвертый сын Императора Александра II Великий князь Алексей.
В конце января 1872 г. для Алексея Александровича организуют грандиозную охоту на бизонов. В ней участвовали поистине легендарные личности: охотник Уильям Коди, известный под именем Баффало Билл, победитель индейцев генерал Джордж Кастер, герой американской гражданской войны генерал Филипп Шеридан, несколько вождей племени сиу, среди которых, по некоторым упоминаниям, был Сидящий Бык, разбивший впоследствии своего товарища по охоте генерала Кастера.
Во время этого мероприятия активно использовался новый револьвер системы Смита и Вессона. Как гласит легенда, благодаря замечательным характеристикам револьвера и его высочайшему качеству исполнения, показанным на этой охоте, а главное, под давлением мнения Великого князя, он и был принят на вооружение.
Легенда красива, но, по сути, это исторический вымысел. Мы не будем разбирать великокняжескую охоту, фактически это было бессмысленное убийство сотен бизонов для увеселения высокого гостя. Как стрелок Алексей показал себя не очень хорошо. Исходя из известных описаний этой охоты князь мазал по быкам, и ситуация выправилась лишь тогда, когда Баффало Билл передал Алексею свою винтовку; первым же выстрелом из нее, если верить тем же историческим описаниям, был поражен вожак стада. Эта охота и, возможно, какие-то положительные впечатления Великого князя от револьвера системы Смита и Вессона на его появление в Российской империи не оказали ровным счетом никакого влияния.
«Дорогу в жизнь» в России этому превосходному оружию дал замечательный русский оружейный специалист генерал А.П. Горлов, именно он доставил в 1870 г. в Санкт-Петербург усовершенствованный вариант револьвера системы Смита и Вессона, только что получившего высочайшую оценку в США в Сент-Луисе.
Испытав привезенный «Смит и Вессон», члены Оружейной комиссии признали его удовлетворяющим всем требованиям боевого оружия. Сразу же было испрошено Высочайшее повеление на принятие этого револьвера в кавалерии вместо уже давно устаревших дульнозарядных пистолетов и на заказ 20 000 револьверов с патронами в США компании «Смита и Вессона». И в 1871 году револьвер системы Смита и Вессона калибра 4,2 линии (10,67 мм, американское обозначение .44 Russian) принимается на вооружение Русской армии.
1 мая 1871 года с российским правительством был подписан первый контракт на производство 20 000 револьверов. В нашей Империи револьвер получил наименование 4,2-линейного револьвера образца 1871 г., впоследствии этот револьвер стали именовать «первым образцом». Такое оружие называлось в то время револьвером двойного действия, так как для осуществления выстрела надо было осуществить две операции — ручной взвод курка и последующий спуск.
Во время изготовления револьвера «первого образца» в США по требованию российских представителей были сделаны изменения в его конструкции. Причем изменения вносились уже во время исполнения контракта. Русские офицеры — генерал Горлов, капитан Ординец дорабатывали этот револьвер. За «первым образцом» последовали «второй» и «третий». Именно эти последние образцы можно справедливо называть системой Касаверия Ординца, он переосмыслил американскую конструкцию и на ее основе создал фактически новый револьвер. Американская компания «Смита и Вессона» наладила выпуск этих моделей не только по «русскому заказу», но… и в своих коммерческих целях, более того — американцы заключили договор на поставку «русских образцов» нашим врагам — туркам и японцам.
Во время Русско-турецкой войны (1877–1878 гг.) американцы поступили крайне непорядочно. Из-за отсутствия на складах компании нужных барабанов для «турецкого заказа» они в связи с требованиями турок о наискорейшей сдаче продукции на 5000 револьверов установили барабаны от «третьего образца» «русского револьвера». Далее контракты на производство «Смитов и Вессонов» мы размещали в Германии на заводе Людвига Леве в Берлине, с американцами же все отношения были прекращены.
С 1886 г. производство «третьего образца» было налажено на Императорском Тульском оружейном заводе, спустя 15 лет с момента принятия «Смит и Вессонов» на вооружение и 12 лет с момента разработки третьего образца. В истории отечественного вооружения такие задержки с началом собственного производства нехарактерны. Это говорит, скорее всего, о сложностях, которые возникли при организации массового производства в России.
Было более выгоднее закупать револьверы за рубежом, чем налаживать собственный выпуск в ущерб производству основного стрелкового оружия — 4,2-линейной винтовки образца 1870 г. Производство револьверов в Российской Империи продолжалось до 1897 г. С прекращением выпуска «Смит и Вессонов» на Императорском Тульском оружейном заводе там с 1898 г. был начат выпуск нового 3-линейного револьвера образца 1895 г. (система Нагана).
ЭКСПЛУАТАЦИОННЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
По поводу точности стрельбы из «русского Смита и Вессона» отмечалось, что «дельный стрелок» может поразить из него на 100 шагов человека, а на 200 шагов лошадь. В те времена считалось, что номинальные дистанции револьверного огня 15–25–40 шагов, при этом угол возвышения ствола при прямом прицеливании соответствовал большим дальностям.
Для стрельбы на близкие дистанции требовалось повышать мушку, для этого было предложено специальное приспособление, повышающее высоту мушки на 1/10 английского дюйма. Кстати, что интересно, в процессе использования револьверов от трения мушка уменьшалась по высоте, и допускался износ не более 1/3 от первоначальной высоты.
В процессе эксплуатации были обобщены случаи использования револьвера, в том числе и прицельных ночных стрельб. Существовала техника его использования при стрельбе навскидку, в сложных условиях. Револьвер в умелых руках показывал себя очень хорошо.
Что касается долговечности револьвера, то в качестве примера можно привести воспоминания русского офицера В. Гончарова. Он в 1876 г. приобрел револьвер «третьего образца», использовал его на всем протяжении Русско-турецкой войны, где треть ночей им была проведена на открытом воздухе. С 1878 по 1886 гг. револьвер находился постоянно в летних лагерях и походных передвижениях, осенью и зимой использовался на охотах в любую погоду и, по словам хозяина, «находился в самой неблагоприятной обстановке».
К 1886 г. револьвер сделал значительно больше 4000 выстрелов и ни разу не был в оружейной мастерской и не имел даже мелкого ремонта. В 1886 г. револьвер был тщательно осмотрен и отстрелян вместе револьверами, не бывшими в употреблении. Из неисправностей была обнаружена надреснутость барабанной задержки, которая была заменена. Точность револьвера соответствовала новым. В. Гончаров высказал свое достаточно любопытное мнение, что такое хорошее состояние револьвера связано с тем, что он был американской работы, а револьверы, сделанные в Германии, имеют более низкое качество.
РЕВОЛЬВЕР НА ОХОТЕ
Во время Русско-турецкой войны русские револьверы прошли проверку в боях, их надежность была подтверждена на практике. А практика показала очень интересный результат. В частности, было выявлено, что на расстоянии в 50–70 шагов останавливающий эффект и поражающее действие револьверной пули превосходит винтовочную. А винтовки в то время с точки зрения охотника были великолепны. В России таковой была 10,67-мм система Бердан № 2, которая в конце XIX в. стала уже классикой именно охотничьего оружия.
Охотники описывали, что рана на близких дистанциях из винтовки системы Бердан № 2 (начальная скорость цельносвинцовой 24-граммовой безоболочечной винтовочной пули 437 м/с) не наносила существенного вреда даже дикой серне, которая после ранения часто уходила на значительное расстояние, хотя картечью или даже крупной дробью убить серну из гладкоствольного ружья не составляло труда.
Револьвер же системы Смита и Вессона применялся нашими охотниками на охотах на кабана и даже на медведя. Причем заведомо положительный результат был известен. От попадания револьверной пули даже в неубойное место кабан падал тяжелораненый. Конечно же, дистанция выстрела при этом не должна была превосходить 100 шагов (71 м).
Уже упоминавшийся В. Гончаров по результатам своих охот пришел к интересным выводам. Он полагал, что винтовочная пуля в силу большей начальной скорости «пронизывает предмет, не производя сильного удара и сотрясения, мало разрывает покровы»; револьверная же пуля, «выбрасываемая меньшим относительным зарядом и, следовательно, получившая меньшую начальную скорость, по силе удара приближается к гладкостенному ружью, более тяжелоранного, чем нарезная берданка».
Оспаривать мнение практика не имеет смысла, так как его опыт охот с револьвером на крупных животных показывает действенность этих выводов. Об охоте на более слабых на рану зверей можно даже не упоминать.
То есть сам факт охот с револьверами в России не просто имел место быть, более того, особенности их проведения обсуждались даже на страницах отечественной периодической печати конца XIX в.
Читатель может задать законный вопрос, а куда делись в Императорской России традиции «револьверной охоты»? Неужели они еще в те времена сошли на нет? Отнюдь, не сошли. Даже с появлением нового револьвера образца 1895 г. (система Нагана) калибра 7,62 мм под очень слабый патрон любители револьверной охоты не пропали. Известны охотничьи «Наганы», выпускаемые в мастерской охотничьего оружия на Императорском Тульском оружейном заводе, с удлиненным стволом и прикладом, ошибочно именуемые в наше время «пограничными».
Скорее всего подобные охоты прекратились в 1920-х гг. в связи с общим ужесточением оружейного законодательства. Хотя до сих пор изымаются крупнокалиберные револьверы у браконьеров в отдаленных уголках страны, и, как бы ни казалось это странным, эти «охотники» полностью разделяли мнение В. Гончарова, высказанное более 100 лет назад в отношении убойности револьверной пули.