Записки охотника с лайкой: на барсука

Утки, сбившиеся в крупные стада, держатся на открытых мелководьях больших водоемов; отлетели на юг жирные дупели и бекасы; тетерева стали очень осторожны, и только изредка охотнику представится случай выстрелить по краснобровому косачу, глухарю или рябчику.

Кончился сезон для охоты с подружейной собакой, и не раньше, чем через девять месяцев, снова можно будет использовать ее в поле.

В разгаре охота с гончими по черной тропе, и заливистые голоса их поют в поредевших осенних лесах. Красивая, исконно русская охота характерна для осени и начала зимы. Лисица и заяц — основные виды промысловых животных, на которых охотятся с гончими с открытия сезона.

Продолжительность этого периода трудно установить, так как работа собаки возможна только до выпадения глубоких снегов, и часто бывает, что полтора-два месяца охоты с гончей полностью исчерпывают все возможности сезона.

Быстро пройдут для охотника увлекательные дни охоты с гончими, а там снова перерыв на девять-десять месяцев, сиди и жди сезона будущего года.

Охотнику с лайкой не приходится испытывать таких длительных перерывов между сезонами: они вплотную подходят один к другому и даже соединяются один с другим. Еще вчера бродил охотник по местам обитания глухарей и тетеревов, а завтра он может пойти в лес на поиски хорьков, куницы, белки, барсука.

Открылся сезон добычи пушного зверя, и снова лаечник во всеоружии. Некоторые виды этих охот очень оригинальны и производятся ночью.

Барсуки, енотовидные собаки, хорьки жируют ночами, и поэтому ночами собака легко может наскочить на зверька. Ночью за ними и охотятся.

Некоторые из этих животных, как например барсук, живут в глубоких норах под землей, в такие же норы иногда поселяются енотовидные собаки и лисицы.

В любой местности, где водятся барсуки, поселение их хорошо известно в округе. Спросит охотник у первого встречного мальчишки о месте, где живут эти звери, и тот ему подробно выложит все, что знает.

«Барсуков холм», «барсукова яма», «барсучий овраг» — вот обычные названия мест поселений барсука. Все они названы именем зверя, живущего в норе, и только «ямы» не увязываются с особенностью этого зверя-землекопа.

Барсук роет норы, а не ямы, и если эти ямы встречаются на местах поселений барсука, то это не его работа, а следы преступного способа охоты на зверя. Раскапывание нор барсуков строжайше запрещено охотничьим законодательством: оно влечет за собой разорение гнезд животных и сокращение их численности.

Возможность увлекательной и законной охоты на барсука предоставляется с помощью опять-таки лайки, действительно универсальной собаки.

Как же выглядит такая охота? В каких лесах живут барсуки? По кромке мохового болота, сырого даже в засушливые годы, цепью протянулись покрытые лесом холмы. Высокие сосны и березы чередуются с мелколесьем болотного березняка и в сравнении с ним выглядят особенно внушительно.

Когда смотришь на них со стороны болота, то кажется, что какая-то сверхъестественная сила вырвала из лесного массива эти отдельные куски леса и вместе с глыбами земли на корнях расставила по опушке болота.

Всякому, кто устанет бродить по болоту, захочется зайти отдохнуть на сухой «островок», иногда туда и тропинка тянется, хорошо заметная на мшарине. Она невелика и вытоптана ногами какого-то зверя. Чем дальше вьется она от кромки болота, тем торнее и заметнее становится.

В отдельных местах на ней видны отпечатки ступней животного и оттиски длинных кривых когтей. Это дорога барсука, вытоптанная им за лето. Если пройти по тропинке от болота к холму, то она и приведет нас к норе — «барсуковым ямам».

Барсучьи норы бывают также и по крутым берегам лесных речек, и на склонах заросших оврагов, и просто на холмиках среди леса, но всегда рядом с водой. Еще издали видны кучи песка, выброшенного при подготовке норы к зиме.

Каждую осень барсук чистит свое жилье, расширяет его и устилает свежей подстилкой. На центральной тропе всегда заметны кучки сухих стеблей осок, потерянных барсуком при переноске с болота.

Края обитаемых нор барсука сильно обтерты боками животного и выглядят очень чисто. В устье норы всегда можно найти длинные волнистые волоски серого цвета, выпавшие из шкуры зверя.

В тех случаях, когда в норах живет целое семейство барсуков, тропинок к норам не одна, а несколько, и кучи земли, выкинутой из нор, желтеют тут и там. Барсуки любят поточить свои когти о стволы близстоящих деревьев, царапают их, делая это так, как делают домашние кошки.

Охотнику, желающему добыть барсука, надо постараться найти его жилые норы и не спутать их с норами лисиц или енотовидных собак.

Поздно вечером, когда в сером сумраке леса предметы начинают терять свои очертания, выходит на жировку барсук. Высунет он из норы свою белую в черной маске голову, прислушается, потянет носом воздух и, не заметив ничего подозрительного, выберется. Движения животного бесшумны, и кажется, что он не бежит, а катится по гладко утоптанной дорожке.

Из этой же норы могут выйти и прочие обитатели холма, но они могут воспользоваться и другими норами-выходами. На всю ночь покинут животные свое гнездо, и некоторые из них уйдут далеко от него. Барсук — животное прожорливое, особенно перед тем, как залечь в нору. Массу лягушек, червей, насекомых, моллюсков и всякой прочей живности съедает за ночь барсук.

Не поздоровится от него и зазевавшемуся зайцу, и птице, ночующей на земле. К утру с отяжелевшим желудком возвращается хищник к своему гнезду, чтобы всласть выспаться за день на мягкой подстилке. Вот эту особенность ночных жировок и использует охотник с лайкой при охоте на барсука.

Заранее надо побывать на барсучьем холме и тщательно осмотреть всю сложную систему основных нор, тропинок и запасных выходов. Если барсуки живут на холме давно, то весь он бывает изрыт норами животных, и собака, запущенная в одну из нор, может выйти из другой норы, пройдя под землей пятнадцать-двадцать метров.

Тропинки барсуков, расходящиеся из нор, покажут, куда ходят животные на жировку, и помогут выбрать наиболее выгодный маршрут для их поисков ночью. Вот один из эпизодов такой охоты.

Знакомой, заранее проверенной тропой я пробирался к барсучьему холму, ведя свою лайку на поводке. Осенняя ночь наступает рано, и как только угаснет заря, сумрак леса настолько сгущается, что порой под густыми сводами деревьев не видишь даже своих ног.

Что-то задержало меня в тот вечер, и я опаздывал, пропустив начало ночи, когда следы барсуков, покинувших норы, были еще совсем свежи.

В темноте трудно двигаться быстро, да и не нужно торопиться начинать охоту ранее того, как встанет луна. Я не потерял тропу и уже более часа шел по ней, когда в вершинах деревьев заметно стало посветление небосклона в том месте, где поднималась луна.

В лесу было тихо и холодно, на открытых местах выпал иней, и мхи торфяного болота слегка затвердели. На ходу не чувствовалось мороза, и я решил отдохнуть на кромке болота. Мой пес прижался ко мне боком и почти без движения сидел, вслушиваясь в тишину леса.

Вдали, куда уходила мелкая поросль березняков, сгущалась белая пелена тумана. Я знал, что там под ней течет болотная речка Гнилуха, на берегу которой построен «барсучий городок».

Восход луны в лесу напоминает часто зарево пожара, и в ту ночь показавшийся кусочек ночного светила вырвался из вершин елей языком горячего пламени. Он рос с каждой секундой, точно с трудом продираясь сквозь колючие вершины елей, и, наконец, оторвался от них. Сразу посветлело в лесу, и можно было уже без риска переправляться через болото, шагая по дробящимся бликам лунного отражения.

На барсучьем холме я подвязал собаку к дереву и заложил ходы барсуков ранее заготовленными сучьями. В процессе охоты барсук может отбиться от собаки, добраться до спасительной норы, и если она не окажется заложенной, то и занорится в ней.

Теперь можно было спускать собаку и ждать, полагаясь только на ее работу. «Ищи!» — сказал я Рыжику и снял с него ошейник. Последнее никогда не следует забывать на этой охоте, так как иногда даже крупная лайка может забраться в нору барсука и там зацепиться ошейником за какой-нибудь случайный корень.

Раз-два мелькнул в темноте светлый пушистый хвост собаки, где-то треснула ветка, порхнул напуганный дрозд и после этого сочно и солидно заквокал. Я тихонько шел в сторону от холма и слушал. Что барсуки вышли на жировку, сомнений не было, но и что мы с Рыжиком немножко запоздали, было совершенно ясно.

Ожидание восхода луны заняло не менее часа, и поэтому свежие следы барсуков, вышедших еще в сумерках, конечно, могли остыть у нор. Это было не особенно страшно, так как в поиске собаки я был уверен, и даже уж если очень далеко разбрелись зверьки, то все равно вернутся к своим норам.

Около часа прошло, как собака пошла в поиск, а голоса ее все еще не было слышно. Рыжик уже дважды возвращался ко мне и снова уходил в лес без всякого понуждения с моей стороны.

Снова текли минуты ожидания, и ничто не нарушало тишину уснувшего леса.
Наконец собака, залаяла, но неблизко. Голос был глухой и доносился с той стороны, откуда мы пришли, из-за болота. Там я никак не ожидал встретить барсука. Снова пришлось переходить топкое место и переходить уже спешно, не считаясь ни с темнотой, ни с водой, ни с грязью.

Когда торопишься и почти бежишь в темноте по лесу, то кажется порой, что ветки, как живые длинные руки, цепляются за одежду и ружье, что какие-то невидимые «пружины» упираются в носки сапог, стараясь тебя уронить, и что кто-то из озорства часто снимает твою шапку и бросает ее на землю.

Нужно беречь в темноте глаза и в то же время смотреть в оба. Особенно внимательно охотник должен следить за своим ружьем и беречь его. Сломать ложу или при падении забить стволы землей очень легко.

Собака лает злобно, на одном месте. Все ближе и ближе раздается ее голос, и теперь уж хорошо слышно, как ворчит барсук и как, огрызаясь, бросается на собаку. Пес не отпустит его, даже если зверь побежит. Через несколько шагов он снова встанет, когда собака рванет его на бегу.

Я слышу впереди какой-то треск и еще более участившийся лай собаки. Вот она рядом, и светлое пятно ее тела мне хорошо заметно. Совсем под мордой собаки что-то темное и большое, сразу не разберешь что, а собака бегает вокруг этого черного и лает. Я подхожу ближе и включаю электрический фонарик.

Барсук забился в сучья гнилой вершины ели и как-то странно ворчит, напоминая сердитое фырканье ежа. Ослепленное светом животное еще дальше забивается под ствол дерева, и глаза его вспыхивают зелеными огоньками, отражая в своей глубине свет фонаря.

Я вижу крупного барсука, его голову в черной «маске» и, держа в левой руке фонарь, приготавливаюсь к выстрелу. Пес мой прекрасно понимает значение поднятых стволов ружья и замолкает, ни на минуту не спуская глаз со зверя.

Выстрел в темноте всегда слепит охотника, и я только по рычанию собаки и треску сучьев догадываюсь, что зверь убит и что собака тащит его из-под вершины.

Барсук большой, не менее 16 килограммов весит этот кругленький, точно налитый жиром зверь, едва влезающий в рюкзак. Не торопясь, мы возвращаемся на барсучий холм, оставив убитого барсука на берегу болота.

Я вытаскиваю из нор обломки пней и сучья, а Рыжик не понимает моих стараний и желает продолжать охоту. В каждую нору он залезает до половины корпуса и, раздувая бока, старательно втягивает воздух. Нет свежего следа, и хозяева норы где-то еще далеко. Они, несомненно, слышали выстрел и, может быть, уже спешат к своему жилищу, напуганные лаем собаки и звуком выстрела.

Забитую нору не следует оставлять и не следует зря пугать животных при их возвращении. «Пойдем, — говорю я Рыжику. — Второго нам не надо, да и класть его некуда». Часа два мы сидим у костра в ожидании рассвета и греемся.

Пес довольно жмурится и вздрагивает от хлопков еловых поленьев, рассыпающих искры. Над костром чернеет силуэт походного котелка с крепко заваренным охотничьим чаем.

Чай я пью один, но запас сахара нельзя не разделить поровну. Это лакомство собака вполне заслужила.

Скоро встанет солнце и наступит чудесное осеннее утро. В прозрачном воздухе засинеют глубокие лесные дали, и грустные краски осени напомнят о близости зимы. Наш костер потухает, а с ним уходит и ночь, давшая интересные впечатления о ночной охоте на барсука.

Кроме ночной охоты по барсуку, лайку используют для добывания этого зверя из норы.
Крупные зверовые лайки не годятся для работы в узкой норе зверя, в которой им трудно двигаться, и поэтому их не следует туда пускать. Более мелкие экземпляры, особенно не превышающие в холке 50 сантиметров, прекрасно работают по зверю в норе и не уступают ни таксам, ни фокстерьерам.

Крупного барсука редко удается выгнать из норы и тем более задушить в ней, а с лисицами и енотовидными собаками лайки справляются отлично, и не только выгоняют их из нор, но и вытаскивают полузадушенными.

Работу в норе, в крайне невыгодных для собаки условиях, следует считать одной из самых тяжелых работ лайки. Иногда собака работает лежа на боку в очень узкой и низкой норе.

В ней зверь чувствует себя дома и свободно бегает по ней, огрызаясь, от собаки. Охота на барсука заканчивается обычно тем, что собака выживает зверя из центральной части подземного лабиринта, и он вынужден или выскочить наружу, или забиться в один из отнорков-тупиков, расположенных очень неглубоко у подошвы холма.

Охотник вскрывает тупик, редко копая землю глубже сорока-пятидесяти сантиметров, и извлекает оттуда сперва собаку, а затем и барсука.

Это не разоряет гнезда барсуков, а раскопанный тупик превращается в дополнительный выход, если его не засыплет охотник.

Стреляя выскочившего из норы зверя, не надо забывать о том, что сзади него находится собака. Иногда оба выскакивают почти в одно мгновение, и горячий охотник может ранить или убить собаку.
Нельзя также стрелять прямо в нору, когда зверь покажется в ее глубине. В таких случаях выстрел оглушит собаку, и она, если еще молода, может отстать от работы в норе.

Ночную охоту по енотовидной собаке проводят тем же способом, что и на барсука, и только не разыскивают предварительно норы этого зверя, так как часто енотовидные собаки проводят дневку в глухих зарослях болот и лесных завалах.

Притравливание молодых лаек по зверю очень хорошо проводить с участием старой собаки, которая без страха берет барсука. Барсук в схватке с собакой может нанести ей довольно серьезные ранения, и поэтому не следует тянуть с выстрелом, особенно тогда, когда в работе молодая и неопытная собака.