Поводом сесть и написать послужила прошедшая на ТВ передача Аркадия Мамонтова о том, что творится во многих городах в последнее время, точнее, о проблемах, связанных с бродячими собаками.
О людях, скорее нелюдях, занимающихся уничтожением бродячих собак самыми изощренными способами, вплоть до разбрасывания ядов. Причем делающих это осознанно, в здравом уме, хотя я лично никогда не признал бы такого человека адекватным, тем более что это делается зачастую даже за деньги. Упоминалось и о работниках ЖКХ, которым выделяются, как оказалось, бюджетные деньги для решения этих проблем. О так называемых догхантерах или – как их там еще?..
Не знаю даже, как правильно написать это слово, хотя тут как не пиши, все равно будет неправильно. «Dog» в переводе с английского – собака, «hunter» – охотник. И хотя это тоже английское слово, все сразу становится понятным. Собака и охотник – неразделимые понятия. Они дополняют друг друга, они не могут существовать врозь и даже поодаль друг от друга.
Если вдруг такое случается, это может для обоих превратиться в трагедию, в невосполнимую иногда утрату. И вовсе не потому, что собака имеет определенную ценность и что она порой незаменима как помощник в процессе охоты. Здесь речь идет о взаимоотношениях человека и собаки, слиянии человеческого разума и собачьей верности, преданности ее и бескорыстии, о взаимной любви, длящейся десятки лет.
Стоит мне, например, охотясь со своей легавой, потерять ее из виду хотя бы на пять минут, я начинаю волноваться. Понимаю порой, что стоит она милая, не видимая тебе, мертво стоит на стойке, выполняя предназначенную ей природой миссию; стоит где-то рядом, может быть, не более чем в десяти подчас шагах. Позади тебя или за ближайшим к тебе кустом, высокой до пояса траве, но ты не видишь ее. Ее нет, пропал контакт между тобой и собакой, и ты начинаешь волноваться.
А наряду с бродячими под эту, язык не поворачивается сказать «охоту», могут попасть и попадают и погибают не только каким-то образом очутившиеся на улице домашние питомцы. Я уже писал, как однажды, выскочив через окно, завешенное сеткой от комаров, моя собака попала на улицу, пока меня не было дома, и таким образом попала невольно в статус бродячей, хорошо, что я быстро вернулся. Да мало ли, как могут оказаться вне дома домашние питомцы.
А ведь среди них могут быть и редкой, и достаточно дорогой породы собаки, и тот же дворняга-Шарик, имеющий право на существование, приносивший радость ребенку или одинокому человеку, и просто выскочивший из ошейника, или еще каким-то образом очутившийся на проезжей части, парке или детской площадке.
Все живое, окружающее нас в этом мире, – великий замысел природы.
И если уж собака оказалась на улице каким-то образом, это вовсе не значит, что она непременно будет бросаться на человека. Да, она помнит обиду и может пронести ее через всю свою короткую собачью жизнь, понимает, за что наказана, если наказание последовало сразу же за проступком, и уже вряд ли решится на повтор.
Да, она может облаять проезжающего мимо ее хозяина велосипедиста и даже автомобиль, несущие, по ее мнению, некую угрозу хозяину, но делает это исключительно из соображений безопасности, как бы защищая его, порой безоглядно, рискуя легко оказаться под колесами этого самого автомобиля. Да, они собираются стаями или бродят поодиночке, ухитряясь как-то выживать, придерживаясь тех мест, где могут найти себе хоть какой-то еды, и становятся злобными, скорее за компанию, особенно зимой, когда холодно и голодно.
Да, они подвержены болезням, как и все живое в природе, и этим тоже представляют определенную опасность. Причины происходящего кроются в нас самих, когда собака каким-то образом, по обстоятельствам, зависящим от человека, попадает на улицу.
Когда же от собаки избавляются, вывозя ее куда подальше, просто оставляя где-либо или даже выбрасывая, это уже трагедия. Трагедия прежде всего для нее, для собаки. Трагедия живого существа, ставшего ненужным, приносящим лишние заботы, ставшего обузой, требующим особого, повышенного внимания, и в одночасье переставшего быть просто игрушкой.
Таковую видят подчас некоторые люди в крохотном щенке, умиляясь и приобретая его, совсем не задумываясь об обязательствах по отношению к приобретению, об ответственности, наконец. Хорошо уже то, что таких людей не много.
Когда же некие моральные уроды, сознательно идущие на убийство бродячих собак, отстрел, поджоги, отравления, находят этому оправдание, это уже беда. Потеря же собаки, не важно, охотничья она или нет, с родословной или без нее, дорогой или не очень, редкой породы или дворняги, но любимой владельцем и домочадцами, преследующей зверя и приносящей добычу или радость общения, а зачастую и то и другое, получающей или нет оценки на выставках, являющейся полноправным членом семьи и семьею обожаемой, такая потеря невосполнима!
Это трагедия. Трагедия человека. Трагедия тех людей, того окружения, в котором собака находилась. Тот, кто терял любимых своих питомцев, тот, кто через это прошел, видя, как стареющий или больной и страдающий недугом пес уходит, поймет меня.
Как понимают и те, у кого собаки гибли под колесами автомобилей или на охоте, оставшиеся в барсучьих норах, погребенные заживо, попавшие под выстрел, предназначавшийся секачу… Но так складываются подчас обстоятельства, когда человек просто не в состоянии что-либо предпринять или предотвратить.
Что страшнее? Человеческое безразличие к происходящему? Восприятие оного как нормального явления и отсутствие здоровой реакции на проблему у общества, у людей, за это ответственных?
Почему эти проблемы отсутствуют в европейских государствах той же, если я не ошибаюсь, Франции, как показано было в той же передаче? Почему у нас практически нет приютов для ставших бездомными собак, почему этими и подобными явлениями занимаются волонтеры и люди просто неравнодушные? Почему человек может опуститься до низменных инстинктов, до воровства народных денег? И это не является преувеличением.
Страшно и то и другое. Страшна сама по себе безнаказанность за содеянное. Страшно то, что мы становимся социально нездоровым обществом, обществом, где нет идеалов, а есть просто интересы. Обществом, где эти самые интересы так называемая «элита» отгораживает заборами шестиметровой высоты.
А ведь «элита» тогда элита, когда она подает нравственный пример. А ей, «элите», похоже, безразлично, что по уровню жизни мы занимаем 60-70-е место в мире, зато третье место по суициду, и чемпионы мира по воровству, тогда как воровство и казнокрадство, завуалированное сегодня под нецелевое использование, одно из самых тяжких преступлений.
И хотя эта тема не для сегодняшнего разговора, она выявляет связь одних происходящих событий с другими, по сути, являющимися звеньями одной цепи. Эта тема не просто актуальна и животрепещуща. Это тема духовной безопасности, это проблема будущего страны, нашего общества, нашего духовного здоровья.
Мне очень бы не хотелось заканчивать на минорной ноте и сказать что-нибудь ободряющее читателям, обнадежить что ли, только вот не получается, братцы. Сколько мы уже говорим и пишем о подобном безрассудстве, что меняется?
А что касается тех, кто губит собак, пусть вспомнят эпизод из выше комментируемого мной прямого эфира, в котором участвовал, и этой репликой, даже одним словом, заслуживший еще больше уважения, – во всяком случае, ему аплодировала студия, – Александр Иншаков. Я не буду перечислять его званий, просто скажу, что к его мнению прислушиваются не только спортсмены, но и бизнесмены и даже политики. Вспомните, что он ответил на вопрос, что он сделает, если к нему попадется тот, кто убивает собак.
От себя хочу добавить: люди бездушные, убивающие не моргнув глазом собак или кошек, аистов или лебедей, редких животных, почему-то не задерживаются на белом свете. Господь их прибирает.
В длинном ряду писателей, оставивших нам литературное наследие, ничем особенным не примечательна фамилия А. Новикова-Прибоя, разве что получил автор за один из своих рассказов первую премию в Женеве в 1938 году.
Я никому ничего не навязываю, но, может, кому-то, кто еще не успел прочесть, будет просто любопытно. Рассказ называется «Клок шерсти». Добра должно быть больше!