Солдаты охоты

В жизни охотника-норника бывают не только приятные минуты, когда его питомец радует красивыми работами на состязаниях и на охотах. Работа норной собаки очень сложная. Ни одна порода собак, кроме норных, не подвергается такому риску и опасности быть раненой при встрече со зверем. Кроме того, при работе этой собаки под землей ведущий не может ни помочь ей, ни направлять ее действия. При этом собаке довольно часто приходится бороться с противником, который гораздо крупнее и сильнее ее.

Впервые в своей жизни увидел работу этой замечательной породы у охотоведа Истринского района В.Т.Зимина. Было это в 70-e годы прошлого века. В то время у Бати, любителя западносибирской лайки, появился первый ягдтерьер – Кнопка (из помета Е.В.Копылова). Какое удовольствие доставляла нам эта многофункциональная собака на охоте!

Немецкая егерская собака показалась мне клубком неистощимой энергии, у которой охотничья пружина всегда была во взведенном состоянии. Как мы переживали за это чудо, как лечили ее после посещения барсучьих нор, латая по частям кожу на морде! А сколько грунта с камнями, глиной, корягами и песчаником перелопатили, когда рыли шурфы и восстанавливали норы... Одному богу известно.  

Почему все это так часто вспоминается мне? Видимо, потому, что в тех охотах переплелось немало интересных событий, которые по прошествии многих лет остались в памяти до единой детали. Но самое главное – я полюбил эту породу и остался верен ей до сегодняшнего дня.  

Стереотипы поведения ягдтерьера в подземных баталиях, безусловно, зависят от переданных потомству генов, от правильного выращивания и многого другого. Собака должна быть спутником охотника, а не охотник ее спутником. А это достигается только послушанием.

Касаясь этого аспекта, вспоминается Дан (вл. О.Горохов). По команде «нельзя» провожал глазами, стоя без привязи, совершенно чужую кошку. Такими же были и его потомки: Дара (вл. А.Чирков), Дарк и Кондор (вл. А.Акопян). Заслуга в этом, несомненно, заводчика – Акопяна. На выставках при награждении можно было наблюдать, как три собаки, по команде посаженные в один ряд, безукоризненно выполняют ее, лишь сопровождая хозяина взглядом в течение длительного времени.  

На нас лежит огромная ответственность за здоровье и жизнь тех, кого мы приручили, за формирование и правильное развитие задатков, заложенных родоначальниками этой породы. Собаки живут в мире следов и запахов. В начальный период их жизни мастерство куется на притравках, оно в дальнейшем позволит ей выжить, победить в неравном бою с более сильным, как правило, соперником, чьи владения она посетила.

В поучительной и, безусловно, интересной статье Алексея Грязнова «Наши ягдтерьеры и их барсуки» («ОиР» №10/2007) автор приводит массу правильных рассуждений о «национальном подтипе» ягдтерьера. Можно много рассуждать об охоте на барсука в норах и работе по этому же зверю на притравочных станциях. Конечно же, правы те, кто понимает, что собака-перводипломница по этому зверю в искусственной норе – только для спортивных достижений и не более того, а в естественных норах – камикадзе.  

В 2002 г. судьба мне подарила великолепного, экстерьерного щенка Ганг-Диггера (ВПКОС 4368/03). За отпущенный ему короткий век охоты он становился полевым победителем по вольерному и норному барсуку, имел много дипломов первых степеней, полученных на состязаниях различных уровней, был чемпионом выставок с максимальным бонитировочным баллом. Давал экстерьерных и рабочих потомков. Вытаскивал из нор на охотах лис и енотов, с большим поиском работал копытного зверя, добывали мы с ним барсуков на норах и на поверхности. А как радовал великолепными работами по утке!  

Были мы как-то на открытии осеннего сезона в Заболотском охотхозяйстве. Кто был на этих водоемах, знает, что это островная территория. На утренней заре начался долгожданный лет утки. Кобель работал исправно, подавал с воды и из зарослей битую птицу, искал подранков. Иногда лет прекращался, и тогда собака, видя, как что-то плюхается в воду у других островов, плыла туда и подавала дичь нам. Вначале те, «дальние», охотники возмущались. Но, видя красивую и мощную работу кобеля, сменили гнев на милость.  

Более того, любовались им! Диггер показал и великолепное чутье, и широкий поиск, проявляя избирательное отношение к угодьям и не теряя контакта со мной, и вязкость в преследовании подранка, и настойчивость в работе, безотказно разыскивая нужную птицу, невзирая на наличие иной в этом угодье, и подачу подранков и битой птицы с зеркала и крепких мест. И все это при отменном послушании.  

Мой любимый пес ушел в Страну вечной охоты от самого крупного представителя наших куницеобразных хищников – барсука.  

Была не по срокам ранняя весна. Приехал я в свою деревню ранним утром. Дел предстояло невпроворот. И перед тем как посадить собак в вольеры, решил выгулять их. Маршрут выбрал вдалеке от нор, догадываясь, что барсуки могли уже проснуться. В весеннем лесу есть своя красота, когда видишь, как пробиваются из-под снега побеги папортника, все наполнено щебетаньем птиц, стало больше света – лес просыпается! И ничего не предвещало беды, как вдруг молодая сука Виконда с визгом ушла по следу. Через некоторое время к ней подвалил кобель, и собаки скрылись в лесу.

Пришлось обрезать большую площадь, пока пересек следы своих помощников. Они вели в овраги, где в полутора километрах был барсучий городок. Настроение испортилось в один момент, я уже представлял последствия.  

Склон оврага в этих норах достигал высоты 3-этажного дома. И, чтобы не карабкаться вверх по льду, решил зайти с верхней части склона. Собаки, естественно, уже были в норе. С вершины последний раз видел своего Диггера, который перескочил из одного отнорка в другой. В течение сорока минут доносился из отнорков лай собак. И вдруг... тишина.  

Зная о том, что нора представляла собой многоярусное строение, отчаиваться было рановато. Ждал, пробивал слуховые окна, рыл шурфы. Говорят, что успех собаки – успех человека с лопатой. В данном случае моя техника владения этими инструментами удачи не принесла. С этой норой я, да и мои четвероногие друзья, знаком более четверти века, знаю ее ходы в несколько этажей. В основном они прорыты в грунте из суглинка и булыжника.

По склону над норой росли разлапистые ели, корневая система которых затрудняла копку. Диаметр труб на некоторых участках достигал внушительных размеров. Тупиков обнаружить не смог. Да и ходы вели вниз под склон. Поставил в известность местного охотника-норника, чтобы тот навещал вскрытые норы и проверял поставленные сторожки.

Как пережил четверо суток, передать трудно, хотя это была далеко не первая потеря собаки. А тут сразу две. Все валилось из рук, квартиру открываешь – пусто, не жизнь.  

У тещи жила наша 12-летняя длинношерстная такса – Злата. В ее жизни были только искусственные норы, ни разу она не входила в естественные, хотя вместе с ягдами была на них. И все же на закате своей жизни Злата оказала неоценимую помощь.  

Уже прошла неделя с той поры, как собаки понорились. Не заезжая в свою деревню, поехал с таксой на нору. Сразу же Злата повела себя странно: пищала, нервничала, металась от одного отнорка к другому. И вдруг в мгновение она с голосом ушла в тот, в который последний раз переместился кобель. Наступала ночь, а она продолжала облаивать что-то или кого-то. Сомнений не было: или собака работает зверя, что было маловероятно, или... На подзыв из норы не выходила.  

Ситуация в этом случае осложнялась тем, что не было в ее жизни охот, и я не знал, что могло ее так переклинить. Волнение за старушку нарастало. Дело шло к рассвету. Поставил в отнорках и шурфах сторожки, разложил одежду и рюкзак и решил съездить в деревню переодеться.  

Через 30 минут вернулся. Ветка-сторожок при входе в нору, в которую ушла такса, отсутствовал. Лая таксы слышно не было ни из одного отнорка. И вдруг боязливо и осторожно выходит черный, весь в земле «скелетик» моей суки-ягды. На голове и морде болячки от нанесенных зверем травм. Глаза воспалены и забиты песком, мочка сильно травмирована.  

Видимо, барсук ее закопал, и сука смогла откопаться в нужном направлении благодаря настойчивому голосу таксы. Благо хватило воздуха и сил. А кобель-камикадзе держал и тащил барсука до тех пор, пока не получил смертельную рану от когтей этого коварного зверя. На следующий сезон Виконда все же погибла под обвалом, успев наградить меня дочерью – Терезой, которой передала великолепные рабочие качества.  

В середине 90-х годов возвращались с охоты из Кировской области с Ю.Д.Антоновым, человеком, который посвятил свою жизнь любимому виду охоты – с лайкой. Юрий Дмитриевич занимал ведущее место среди лаечников. Старейший эксперт Всероссийской категории, «Почетный член МООиР», он был великолепным рассказчиком, печатался в охотничьих изданиях.

Сели в поезд и решили перекусить. В вагоне тихо, пассажиры рассаживались постепенно. Собаки мирно дремали, изредка подергивая своими мокрыми и холодными носами. И в этой тишине Юрий Дмитриевич громогласно произнес тост, который запомнился мне на всю жизнь:

Не называйте злых людей собаками,
Они не стоят тех, кто люты,
Собаки просто внешностью запаздывают,
А так они почти что ЛЮДИ!

Пауза... и раздались аплодисменты.  

Природа равнодушна к гибели собак. Поколение сменяет поколения. Но я благодарен всем своим собакам без исключения за то, что они давали и дают жизненный стимул, здоровье и огромную массу впечатлений.