Он долго любовался гравировкой, состоянием ружья в целом. Рассказал о клеймах, о фирме, но посетовал, что оно бескурковое и что самая его главная беда — патронник 65 мм. В целом ружьем он был очень доволен, сказал, смеясь, что молодым и дуракам везет.
С такими ружьями охотились раньше только господа, а то, что патронник коротковат, небольшая беда, есть клеймо под бездымный порох. «Я научу, как обрезать бумажные гильзы и как их заряжать, — сказал дед. — Но прежде чем охотиться с ним, ты должен его изучить». И прочитал мне целую лекцию — что-то вроде «Охотничьего минимума» с жестами и такой лексикой, что я растерялся и ничего не мог сообразить. Он, смеясь, сказал, что я должен это все знать и помнить, как «Отче наш».
Мой дед был неиссякаемым источником знаний, особенно касающихся охоты. Думаю, знания, полученные из охотничьих книг, журналов, разных наставлений, могут быть полезными в теоретическом плане. Но дед всегда говорил, что нет ничего лучшего и надежного, чем «свой» опыт. «Ты вот поживи с мое, да не так просто (с открытым ртом), а с толком, внимательно. Примечай что к чему, запоминай, а не понятно — спрашивай. Старайся все в жизни делать сам», — учил он меня.
У моего поколения вера в старших. Они учили нас добру, честности, мы старались им во всем подражать, брать с них пример, в их присутствии быть скромными, и наверное, поэтому многие мои сверстники выросли порядочными людьми. В юные годы на моей малой родине опытные охотники почитали ружья, которые не давали подранков, не калечили зверя и птицу, а поражали ее намертво.
Наши предки с недоверием относились к тому, что писали про ружья и зарядку патронов, предпочитая им устные наставления опытных охотников. К ружью старый хозяин подарил мне семь патронов в латунных гильзах длиной 65 мм. Я купил еще две пачки заводских патронов в бумажных гильзах с дробью №7 и 3. Дед принес гильзу 20 калибра длиной 70 мм и, сравнив с моей гильзой 65 мм, показал, на какое расстояние у моего ружья патронник короче.
— Давай разряжай один патрон в бумажной гильзе! Сейчас узнаем, что там в гильзу насыпала советская власть.
Дробь я высыпал в чайное блюдце, дед внимательно стал ее разглядывать: Пороховой пыж оказался древесноволокнистым, и он его забраковал: «Нужно перебирать, много брака». Он объяснил, что пыж нужен войлочный, и никакой другой, ведь зима у нас за минус тридцать. Потом я осторожно извлек и пороховую прокладку. Дед отщипнул немного хлеба, размочил его и приклеил к концу шомпола прокладку, разобрав ружье, стал осторожно вставлять в ствол.
Мне стало интересно, и я спросил, для чего это и зачем. Он стал объяснять, что таким способом мы узнаем, хорошо ли подходит прокладка под внутренний диаметр ружья. По результатам своих измерений дед пришел к выводу, что пороховая прокладка не только тонка, но и «слаба» диаметром для канала ствола. Разрядили мы все патроны, взяли ружье, шомпол, ветошь, масленку, разряженные бумажные гильзы, свечу, самодельный прибор для измерения внутренних диаметров стволов и поехали в МТС, где у деда был друг кузнец. Там расплавленная свеча была залита в стволы на определенную глубину.
После остывания и изъятия полученных слитков измерили их микрометром и узнали длину снарядного входа — 30 мм. Дед был очень доволен таким отлогим скатом. Потом долго измеряли внутренний диаметр стволов. Токарь сказал, что стволы имеют диаметр 17 мм с двуступенчатыми чоками. Дед попросил токаря выточить вырубку для пыжей с таким расчетом, чтобы они шли по каналу ствола с натягом.
Загнав прокладки примерно на треть стволов, он приподнял стволы и, направив их на свет горящей лампочки, стал смотреть с казенной части стволов, не проходит ли свет между прокладкой и стенками стволов. Дед остался очень доволен пыжерубом и попросил обрезать бумажные гильзы до размера 65 мм. Конечно, после работы все это доброе дело было хорошо обмыто.
Выходной день. Я у деда, и он меня учит, как заряжать патроны. Нарубили на чурбаке из листов картона разных по толщине прокладок — десятка три-четыре. Дед взял прокладку толщиной около 3 мм и стал подбирать к ней гильзы, обрезанные токарем. Если прокладка входила в гильзу с таким усилием, с которым дед считал нужным, он гильзу ставил с одной стороны. Если прокладка входила очень туго, что было часто, то он гильзу браковал и убирал ее куда подальше.
Попадались гильзы, в которые прокладка, по мнению деда, входила не так туго, чтобы ее забраковать, и тогда он ее расширял навойником с диаметром, равным каналу ствола. Набралось с десяток гильз, которые минимально расходились с каналом ружья. «Будем заряжать с разными навесками как пороха, так и дроби, чтобы определить, какой заряд подойдет твоему ружью.
А также давай подберем, какой будет высота пыжа», — сказал мне дед и сложил столбиком все компоненты порохового пыжа: 2 прокладки не менее 3 мм, осаленный войлочный пыж, еще одну прокладку 2,5 мм, неосаленный добавочный войлочный пыж и тонкую прокладку на пыж. Нажал пальцем и сказал, что высота пыжа должна быть равной диаметру канала у вылета правого ствола данного ружья.
Такая высота способствует плотному заряжению патрона и не дает ослабления заданного давления. Если пороховой пыж ставить меньшей высоты, то он ослабит давление и может при выстреле пойти не поперек, а вдоль ствола. Дед засыпал порох, вставил две прокладки, войлочный осаленный пыж, потом тонкую прокладку из бумаги «крафт», затем нанес бумажный клей внутри гильзы и вставил прокладку не менее 2,5 мм толщиной с четырьмя концами ниток, еще одну очень тонкую прокладку. Прокладки из бумаги «крафт» служили гидроизоляторами.
Добавил неосаленный пыж, еще тонкую прокладку и засыпал дробь. Заряд дроби должен не доходить до краев гильзы на 1,5 мм. Мы вставили тонкую прокладку с номером дроби и связали концы ниток крест-накрест. Дробь, по понятиям деда, не должна быть стесненной в гильзе, а должна «прослушиваться». Подбирая патрон к ружью, дед стрелял сам и остановился на патроне с навеской пороха 1,9 г «Сокола» и 29 г дроби.
Таким способом зарядки патрона, независимо от калибра ружья и длины патронника, я пользуюсь вот уже 48 лет. Думаю, что это не идеальный способ, но все же заслуживает внимания.