Дар Саянских гор. Охота на границе с Монголией в лютый мороз

Для завершения номинации Горная пятерка России мне оставалось добыть козерога, за которым я планировал отправиться в следующем году. Сезон выдался насыщенным на путешествия и трофеи, у меня на руках была лицензия на козерога в Алматинскую область, и ее нужно было закрыть

Я уже добыл косулю и марала, и если будет добыт козерог, то закрою Горную тройку Казахстанского общества охотников и рыболовов «Табигат». Уже запланировав охоту на конец сезона, я занялся домашними делами, и вдруг в один из дней на телефон пришли сообщения и фотографии от Сергея, моего друга из Москвы, который добыл замечательный трофей козерога на границе с Монголией.

После долгих расспросов, что да как, я взял у него контакты организатора охот и позвонил ему. Вячеслав подробно обо всем мне рассказал. К моей радости, у них под самый конец охотничьего сезона неожиданно появилось одно место. Не раздумывая долго, я принял решение, тут же заказал билеты, заранее собрал вещи и снаряжение с учетом зимы и стал ждать отлета. Путь предстоял неблизкий: Алма-Ата — Москва, Москва — Абакан, оттуда на машине до Кызыла, а дальше на границу с Монголией. Немного настораживала температура, которая опускалась под минус сорок ночью, а днем была около тридцати градусов мороза, но давать заднюю скорость было поздно, решение принято. В том, что лютовали морозы, был свой плюс: в такую погоду рогачи должны спуститься с гор ниже, а значит, их добыча упростится.

Когда я прилетел в Москву, погода изменилась, шел снег, пахло зимой, в отличие от Алматы, где было тепло для конца ноября. В Абакане меня встретил Алексей, и мы вместе отправились в Кызыл. Перевалы в Хакасии поражали своей красотой; заснеженная тайга сходилась со скалистыми горами. Проезжая одно из таких мест, Алексей указал на острые пики и сказал, что местные их называют «зубами дракона». Вдоль дороги серебристыми нитями вились небольшие речки, иногда их быстрые потоки пробивались из-подо льда, обнажая чистейшую голубую воду. Все эти артерии вливаются в могучий Енисей, превращая его в одну из великих рек России.

Вдоль дороги на Саянском перевале местные жители продавали деликатесы из оленины, хариуса и местные ягоды и травы. По мере приближения к границе с Республикой Тыва пейзаж стал меняться, а когда мы спускались в долину, он напомнил алматинский, словно я приехал охотиться не за тысячи километров, а нахожусь у себя в горах. На въезде в Кызыл меня ждал Вячеслав. Перегрузив вещи в его внедорожник, мы двинулись дальше в путь. УАЗ был забит под завязку, в него мы загрузили палатки, раскладушки, продукты и все необходимое для жизни в суровых условиях горной тайги.

Красный диск солнца, медленно исчезал, за горизонтом вечернего Кызыла, который с каждой минутой отдалялся в зеркале заднего вида. На улице заметно похолодало, и дорога, освещенная фарами, блестела, как лед на катке. По пути мы заехали в придорожное кафе, плотно поужинали, выпили соленого хан-чая с молоком, после чего продолжили свой путь. Ехать предстояло всю ночь, и только к утру мы должны были добраться до домика местного пастуха, откуда нам предстояло выдвигаться на охоту.

Прибыв на место, решили отдохнуть после длительного переезда, а уже на следующий день начать охоту. По прогнозу всю охоту должна стоять ясная и холодная погода. Уютный домик располагался у берега красивой реки, которая полностью была скована льдом. В ней, по словам егерей, в достаточном количестве водится хариус, ленок и царь-рыба здешних мест — таймень. Меня поразило, что в Тыве насчитывается более двенадцати тысяч рек, многие из которых кишат ценными видами рыб.

Хорошо отдохнув, мы собрались на охоту. Надели теплые вещи, маскировочные халаты, взяли оружие и снаряжение, после чего сели в машину и поехали к подножию гор, чтобы не терять силы, которые понадобятся, когда мы будем подниматься к вершинам. Тропа уходила плавно вверх, что давало возможность привыкнуть и адаптироваться к нагрузкам. Это была старая, скотопрогонная дорога, по которой чабаны перегоняют скот на летние пастбища и обратно. Уже через час подъема я обнаружил в километре от нас молодого козла, который вышел на самый гребень хребта. Он немного постоял, но вскоре скрылся из вида.

По словам проводника, здесь в этом году удалось добыть козерога. Наличие дичи и мотивирующие рассказы егеря заставили меня с большей энергией и самоотдачей двигаться вперед. Ворон низко пролетел над нашими головами, со свистом разрезая воздух своими черными, как уголь, крыльями. Умная птица, видимо, знала, для чего мы здесь, поэтому сопровождала нас в ожидании отведать свежей козлятины. Через несколько часов на склонах стали попадаться козы с сеголетками, но рогачей пока не было. В узком месте на стволе сосны я заметил задиры от когтей и зубов медведя, а также шерсть на коре. Это было маркерное дерево, на котором крупный самец метит свою территорию. Местами попадались и свежие следы козерогов, которые пересекали тропу, переходя с одного склона на другой. Видимо, гон еще не закончился.

Тропа стала уходить круто вверх, и, хотя мы зашли достаточно высоко, до сих пор все еще находились в ущелье, что было не очень хорошо, так как козероги, обитавшие выше, могли нас заметить. И вдруг мы увидели группу самок, а через некоторое время к ним вышел крупный козел. Замер дальномером показал, что дистанция до него шестьсот метров. Я стал искать позицию для выстрела, но когда приготовился, козерог зашел за куст, а потом еще и за хребет, и мы видели только его рога. Я пролежал около часа, смотря в прицел винтовки, надеясь, что он выйдет на нашу сторону, но, увы, вслед за самцом за гору перевалили и козы. Светлого времени оставалось немного, и мы, попив чая из термоса, начали спускаться.

Ледяной ветер с гулом тянул по ущелью, покалывая нос и щеки, а на бороде и усах уже собралось приличное ожерелье из сосулек. Хорошо, что в домике остался один из проводников, чтобы поддерживать тепло в печи. Огонь — это жизнь, в здешних краях зимой эта поговорка справедлива как никогда. Хоть на улице и был приличный мороз, я сильно вспотел, и влага выходила на поверхность одежды, пришлось полностью ее просушивать. Слава быстро приготовил замечательный плов, и мы с удовольствием поужинали. Выпив чая, я совсем расслабился, лег спать. За окном полная луна освещала горы, и слышался глухой треск льда на реке, которая еще сопротивлялась натиску холодов. Все живое будто замерло до рассвета, чтобы после восхода солнца хоть как то согреться его скупыми зимними лучами.

Следующий день мы провели в месте, где наблюдали только группы самок с козлятами. По мнению егеря, я приехал несколько поздно, рогачи уже сбились в холостяцкие группы, и их теперь сложнее отыскать. По своему опыту охоты на козерогов я знаю, что далеко они не ушли и будут держаться до весны где-то поблизости, пока вершины гор не оттают и не появятся гнус и слепни. В долине, у дома, раздался волчий вой, который повторился снова. Я прильнул к окулярам бинокля и вскоре заметил на льду реки одинокого волка, но расстояние было слишком большое, чтобы произвести прицельный выстрел.

Целый день мы проходили по склонам, заросшим лиственницами, но кроме клестов-еловиков, которые разбирали шишки своими похожими на ножницы по металлу клювами, мы никого так и не увидели...

Костер приятно потрескивал в печи и пока горел, было тепло, а как только затухал, внутри избы становилось свежо.

Новый день, мы встречали высоко в горах. При каждом шаге снег скрипел и хрустел, как пенопласт. Опираясь на посох, я шел впереди проводника. Нам предстояло преодолеть, крутой подъем, который уходил зигзагом вверх и переходил на другую сторону хребта. Земля и камни сильно промерзли, резина на подошве задубела, словно железо, и скользила, идти было сложно. Перевалив за хребет, я увидел ущелье, напоминающее чашу. На первый взгляд, это было очень перспективное место. И я не ошибся. Дойдя до него, в самом центре я заметил двух самок и тут же, недалеко от них, рогача, который отличался темным окрасом. Я быстро побежал влево, поближе к скале, чтобы козероги меня не заметили. Достав карабин из рюкзака, прополз немного вверх, чтобы занять удобную позицию для выстрела. Дальномер показывал триста восемьдесят метров. Козел спокойно пасся, потом вскочил на камень и гордо посмотрел вниз.

С неба сыпала мелкая снежная крошка, которая ухудшала видимость. Я не спеша выдвинув сошки, упер их в выступ в скале; так как места, чтобы лечь, не было, решил стрелять с сидячего положения. Быстро найдя зверя в оптику, увеличил кратность, щелкнул барабанчиком, введя нужные вертикальные поправки, выдохнул и плавно потянул спусковой крючок. Грохот выстрела покатился по ущелью, пуля просвистела сквозь морозный воздух, и козерог рухнул на месте. В прицел было хорошо видно, как он задергал хвостиком, а затем угас. Я удовлетворенно выдохнул и на секунду расслабился, закрыв глаза.

Мы сообщили по рации о своем успехе, после чего указали координаты своего местонахождения, сделали несколько фото на память и стали разделывать трофей. Когда пришел второй проводник, мы втроем вынесли мясо и трофей вниз к избушке. После отдыха и сборов я отправился в долгий обратный путь, а термометр тем временем показывал минус тридцать градусов.

Так закончилась моя самая холодная и запоминающаяся охота в горах. Спонтанное решение помогло воплотить мою мечту и закрыть Горную пятерку России. Дорогу осилит идущий, а если есть цель, то есть куда идти и для чего жить…