Охота без ружья

На открытие охоты я не попал. Накануне, разбрасывая снег около гаража, чтобы быстрее растаял, я откопал штангу, сделанную мной для сына-школьника и решил вспомнить молодость. Несколько раз менял штангу на лопату – в итоге потянул спину. А в понедельник в разговоре с хорошим приятелем Игорем Михайловичем получил еще один «удар».

Он рассказал, как в субботу 13 апреля понаехавшие в пойму реки Нерусса «охотники» стреляли, чуть рассвело, очередями во все живое. Выходит, по-прежнему продают путевки всем желающим, не спрашивая, есть ли подсадные или нет. И контроля за соблюдением правил охоты по-прежнему никакого.

Расстроенный этим сообщением, я сгоряча решил и вовсе не ходить на охоту, тем самым хоть как-то уравновесить нанесенный браконьерами ущерб. Но прошло несколько дней, спина перестала болеть, и потянуло в угодья. А тут еще и звонок:

– Помнится, ты рассказывал об охоте на тетерева на току, – завел разговор старинный мой товарищ Николай Никитович. – Как бы побывать? Стрелять не буду, мне бы посмотреть только. До шестидесяти дожил, а на току ни разу не был…

В пойме Неруссы в сорока минутах ходьбы я знаю тетеревиный ток. А в прошлом году я часто поднимал тетеревов на одном из полей недалеко от Шемякинского леса, где посеяли на силос смесь из овса, вики, гречихи, подсолнечника. Еще летом я прикидывал: раз есть тетерева, будет по весне и ток. Обговорили мы этот вопрос и решили, что вначале я найду ток, а уж потом сходим вместе. Без ружей.

От райцентра, где живу, я отъехал по асфальтированной дороге полтора десятка верст. Оставив машину в ближайшей деревне у знакомых, я направился в поле. Не доходя до леса с километр, я остановился и сразу же услышал справа далекие звуки тока. А в тихое морозное утро «бульканье» чернышей разносится на два-три километра.

Подождав некоторое время, чтобы убедиться в правильности направления и отсутствии более близких токов, я тронулся в путь.

А восток меж тем розовел. Я шел по стерне, ориентируясь на звуки тока, которые становились с каждой минутой все громче. Передомной расстилалась полевая дорога, за ней лежало давно непаханое, заросшее бурьяном поле. На нем и был ток. Судя по силе звуков, до него оставалось шагов триста, не более, и потому я двигался не спеша, стараясь не наступать на сухие кустики бурьяна. Периодически подносил бинокль к глазам, но птиц не видел.

Вдруг я заметил в месте предполагаемого тока впадину. Пригнувшись, прошел шагов двадцать и наконец увидел тетеревов. Стал на колени, поднес к глазам бинокль и рассмотрел как на ладони яростные схватки соперников. Тугие удары крыльев были словно удары боксеров в кожаных перчатках.

Выпустив «пар», тетерева стали кружиться, пригнув голову к земле и «булькая» на всю округу. Прошло время, и самый нетерпеливый вновь вступил в рукопашный бой. Впрочем, эта вспышка длилась недолго.

Случайно поведя биноклем в сторону, я заметил в бурьяне мелькание серо-белых крупных пятен. Журавли – первое, что пришло на ум. Всмотрелся – три косули. Как же они не услышали меня? Хотя ветер дул мне в лицо, и подходил я тихо. Козы держали путь к недалекому узкому ложку, разделявшему поле на две неравные части.

Из-за леса выплыло солнце и ударило прямо в глаза. Тетерева приумолкли, а затем и вовсе поднялись на крыло, перелетели ложок и сели за ним. Вскоре оттуда послышалось токование... А косули меж тем перебрались через ложок и стали пастись на жнивье. Вокруг них летало что-то серое. Уж не орел ли?

Оказалось, я напрасно беспокоился. Это одна из косуль, видимо от избытка сил, носилась кругами вокруг своих «товарищей», которые спокойно взирали на нее. Коза совершала огромные прыжки, высоко взлетая вверх, затем вновь переходила на бег.

Я не стал искать другое токовище, ибо в поле у тетеревов нет строго определенных мест, как в лесу. Токуя, они могут перемещаться по земле на десятки, а порой и сотни метров и даже перелетать, как в моем случае. С этими мыслями я и отправился в сторону деревни. Поднявшееся солнце ощутимо пригревало, со всех сторон доносилось пение жаворонков, вдали показалась парочка цапель, летевших в сторону далекой реки. Эх, благодать-то какая! И насмотрелся, и звери-птицы живы!

Вечером следующего дня я побывал на тяге вальдшнепов, причем продолжил открытие новых мест. Давно я присматривался к опушке леса невдалеке от реки Нерусса. Лес здесь лиственный, в него длинным языком вдается луг, рядом мелиоративные канавы. Одно неудобство – ранней весной доехать сюда можно только на тракторе.

Но с другой стороны, это и хорошо: меньше желающих пострелять во все живое. И я не ошибся в своем предположении: тяга была отменной, не пришлось пожалеть о двухчасовом пути по грязи.
А своего приятеля я так и не сводил на ток – у него появились неотложные дела.

Ну да не беда, не последний год живем! Зато проверил «свой» ток на пойме и понял, что он жив, родной. Там я встретил незнакомого охотника. Поздоровавшись, я, не стесняясь, стал его рассматривать. Камуфляжный костюм, старенькая тулка-горизонталка, на груди – два деревянных манка, на утку и гуся, за плечами – набитый чем-то рюкзак.

– А где подсадная? – поинтересовался строгим голосом.

Собеседник, улыбаясь, пояснил, что в рюкзаке у него чучела уток, шалаш сделан заранее, к нему и спешит на вечернюю зорьку. Радуясь, что в кои-то веки встретил весной законопослушного охотника, я назвал себя.

– Игорь Шишкин, – представился охотник, и тут же задал вопрос: – А не тот ли Вы Гуляев, что печатается в охотничьей газете?

Услышав утвердительный ответ, Игорь улыбнулся и спросил:

– А что же без ружья?

Я объяснил причину, он с пониманием выслушал. И я подумал: все бы так блюли правила, смотришь – и богаче бы стали угодья моей Брянщины.