В среде почитателей охотничьего туризма, пожалуй, нет такого любителя охоты по перу, который не мечтал бы побывать на загонной охоте в Великобритании.
И кто, готовясь к охоте на ближайшем водоеме, не рисовал бы себе восхитительные картины таких охот: легкий туман, ты одет в охотничью куртку, на голове кепка, какую носил Шерлок Холмс, ты элегантным движением вкладываешь в плечо приклад горизонталки высокого разбора, нажимаешь на спуск, звучат два выстрела, и пара фазанов падает к твоим ногам... Увы, но суровая действительность прогоняет прочь мечты, как ветер разгоняет туман: жена отрывает от священнодействия – снаряжения патронов – и в который раз настойчиво напоминает о необходимости заменить перегоревшую лампу.
Для американцев поездка на такую охоту в Европу сопряжена с двумя проблемами – исключительно высокой ценой и бюрократической волокитой. Нас интересовала охота, которая не пустила бы по миру с протянутой рукой. Со второй проблемой – бюрократической волокитой, неизбежно сопровождающей поездки за границу и связанной с необходимостью получения разрешений на вывоз и ввоз оружия, лицензий, страховок, нам удалось справиться очень просто: владелец угодий, где предстояло охотиться, обещал обеспечить необходимым оружием.
Владелец угодий Стюарт Джарвис заслуживает отдельного упоминания. Он был главным егерем в угодьях принца Уэльского, учил обращению с оружием принцев Уильяма и Гарри. Шесть лет назад он решил заняться бизнесом и выбрал, конечно, то, что знал досконально, – организацию загонных охот. Но при этом решил сделать их максимально доступными для охотников, не обладающих сверхдоходами.
Не буду утомлять вас рассказом о трансатлантическом перелете, а сразу перенесусь в маленькую уэльскую деревушку Крикхоувелл, расположенную в 240 километрах к западу от Лондона, которой на ближайшую неделю суждено было стать центральной точкой на карте наших охотничьих приключений. Нас поселили в гостинице «Дракон», построенной в середине XVII века. Узкие коридоры, крутые лестницы – все, за исключением оснащения номеров, оборудованных по последнему слову техники и сантехники, дышало атмосферой Средних веков.
После того как мы переоделись в охотничью одежду (еще в процессе подготовки до нас было доведено пожелание организатора: одежда должна быть удобной и, ради Бога, не нужно оранжевых жилетов) с учетом пожеланий наши любезных хозяев и спустились вниз, нас ждал сюрприз. Стюарт сдержал обещание. В зале нашу группу из восьми охотников ждали пятнадцать ружей. И каких ружей! От одной только возможности подержать в руках ружья таких именитых оружейников, как Чарльз Хеллис, Боунхилл, Гринер, Вестли Ричардс, Хорсли, Босвелл, у любого знатока и ценителя оружия голова может пойти кругом, а тут великолепные ружья были предоставлены нам на выбор. Скажу откровенно: процесс выбора был нелегким, потому что умудренные годами и опытом охотники и знатоки оружия вели себя совершенно как дети, беря в руки то одно ружье, то другое, вскидывая и прицеливаясь. Наконец, «наигравшись» и выбрав ружье по душе, каждый из нас взял сумку с патронами, и мы отправились на первую охоту на уток.
Классическая охота на уток на перелетах проводится утром или вечером, когда птицы летят к местам дневки или к местам кормежки. Загонная охота ничего общего с классической охотой на утку на перелетах, кроме, пожалуй, самого объекта охоты, не имеет. Загонщики из числа местных жителей под руководством егеря поднимают утку из крепи и нагоняют ее на охотников. (Кстати, в Англии ружейного охотника называют словом gun, а слово hunters относится исключительно к парням в красных куртках, с упоением скачущих верхом за стаей гончих, преследующих лису.)
Удивительно, но факт остается фактом: поднятая загонщиками утка, пролетев над стрелками, упорно возвращалась на водоем, откуда ее только что подняли, ее вновь поднимали, она пролетала над линией стрелков и вновь возвращалась на свой пруд. Именно благодаря такому круговороту уток в природе стрелки получили прекрасную возможность отвести душу. (В Великобритании, в отличие от США, несмотря на то, что утка является перелетной птицей, владельцы охотничьих угодий могут устраивать в водоемах подкормочные площадки для привлечения уток.)
После окончания первого загона наша группа перебазировалась на другой пруд. А группа местных жителей, специально нанятых для обслуживания охотников, начала собирать наша трофеи. В поиске им помогали лабрадоры и спаниели разных пород. Я обратил внимание, что англичане, в отличие от американцев, при работе с собаками не пользуются электронными ошейниками. В процессе стрельбы наши помощники располагались за линией стрелков.
Следует рассказать, как происходит расстановка стрелков по номерам до начала загона. Каждый тянет жребий, который определяет номер его стрелкового места во время первого загона и перемещение во время последующих загонов. На стрелковой линии охотники располагаются на расстоянии 35–40 метров друг от друга.
Владелец угодий, в которых нам довелось побывать, специализируется на проведении загонных охот на утку и фазана, во время которых под выстрел вылетает небольшое количество куропаток. Он и сказал нам, что доход, получаемый от проведения охот, позволяет ему хоть как-то сводить концы с концами: налог на недвижимость в Великобритании иначе как драконовским не назовешь. Кстати, здесь практически нет государственных земель, поэтому ружейная охота возможна только в частных угодьях. И еще одно отличие от США: в Великобритании птицы, добытые охотником, могут быть проданы в рестораны и магазины.
Некоторые из нашей группы уже имели опыт загонных охот, другие только постигали все премудрости этого. И, естественно, их интересовало множество вопросов, например, почему у английских ружей нет антабок? Или почему английские ружья имеют эжекторы? Или зачем охотнику второе ружье? Постепенно новички сами находили ответы на свои вопросы. Да, действительно, у английских ружей нет антабок, но чехлы, в которых носят оружие, имеют ремень.
Что касается вопроса о втором ружье, то ответ на него приходит сразу же, как только охотник оказывается на стрелковой линии. Птицы летит так много, что впору использовать не двустволку, а полуавтомат да еще и с магазином увеличенной емкости, но полуавтомат и классическая загонная охота в Великобритании так же несовместны, как гений и злодейство. А равно и камуфляжная одежда. Вас просто не поймут, если вы явитесь на охоту в камуфляжной одежде. Ведь не на войну же собрались.
Если кто-то считает, что стрельба на загонной охоте дело простое, то он глубоко заблуждается. Птица летит быстро, стрелять постоянно приходится над головой по высоколетящей цели. Стрелять по птице на дистанции менее 30 метров – дурной тон, вас просто не поймут. Ведь не на мясозаготовки приехали. Ценится не только добытый трофей, а и красивый выстрел. Опытные охотники предпочитают иметь более строгое дульное сужение в правом стволе, но, несмотря на то, что большинство наших ружей имели дульные сужения цилиндр и четверть чока, выстрелы по высоколетящей птице были весьма результативными.
Рельеф Уэльса отличается явно выраженной холмистостью. И вследствие этого одно из правил техники безопасности на охоте гласило: стрелять по цели можно только в том случае, если между ней и линией деревьев есть просвет.
Подобное ограничение нужно для того, чтобы обезопасить загонщиков. И поэтому стрелять приходилось в основном над головой. Настеганные птицы или птицы с высоким уровнем интеллекта (а может быть, прав один из персонажей популярного в России фильма об охотниках, сказавший: «Жить захочешь, еще не так раскорячишься!»), летевшие низко над землей, могли считать себя в абсолютной безопасности.
В различных странах правила загонной охоты различаются. Так, например, когда пишут, что охотник может добыть 100 птиц в день, это означает, что загонщики должны поднять 100 птиц, а в других угодьях это же самое условие означает, что охотник может стрелять по ста птицам. В нашем случае сто птиц в день означало сто добытых птиц. А добыть птицу, как я уже говорил выше, было делом далеко не простым, хотя бы уже потому, что перед каждой охотой нас инструктировали, что результативный выстрел, сделанный по птице на близкой дистанции, или «слишком простой и легкий» выстрел считаются неспортивными. Для того чтобы сделать охоту «более спортивной», во многих частных угодьях ограничивают количество патронов, выдаваемых группе охотников на день. Как правило, патроны выдаются в соотношении один к четырем. Это значит, что если предполагается подъем ста птиц, то охотники получают 400 патронов. Подобное ограничение, безусловно, дисциплинирует охотников, следствием чего является снижение количества подранков. Кроме того, дух соревновательности, а, следовательно, спортивности загонной охоты повышается благодаря ежедневному подсчету результативности стрельбы каждого охотника. В конце дня распорядитель охоты подводит итоги, какое количество трофеев добыл каждый охотник и какое количество патронов при этом израсходовал. И в каждой номинации провозглашается свой победитель, ну а занявшему последнее место после подведения итогов ничего не остается, кроме как выставить всем по кружке пива.
Но вернемся на самую первую охоту. Преисполненные радужных надежд и желания показать высокий класс стрельбы, мы заняли места на стрелковой линии в полном соответствии с указаниями распорядителя охоты и вытянутого жребия.
Результат первого загона был таким, что и сказать стыдно. Нет, никаких претензий к работе загонщиков не было, и птица летела, и мы беспрестанно стреляли, но при этом отчаянно мазали по самым верным целям. В общем, канонада стояла такая, что можно было подумать, что мы перенеслись на машине времени в прошлое и оказались в гуще одного из крупнейших сражений Второй мировой войны. Но, несмотря на грохот, после первого загона у ног стрелков лежало только восемь уток. Когда закончился третий, последний на сегодня, загон, оказалось, что в общей сложности мы добыли 75 уток, и это хоть как-то реабилитировало нас в наших собственных глазах.
Ни в коей мере не стремясь оправдать себя, скажу, что долгие годы стрельбы из винтовки сыграли с автором этих строк дурную шутку. Я мазал так отчаянно, что Стюарту Джарвису даже пришлось вмешаться. Стюарт видел, что причина промаха заключается в попытке вести прицельную стрельбу. Он подошел ко мне и сказал: «Не думай ни о чем, ружье вскидывать только по моей команде!»
А затем случилось вот что: фазан вылетел из-за кромки деревьев и полетел прямо на меня. Стюарт говорит: «Ждать! Ждать!» Птица была уже практически надо мной, уже перелетела через меня, и вдруг, как гром с ясного неба, раздалась команда: «Стреляй!» Выстрел – и фазан падает на землю. Этот результат был настолько неожиданным для меня, что я невольно обернулся к Стюарту, чтобы услышать слова похвалы или по крайней мере одобрения. Стюарт, спокойно куривший трубку, сказал, что загон еще не закончился. А затем отработка выстрела по налетевшей птице продолжилась.
Когда «урок» наконец-то закончился, Стюарт сказал, что стрельба на загонной охоте не требует сверхмастерства и что даже принцы освоили технику этой стрельбы.
Второй день охоты оказался еще более насыщенным интересными событиями, чем первый. Наши любезные хозяева выбрали в качества места охоты угодья, находящиеся всего в двадцати минутах езды от гостиницы. В качестве средства доставки от гостиницы к месту охоты и для переездов между загонами использовался прицепленный к трактору фургон, в котором с большим комфортом на тюках с сеном путешествовали охотники по узким и кривым дорогам Уэльса, некоторые из которых были построены еще во времена владычества римлян. И я, честно говоря, не рискнул бы в одиночку ездить по этим дорогам в темное время суток, а учитывая, что темнело рано (мы были в Уэльсе в ноябре), то вечерних охот в этом случае могло бы и вовсе не быть.
В первой половине дня было проведено четыре загона. Под выстрелы охотников выгоняли в основном фазана и куропатку. В основном – потому что, помимо этих птиц, нам был обещан еще и вальдшнеп. В это время вальдшнеп возвращается на зимовку в Уэльс и порой становится трофеем удачливых охотников. «Порой» и «удачливых» – потому что ты стоишь и ждешь вылета на тебя фазана или куропатки, а вместо них на сверхзвуковой скорости вылетает вальдшнеп, который крупнее американского подвида раза в два, но от этого он не становится легкой добычей. Выброс адреналина от встречи с ТАКИМ вальдшнепом гарантирован, беда только в том, что адреналин не всегда лучший помощник на подобных охотах. И все же двум охотникам из нашей группы повезло. И по старой уэльской традиции лицо охотника, добывшего первого вальдшнепа, украшают кровью добытой птицы, а за ленту шляпы вставляют перо из хвоста.
На следующий день с утра для нас вновь были организованы четыре загонные охоты, на которых мы добыли более пятидесяти фазанов, а во второй половине дня мы охотились исключительно на вальдшнепа. Организация охоты была довольно простой: стрелки расположились на заранее установленных местах, и когда загонщики поднимали вальдшнепа, они извещали об этом стрелков. И тогда охотники, до этого обращенные в слух, полностью обращались в зрение, силясь разглядеть коричневую пулю, молнией несущуюся через густые заросли.
А затем Стюарт Джарвис провел мастер-класс стрельбы по вальдшнепу. Он стрелял из «хорсли» 12-го калибра со ствольными вкладышами 20-го калибра. Едва только он занял место в стрелковой линии, раздался крик загонщика «Вальдшнеп!» Два вальдшнепа вынырнули из зарослей и, подобно ракетам, стали стремительно набирать высоту. Два выстрела, и две птицы упали на землю. Прошло еще несколько минут, новый подъем вальдшнепа. Еще выстрел, и еще один трофей. И так за несколько минут на наших глазах были добыты шесть вальдшнепов. Сколько всего вальдшнепов были добыты на этой охоте? Скажем так, много.
На следующий день мы отправились в угодья, в которых, по словам их владельца, было около шести тысяч фазанов.
Четыре утренних загона и два во второй половине дня принесли нам в общей сложности более 120 птиц. Этот день, помимо отличной охоты, запомнился нам еще и тем, что по приглашению принимающей стороны к нам присоединился один из наиболее уважаемых и авторитетных знатоков коллекционного английского гладкоствольного оружия Дэвид Бейкер. Он привез с собой целый арсенал ружей, среди которых наибольшее внимание привлекало казнозарядное ружье 16-го калибра под шпилечный патрон 1861 года, из которого он первым же выстрелом добыл фазана, а затем стал стрелять патронами, снаряженными дымным порохом, из других, не менее уникальных ружей.
Неделя пролетела как одно мгновение. Возможно, созданию удивительной атмосферы охотничьего братства способствовали сразу несколько факторов. Во-первых, тщательное планирование и великолепная организация охоты. В чисто мужской компании увлеченных охотников и темы для разговоров были соответствующие – оружие, самостоятельное снаряжение патронов, снова оружие, вина, сигары, собаки, опять оружие и, конечно, односолодовый виски. Организаторы продумали и «культурную программу»: мы посетили несколько оружейных компаний, магазины ведущих английских компаний, специализирующихся на продаже оружия и охотничьих товаров. Но главным, я считаю, было то обстоятельство, что мы открыли для себя дотоле неизвестную сторону охоты, о которой, как многие из нас думали, они знают все или почти все.
За пять дней охоты мы расстреляли почти две тысячи патронов и добыли 370 птиц. Конечно, эти цифры не идут ни в какое сравнение с количеством расходуемых патронов во время охот по перу в Южной Америке, но все равно впечатляют. И не только нас.
Кстати, Стюарт увлекается еще и нахлыстом. Но это уже совсем другая история.
Специально для журнала «Охота и Рыбалка XXI век»
Комментарии (0)