Нора

Не стало любимой собаки Норы.
Рано или поздно все владельцы собак сталкиваются с этой неизбежной участью. Кто-то переживает это печальное событие тяжело, а кто-то очень тяжело.

Нора не была выдающейся собакой по рабочим качествам, она была просто очень хорошей собакой, всегда работающей по полной выкладке с максимальным азартом, что непременно сказывалось на результатах охоты. Без дичи я с Норой почти за 13 лет охоты не возвращался никогда.

Если говорить о ее достижениях, то это твердая отличница по экстерьеру, имеющая более 18 дипломов только по работе со стойкой. Самое главное, Нора всегда была любимой собакой, и эта взаимная любовь определяла всю многосторонность взаимоотношений, которые только могут сложиться между человеком и собакой. Хотя, если честно, собакой ее, наверное, назвать было трудно. Это был очень хороший человечек в обличье собаки. Она даже дружила только с людьми, часто не обращая внимания на других собак.

Прошло почти тринадцать лет, как в нашем доме появился очень смешной и забавный щенок породы курцхаар, которого сразу же нарекли простым и приятным на слух именем Нора. Буквально с первых дней она обращала на себя внимание своей общительностью и природным умом, который соседствовал с врожденной осторожностью и любопытством. Сочетание этих свойств позволило малышу очень быстро понять, что в этом мире можно делать, а чего нельзя.

Обычно щенки наносят внушительный ущерб хозяйскому добру. Это и порванная одежда, и погрызенная обувь, и опрокинутые цветочные горшки, и еще много чего интересного, к чему может приложиться ушастый исследователь мира. У Норки все было не так. Самое страшное, что сделала эта собака – это обгрызенный бантик на тапочках моей жены. Она понимала фактически все с первого раза. Игрушки – это можно, тапки – нельзя.

Свое кресло – можно, другие кровати – нельзя. Даже десятка полтора игрушек она знала по именам и по просьбе приносила их. Впоследствии, она даже начала пользоваться особым языком с применением игрушек. Если, например, хотела пить или есть, она брала одну из игрушек и приносила ее к пустой миске. Когда я болел, она по очереди приносила и укладывала игрушки мне на кровать, клала голову на край постели, всем своим видом показывая, что она очень за тебя беспокоится.

Шло время, щенок подрастал. Помню первый выход на охоту. Весна, вечерняя тяга на вальдшнепа и рядом подвижный до безобразия шестимесячный щенок. После первого удачного выстрела по привычке бросился за упавшей птицей, забыв о собаке, но она быстро меня обогнала и тут же нашла подранка. Счастью не было предела.

Помню первую стойку по ежику и по тетереву. Помню первый диплом на состязаниях по болотно-луговой дичи и звание «Лучшая первопольная собака». Помню первые комплексные состязания, где после трех дней борьбы из двадцати шести собак дипломы по пяти видам дичи получили лишь шесть, в том числе и моя Нора. В работе ее отличала невероятная стабильность и надежность, прямо «с колес» она могла без всякой подготовки легко получить полевой диплом.

В памяти остались все охоты с Норой, а сколько их было! Количество выходов на охоту с учетом отпускного времени и выходных превышало иногда цифру 80 за год. Помню сумасшедшие по своему накалу охоты, когда за полтора часа с одной собакой тремя охотниками было взято более тридцати дупелей. Помню, как на открытии утиной охоты с одной Норой и двумя охотниками буквально за 10 минут было добыто и сложено у ног хозяина шесть кряковых уток.

Помню ноябрьские охоты по куропатке, когда Норка картинно стояла в стойке по затаившейся стае птиц на фоне свежевыпавшего снега. Или совсем другая картина: стойка по перепелу в густом едком дыме от жутких пожаров, которые случались у нас в Орехово-Зуевском районе. Ей очень нравилось, когда ее хвалили, и иногда словесная похвала была намного действенней, чем лакомство. Помню, как Норка с уткой в зубах с высоко поднятой от гордости головой подходила к нашему дачному домику, где жена брала у нее дичь в руки и хвалила за работу.

Помню, как ранней осенью мы совершенно неожиданно с Норой вышли на отдыхающую свинью с выводком. Переключив свинью на себя, собака, возможно, спасла мне жизнь. Помню, как потерял, а потом нашел и вытаскивал Нору из глубокого дренажного колодца, заполненного водой. Помню всех щенков, которые у нее родились. Из 17 ее детей полевые дипломы получили 12. До сих пор с некоторыми из хозяев этих собак меня связывают узы охотничьего братства и дружбы.

Не стало любимой собаки, не стало самого верного друга на охоте. Навсегда у меня останутся в памяти ее глаза, которыми она всю свою жизнь смотрела на меня, на доли секунды опережая все мои желания. Наверное, у меня будут еще собаки, но такой, совершенно такой, не будет никогда.