Не в ружьях дело

На открытии не был, не получился праздник. Появился вроде постоянный напарник по охотам, да ушел из жизни слишком рано. Сегодня посижу у ночного костра, дам дуплет в ночное небо, брошу гильзы в огонь. Помяну Володю и переверну еще одну страничку жизни.

Так думал я, подъехав вечером к степному озеру, где мы часто бывали.

Заплывать не буду, оставлю охоту на завтра.

Но насмотрелся на уходящих в поля гусей.

Пока не сбились в крупную стаю и уходят небольшими табунками.

Значит, и ночевать будут порознь.

Не подстеречь ли их по возвращении, все равно коротать вечер одному. Может статься, дам прощальный дуплет по гусиной стайке.

Шансы на успех равны нулю. Есть в километре плес, любимый как местными, так и пролетными гусями. Даже придет какая стайка, пройдет левее либо правее, плюхнется на середину, только и того, что услышишь их вблизи. Да и какая в темноте стрельба? Но...

Бывает, что и придут не в полной темноте. Небо чистое, луна, да и не плюхнутся без облета. Рискну. Госпожа удача, бывает, повернется прекрасным лицом. Отношу в лодку теплую куртку и фонарь.

С собой ИЖ-58 16 калибра, патронташ на 8 патронов с крупной дробью. Тридцать граммов «двоечки» в патроне обычной зарядки и тридцать один – «единички» с учетом крахмала. Дробь – домодельная твердая катанка.

На плесе ткнулся в одно место, переплыл в другое. В стволы «двоечку», в карман, на случай, правда, не знаю какой, «единичку». На ожидание минут сорок. Гусей обязательно услышу, а пока – в воспоминаниях.

Сюда и привел напарника; на нашей первой охоте и потерялся тот, решив выплыть самостоятельно в ночных камышах. Всю ночь толкался на шесте и разыскал пропажу лишь утром, когда ушли злость и досада, а осталась тревога.

Не очень ему и везло. Не хватало выдержки и терпения, стрелял неважно, да и со слухом были проблемы. Но страсти было хоть отбавляй. Плевал он на неудачи. Верил, что лучшие охоты еще впереди.

Вот только нальет дроби потверже, раскрасит пенопластовых гусей или надставит ложу. Мечтал взять гуся. Как-то пропустил я плывущую мимо моих чучел к его пенопластовым гусям, отбившуюся от стаи и поглупевшую казарку. И был праздник, а уж как я был доволен! Зачтет мне доброе дело Охотничий Бог.

Мысли меняются, когда беру лежащее на носу лодки ружье. Не совсем гусиное, но для задуманного как раз то. Надеюсь, что свою «старушку»-горизонталку, с домодельной прямой ложей со щекой, брошу в нужную точку по одним мышечным ошущениям. Удались в ней все мои задумки.

Кстати, опять я у С. Иорданова виноват. Пишет, что сильно отодвинул его от покупки МР-153. Купил бедняга «Беретту». Весь в сомнениях теперь. И денег, похоже, жалко, и «заячья ли «Беретта», и не распадется ли от выстрелов субтильное ружье?

Сам же писал, что ружье ему нужно на 100 лет, на иное он не согласен. То Иж-54 – ружье-мечта, ружье-легенда, то «Браунинг» (и не без оснований), но «Беретта»? Не хаю итальянскую игрушку, хороша! Легенькая и бьет здорово, но кажется мне, что ружье для господ с перьями.

А впрочем, зачем для зайца иное, он не кусается. Я-то от чего злюсь, какое мне до этого дело? У каждого своя охота. У одного кейс ударопрочный, не дай бог, оцарапаешь предмет гордости, у другого – ружье для коляски мотоцикла, «Бурана», тракторной тележки. Вот тут-то даже такая оглобля, как «Бекас» предпочтительней. А МР – ружье рабочее.

Но опять рассуждения, что настоящий охотник на «Браунинг» всегда заработает, теперь, наверное, на «Беретту», и что России пора переходить от 200-долларовых ружей к 500-долларовым. «Задолбал» снобизм.

У одного признак настоящего охотника – ружье со сменными чоками, у другого – «Браунинг». Известный всему читающему охотничьему люду А. Бикмуллин так и умер с Иж-43. А охотником был дельным и в ружьях толк знал. Не мог и не хотел, наверное, выглядеть лермонтовским Казбичем. Это у того – бешмет в лохмотьях, но ружье в серебре.

Как-то наблюдал в роли статиста охоту иностранцев. Гостил в деревне. Не было снежка, и охота не заладилась. Клиенты нервничали, устроители тоже. Пошли на поклон к местным мужикам. Вид у призванного спасти тур моего брата – не очень: фуфайка, кирзовые сапоги, потрепанный ИЖ-27 и патронташ. Да две лайки.

Особое внимание к латунным гильзам. И гомерический хохот, когда узрели верхний пыж из газеты. Самое обидное – свои «ржали» тоже. Но и деваться некуда, приняли условие – не мешать. Отдали «Уазик», убрали переводчика. В машине четверо, не считая собак. Показал в кураже Санька «русский экстрим» по осенней грязи.

Сзади испуганно галдели, потом притихли. Наш немецкий – по давно забытой школьной программе, но сговорились. Даже «капут» зазвучало в русском переводе, а уж, как нетрудно, догадаться, все у Сашки получилось. Почтительное «Гросс егер».

Встречают по одежке, а провожают все же по уму. Даже у них. А какое было оружие!!! Но разобрались, хоть и империалисты, кто «Гросс егер». Так или примерно так текли мои мысли в тиши позднего осеннего вечера. Слышу гусиный гогот, но далеко стороной.

Еще минут пять-десять и надо выплывать. Надвигающийся панический гвалт гусей с середины озера, откуда не ждал, – полная неожиданность. Так бывает, когда напорется стая на внезапные выстрелы, либо кто стронет отдыхающих гусей. Чего они так испугались?

Хорошо различимый на фоне неба табун голов в 30 надвигается на плес и проходит рядом с тем местом, где я обосновался вначале. Ну кто бы знал?! Тем и кончилось... Не успеваю сдвинуть предохранитель назад, как оттуда же, но чуть правее – шесть гусей, возможно отбившихся от той же стаи. Идут низко, со снижением на плес, и пройдут совсем рядом.

Лихорадочно соображаю, что на фоне противоположных камышей могу их и не увидеть. Наудачу, чуть левее, протока на соседний плес. Это мой шанс. Стволы на край просвета, сейчас я... До вырвавшихся на просвет гусей метров двадцать.

После выстрела гусь рушится вниз. Просвет слишком мал и второй выстрел по едва угадываемым силуэтам. Промах? Нет, через несколько секунд удар об воду. Слышу, как бьется и затихает большая сильная птица. Как там про удачу? Добыча моя – старый крупный гусак, второй нынешнего выводка, помельче.

Дуплет и пара серых! Редкая удача. За долгую охотничью жизнь не много я взял гусей. А удачный дуплет всего лишь второй. Хотя, кто знает, был ли он? В первом гусаке было девять дробин, во втором лишь три. Не зацепил ли я их одним снарядом?

И в третий раз меняются мысли. Промахнулся бы, можно было посчитать за прощальный дуплет. А так – загубил живые души. Не грех ли? И новый дуплет рвет ночную тишину, унося в небо два заряда «единички»-катанки. Вот и случай. Эти гильзы – в костер. Знаю, Володя бескорыстно порадовался бы моей удаче.

Сделал я-таки охоту. Что ждет меня завтра – не знаю. А сегодня испытываю удовлетворение и чувство выполненного долга. Попрощался с охотником по-охотничьи. Надеюсь, что и не последнего я взял гуся, но загадывать не стану. А жизнь продолжается.