Господин Главный редактор!
Вы – охотник и прекрасно осознаете красоту и силу природы, необходимость постоянной заботы о ней. Культурный охотник и работник заповедника идут рука об руку, понимая важность восполнения утраченного природой по вине человека. Для заслуженного журнала «Охота и охотничье хозяйство» заповедная тема так же важна, как и охота. Возглавляемая Вами молодая «Российская Охотничья Газета» постоянно публикует материалы об огромной природоохранной роли охотничьего хозяйства. Поэтому, надеюсь, Вам близки судьбы прекрасных российских заповедников, известных во всем мире, а ныне кинутых правительством на произвол судьбы. Они создавались для охраны исчезающих и ценных видов охотничьих животных и долгое время находились под покровительством охотничьих организаций, пока не переросли их функции.
Казалось бы, не имеют особого смысла экскурсии в советское прошлое в поисках поучительных административных примеров. Мы знаем тупой догматический характер системы управления минувшей поры. Но вот парадокс! Знакомясь с историей отечественного заповедного дела, мы сталкиваемся с удивительным примером признания его чрезвычайной важности на самом высоком административном уровне. В 1951 году для руководства союзной системой заповедников было создано Главное управление по заповедникам при Совете Министров СССР!
Правда, через пару лет постановлением Сталина большинство заповедников закрыли, а Главк реорганизовали, но управление оставшимися заповедниками сохранили на достаточно почетном уровне. В Российской Федерации ими долгие годы руководило Главное управление охотничьего хозяйства и заповедников при Совете Министров РСФСР, а в Советском Союзе (с 1964 года) – специальный Главк охраны природы, охотничьего хозяйства и заповедного дела Минсельхоза СССР. У них имелся прямой выход в союзное и республиканское правительства для решения назревших проблем заповедного дела. С заповедниками считались на местах областные и районные власти.
В природоохранных структурах, возникших в начале перестройки, особо охраняемые природные территории, и в их числе заповедники, заняли благоприятную административную нишу. Ее верхний предел – департамент по заповедному делу Минприроды (тогдашней Минприроды?) РФ. Вместе со статусом Министерства, которое по воле правительства из могучей организации постепенно превратилось в рядовой (но все еще упрямый и своевольный) Государственный комитет, понижался и статус заповедной структуры, однако она сохраняла самостоятельность и эффективно работала на благо заповедного дела. В эти годы российские заповедники окончательно вышли на международную арену и завоевали широкое признание во всем мире.
Заповедное хозяйство развивалось и, несмотря на недостаточное финансирование, стало во многом соответствовать мировым стандартам. К концу 1990-х годов в России было 100 государственных природных заповедников, занимавших 1,56 процента территории страны, 35 национальных парков (еще 0,4 процента территории, много природных парков, заказников, памятников природы и т.д. Сотрудники этих мест гордились сохраненными природными системами, уникальными ландшафтами, спасенными видами растений и животных, результатами научных исследований. Ждали перемен в экономической сфере, во многом связывая это с развитием регулируемого туризма в национальных и природных парках.
Все мы помним 2000 год. Реальная экономическая парадигма взяла верх над зарождающейся экологической парадигмой XXI столетия. Были упразднены Минэкология, Лесная служба России и другие природоохранные структуры, беспокоившие власти, жаждавшие «свободы в природе». Наша страна осталась чуть ли не единственной страной в мире, лишенной централизованной экологической службы.
Передача современному Министерству природных ресурсов России природоохранных и экологических функций знаменовало почти полный разгром заповедного дела. Стараниями «дорожно-природного министра» Артюхова Управление заповедников было закрыто, жалкие остатки его были переданы в две министерские структуры. Без дела остались квалифицированные сотрудники, утрачены традиции, нарушена преемственность. Особо охраняемые природные территории страны остались без руководства.
Стараниями экологической и природоохранной общественности за три года правления Минприроды с огромным трудом удалось «дожать» странного министра и добиться восстановления Департамента особо охраняемых природных территорий. Стали возвращаться опытные специалисты. Директора заповедников и национальных парков перестали ощущать свою беспризорность. Но... наступила реорганизация правительства Российской Федерации. Что касается наших заповедников, то для них вовсе не нашлось «полочки» в новой правительственной иерархии! Сотрудники заповедного департамента получили официальные уведомления о прекращении деятельности и увольнении, а новой структуры нет. Все находятся в томительном ожидании...
Странная эволюция, не правда ли? От сверхведомства в тоталитарном государстве, вроде бы не признававшем нужд природы, через ряд промежуточных структур, иногда весьма серьезных, до полного административного отрицания в государстве демократическом, как будто бы не мыслимом без внимания к природе... Случайна ли такая метаморфоза? Судя по печальному опыту 2000-го – нет.
Что известно о роли особо охраняемых природных территорий в современном предкризисном обществе? Они способствуют сохранению природных ресурсов? Да, несомненно. Они пропагандируют идеи охраны природы, на деле показывают их эффективность? Да, это также общеизвестно. Однако от этих фактов нынешние бюрократы с легкостью отмахиваются.
Несомненно, что существование и функционирование систем охраняемых природных территорий имеют планетарное значение и их роль постепенно возрастает по мере разрушения биосферы и развития экологических кризисов. Они помогают поддерживать общий и региональные природные балансы, сохранять природно-ресурсный потенциал и оказывают положительное влияние на моральный климат общества, озабоченного все углубляющимся экологическим неблагополучием Земли. Природоохранные территории, в том числе заповедники, самоценны, для специалистов нет надобности в аргументах, подтверждающих их право на существование, особенно в условиях близящейся экологической катастрофы. Они – одна из немногих реальных попыток человечества оправдаться перед разрушаемой природой (приостановить ее разрушение)...
По-видимому, новому министру Ю.Трутневу, принимая дела, следовало сразу же ознакомиться с непреходящей ценностью доставшихся в его ведение сокровищ и как можно быстрее найти им достойное место в системе министерства...
Наша боль прежде всего о забытых чиновниками российских заповедниках и национальных парках. Но, в конце концов, с проволочками и скорее всего не совсем удачно найдут для них в столице захудалую административную «полочку» (лишь бы не отдали федеральные объекты в ведение субъектов федерации, что будет означать распад системы) и успокоятся. Значит ли это, что в России будет решена важнейшая проблема адекватного управления живой природой?
Как охотник Вы, Павел Николаевич, кровно заинтересованы в том, чтобы в нашей стране были авторитетные «хозяева» у охотничьих животных. Увы, и здесь нас ждет разочарование. В процессе текущей реформы управления охотничье хозяйство «окунули» в ветеринарные и сельскохозяйственные структуры Минсельхоза. Древняя отрасль хозяйства расчленена и передана в ведение Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору (ФСВФН) и в Федеральное агентство по сельскому хозяйству (ФАСХ).
Не будем пытаться оценить детали этой реорганизации, в которой, быть может, и присутствует небольшое рациональное зерно (например, функциональное объединение охотничьих ресурсов и водных биоресурсов). Для нас главное – окончательная утрата охотничьим хозяйством России своей отраслевой самостоятельности. Печальный путь (как и для заповедников) от серьезной авторитетной организации при Совете Министров РСФСР, через второстепенный отраслевой Департамент Минсельхоза до структуры федеральной службы и федерального агентства Минсельхоза. Это решение обсуждалось? Кто-либо советовался с охотоведческой наукой? Спрашивали мнение опытных специалистов охотничьего хозяйства?..
Заповедное дело – предмет национальной гордости России. Охотничье хозяйство – плоть от плоти традиционная российская сфера деятельности. На огромных территориях вокруг него веками складывался своеобразный и богатый хозяйственный комплекс, со своими обычаями, технологиями, с нестандартными людьми. Без особой натяжки мы утверждаем, что без «мягкой рухляди» не могла бы так быстро сформироваться и окрепнуть российская экономика. А любительская охота, ее традиции, ее поэзия, ее вклад в национальную культуру? Можно ли, затевая реорганизацию, не принимать во внимание эти и сотни других обстоятельств, которые оказываются убедительнее любой управленческой теории?
Но, пожалуй, дело не только в эмоциях. И не только в заповедном деле и охотничьем хозяйстве. Попытаемся заглянуть в суть проблемы. Она – в укоренившемся (прежде в СССР, а ныне – в России) на самом высоком уровне пренебрежении нуждами и возможностями живой природы. Если мы окинем взглядом события, совершившиеся за минувшие 10–20 лет в сфере использования биологических природных ресурсов (назовем ее биологическим природопользованием), то констатируем феномен, который без преувеличения можно назвать феноменом постепенного разрушения управления этой национальной сферой деятельности.
За этот период: Управление лесным хозяйством прошло путь от мощного самостоятельного министерства, от Госкомлеса и Лесной службы к департаменту Минприроды и, на конечном этапе, к Федеральному агентству лесного хозяйства Минприроды РФ. Управление рыбным хозяйством от опять-таки самостоятельного и профессионального министерства к Госкомрыболовству и далее – к Федеральному агентству по рыболовству Минсельхоза РФ (Распоряжение Президента Российской Федерации от 9 марта 2004 года № 314). Чудовищно, но в правительстве одно время, кажется, вообще подумывали о ликвидации государственного управления рыбной отраслью.
Не счесть вреда от бесчисленных советских и российских реорганизаций, создающих иллюзию административного прогресса, а на самом деле ведущих к утрате бесценного опыта и специалистов. Так случилось и во время текущей реорганизации правительства. Сделан очередной и очень большой шаг назад.
Что же делать?
Прежде всего, и очень срочно, следует определить место заповедному делу в системе Минприроды, соответствующее его национальному и мировому значению. И очень желательно укрепить экономическую и материально-техническую базу отрасли, повысить оплаты труда ее работников.
Необходима глубокая реформа биологического природопользования в России, с изменения представлений о рациональной системе управления в этой сфере. Не ликвидация структурных «остатков» и не робкая (чаще всего ошибочная) реконструкция управляющих систем, а их полнокровное восстановление, истинная дебюрократизация – вот что должно привести к желаемому перелому. При этом перед глазами у нас может быть опыт «модельной страны», во многом сходной с нами по природным условиям и традициям, но имеющей высочайшую результативность природопользования, – опыт США. Достаточно сказать, что оценка экономического эффекта деятельности этой страны в области любительского рыболовства, любительской охоты и организации наблюдений за животными в естественной природе определяется там в 110 с лишним миллиардов долларов в год!
Можно возразить: в связи с приватизацией части природных ресурсов и коммерционализацией природопользования, в результате развития частно-предпринимательской деятельности прежняя система отраслевых министерств изживает себя, и проводимая реформа управления является откликом на эти важнейшие события. Несомненно, министерства в прежнем виде трудно себе представить. Функции их должны подвергнуться серьезным коррективам. Нельзя стричь все под одну гребенку. Нельзя, игнорируя колоссальные российские традиции, их роль в национальной истории и экономике, полностью лишать лесное, рыбное, охотничье хозяйства их отраслевой самостоятельности. Нельзя обезглавливать заповедное дело. Это приводило и приводит к потере многолетнего ведомственного опыта и ценнейших кадров, к утрате преемственности, к профессиональной уязвимости приходящих на смену структур. Это, наконец, удар по нашему национальному престижу. Хотим ли мы, чтобы символом нашей страны стали не кедр, лосось и медведь, не заповедный Байкал, а назойливая и ненадежная нефтяная вышка?
Нельзя сохранить прежние отраслевые министерства? Давайте обсудим новые формы управления. Но не на основе заданных сверху параметров – столько-то министерств, не больше, и со строго предписанной структурой и численностью – это чистейшей воды административный догматизм, а на основе специфики целей и задач, здравого смысла, результатов профессионального опыта и размышлений специалистов и ученых.
Что объединяет лесное, рыбное, охотничье хозяйства? То, что все они эксплуатируют возобновляемые ресурсы биосферы, ресурсы растительного и животного мира. И, следовательно, их деятельность может быть подчинена общим принципам управления. Первый из них – возможность вечного не истощительного использования биологических ресурсов. Второй – охрана ресурсов через разумную, научно обоснованную эксплуатацию. Третий – целесообразность и даже неизбежность комплексной интегрированной деятельности (эти и некоторые другие важные принципы сформулированы наукой о биологическом природопользовании). Так вот, нельзя ли при реконструкции управления экономикой страны вместо абстрактных бюрократических принципов ориентироваться на научные, глубоко функциональные? По нашему убеждению, лесное, рыбное, охотничье хозяйства могут найти место в единой структуре, предположительно в Министерстве биологического природопользования, действующем на единых принципах (за Минприродой должно остаться прежде всего недропользование, основывающееся на иных принципах). Их отраслевая самостоятельность возможна путем сохранения в родственных стенах крупных функциональных структур, не потерявших связей с предшественниками и сохраняющих отраслевые наименования: лесное, рыбное, охотничье... Здесь же может найти достойное равноправное место Федеральный орган по руководству заповедным делом.
И прекратится плач по бесприютным и заброшенным заповедникам и другим особо охраняемым природным территориям. И мы вернемся в ряды цивилизованных государств, в которых живая природа и заповедное дело, а не нефтяные фонтаны являются высшими национальными приоритетами.
Надеюсь на Вашу журналистскую и охотничью солидарность, уважаемый Павел Николаевич!
Комментарии (0)