Плес, что находится километрах в трех ниже Старожильска, знаком нам давно. Отец открыл его для себя, будучи на тетеревиных токах, рыбалкой еще особо не увлекаясь. А потом и я мальчишкой приезжал сюда с отцом. Весной и осенью мы ловили здесь крупного налима примитивными закидушками с колокольчиками. И каждый год все собирались проверить плес по льду. Но то Волга-водохранилище заманит, то лесное озеро. Несерьезной казалась ловля по льду на малой речке. Наконец решили для очистки совести потерять пару дней, прощупать заповедную яму жерлицами. Так заранее и готовились... потерять дни впустую.
Большая Кокшага в этих местах на самом деле – мелкая перекатистая речка с песчаными откосами, заросшими ивняком. Напротив подобной пологой залысины противоположный берег всегда обрывист. Под ним летом обычно ходит кругом вода и чернеет яма, в которой торчат сучья упавших дубов.
Плес-омуток в конце зимы – начале весны выглядит совсем по-другому. Из-за снежных заметов по берегам он словно сжался, сделался меньше. Промерзший лес без листвы проглядывается вглубь на сотни метров. Зимний пейзаж оживляют несколько заснеженных сосен.
Бурим лунки под обрывистым берегом и ловим живца. На удивление – клев бойкий. Кроме ершей, сорожек и окунишек, попадается и «лаврушка» – густерка с палец. Над нами кружит ворон, внимательно приглядывается и садится на сосну. Его явно интересуют рыбешки, которых мы стряхиваем в канну.
Вечером расчищаем снег на берегу и ставим палатку. У входа дымит холодная пока печка. Вдоль полотняных стен укладываем на поперечины-бревна березовые жердины. Это нары. Вскоре печка загудит, сыпанет из трубы искрами, и в палатке, присыпанной снегом до «крыши», будет тепло. Но самое главное впереди.
Жерлицы ставим в лучших местах. По крайней мере, мы так считаем. Именно здесь, на границе переката и ямы, брал по открытой воде налим. На перекате и в коряжнике устанавливаем поставухи-донки. Если и будут зацепы за лежалые дубы, то не жалко этой простой снасти, состоящей из куска лески с поводками и груза. Основная леска привязывается к палке, лежащей поперек лунки. Леска крепится не в натяг, пара колец ее свободно лежит на снегу. Это чтобы не накололся усатый раньше времени, а заглотал надежно. Металлические поводки специально не ставим, вопреки расхожему мнению, что, мол, запросто перетрет налим леску своими мелкими зубами-щетками. Не было у нас еще такого случая. А вот застежки под поводки нужны. Проще отстегнуть поводок и поставить другой, чем возиться на морозе, выдирая стылыми руками крючок, который налим имеет обыкновение заглатывать «до хвоста».
Жерлицы у нас обычные – щучьи. К подставке крепится пластмассовым болтом и гайкой деревянная стойка с катушкой и флажком. Основная леска заканчивается грузом-«оливкой», вертлюжком и нихромовым поводком (не специально для налима, а просто не меняем щучью оснастку). Лишь вместо тройников № 8,5 ставим через заводные кольца двойники №8 старой нумерации. Но гитенаксовые подставки, которыми обычно закрываем лунки, в этот раз не взяли. Стойки жерлиц утапливаем в холмики сырого снега, а лунки открыты, благо морозец пока не больше пяти градусов. Рядом с лунками устанавливаем хитрые светильники. Конструкция светильника проста, как оружие неандертальца. Это всего лишь банка из-под кофе, в которой плещется соляра и плавает марлевый фитиль. Кончик фитиля чуть-чуть выставляется из щели в крышке банки. От ветра огоньки защищены пластиковыми бутылками без дна. Для чего нужны светильники?..
Будем считать, что налим все же лучше идет на свет, хотя мнение это спорно. Здесь же огоньки нужны нам скорее для подсветки флажков, для красоты и эстетичности поклевки. Да что там поклевка!.. Когда дрожащие язычки пламени затрепетали в ночи, отблеск их упал на индевелые ветви тальника – заискрился и синий лед, заиграл разноцветьем. Замер тут очарованный лес, и старый ворон закашлялся глухо на сосне, сверкая удивленным глазом. Впрочем, фонариком все же пришлось пользоваться. Спустя какое-то время пластиковые колпаки закоптились и начали оплавляться.
К восьми часам вечера наживляем снасти. Раньше этого времени налим берет редко. На крючки жерлиц насаживаем живых ершей и сорожек-плотвичек. Для донок-поставух режем сорожку дольками и цепляем придавленных снулых ершей, иначе в коряжнике живая рыбка быстро найдет за что зацепиться. Наживка опускается на дно.
Часов до девяти пьем чай, слушаем приемник и поглядываем на жерлицы. Флажки насторожены. Ни одного подъема...
– Уж не «электроудочники» ли напакостили, выбили рыбу? – задумывается отец.
– Это может быть. Осенью всю ночь просидел у закидушек и поклевки не видел. Такого еще никогда не было, – отвечаю.
Идем к снастям, проверяем лунки, скалываем тонкий ледок. Все в порядке, но хваток нет. На донки как-то не надеемся. Не в «клевых» местах выставлены. Да и снасти, прямо скажем, еще те... Но для порядка проверяем и их. На первых двух донках – глухие зацепы. А дальше... Дальше на крючках сидят приличные, до килограмма, налимчики. Причем самые крупные рыбины попались именно на перекате, на самой струе и мели. Из коряжника выпутываем лишь одного полукилограммового налимчика. Спешно бурим лунки вдоль русла, осознавая, что шумим, конечно, и, вероятно, губим рыбалку. Успокаивает то, что ночь еще впереди.
Расставляем жерлицы с хитрой подсветкой, но некоторые колпаки приходится заменять, настолько они закоптились и съежились от температуры. Потом замираем в ожидании у палатки и пьем крепкий чай. А вот и подъем!.. Вскидывается кусочек ткани на тонкой пружинке, трепещет в таком же трепетном свете огонька. Катушка медленно крутится. Даем налиму заглотать и тихо идем к жерлице. Есть!..
Спать так и не пришлось. Налим хватал редко, но с надежным постоянством. К полуночи, когда из-за елей выглянула бледная луна, клев ослаб. Где-то недалеко, на горельниках, подвывали волки и трещали деревья от усиливающегося мороза. Но вскоре опять «заиграли» флажки.
Налим брал до четырех часов утра. После этого – ни поклевки, хотя по снежной еще поре – самая глухая ночь, темень непроглядная да с морозцем. Но, по всей видимости, налим точен, выходит жировать строго по расписанию. У этой рыбы явно холодный нордический характер... Впрочем, в ухе и на горячей сковородке нет налиму равных, особенно если обложить поджаристые ломтики нежной печенкой!.. Об этой странной рыбе с трепетом гурмана писал еще Сергей Тимофеевич Аксаков.
Комментарии (0)