Случилась эта история уже давно,в начале девяностых. Но каждый год, с приходом времени последнего льда, всплывает в памяти. С той поры состоялось множество рыбалок, но эта свежа в памяти.
Начало девяностых, оборонка в городе почти встала, как и многие другие предприятия, но на некоторых еще теплилась жизнь. В общем, деньги у нас на заводе платили неплохие и вовремя, одно плохо, для нас, рыбаков, начальство машину для рыбалки не выделяло. Машин личных тогда было еще немного, вот и приходилось надеяться таким горемыкам, как я, «безлошадным», большей частью на «подсадку» – это когда проходящие машины и автобусы при наличии свободных мест останавливались в определенных местах, известных всем рыбакам.
И вот конец марта – пора последнего льда. Полчетвертого утра надо быть на знакомом «толчке». В это время проходят первые «рыбацкие» – самые желанные. Эти идут километров за 100-150 от города. Там и громадные щуки, там плотва за килограмм, там лещи в лунку не проходят. От одних названий – Толпега, Юшта, Красный Холм – голова кругом.
В 3.15 уже на месте. Вижу много знакомых лиц. Это «помешанные» – такие же как я, которые в любую погоду, и в снег, и в мороз, тут, на месте. Но очень много сегодня и таких, которые появляются только по первому и последнему льду и только в хорошую погоду. Первый вопрос к «своим»: «Ну что, был?» «Нет..» – как выдох. У всех головы в сторону моста. Оттуда обычно спускаются первые машины и автобусы. Вся толпа в нервном движении, всем ясно, сегодня будет битва за свободные места в машинах, если еще они остановятся. Последний лед… Ажиотаж! Такое время даже «липовые» рыбаки не пропустят!
Вот и первые фары. Воздух вокруг приобретает такой потенциал, такое напряжение! Сейчас у всех одно – сяду не сяду, «жизнь или смерть». Ящики на плечо, буры в руках. Все готовы к старту, все в нетерпении перебирают «копытами». Первая – мимо! Вздох разочарования. Вторые фары на мосту. Опять боевая готовность!
В дальнейшем запомнилась беготня за машинами, кутерьма у остановившихся, счастливые, улыбающиеся лица севших и стук в голове: «Не уехал, не уехал…» Запомнился мужик, у которого оторвали ремни от ящика при посадке, и он суетливо бежал метров 50 из остановившегося автобуса за одиноко стоящей потерей.
6 утра. Все кончено… Больше машин не будет. А какая погода! Ни ветерка! На небе, на заре, медленно плывут облака, так же медленно угасает надежда. Неужели в такую погоду, в такое время, когда рыба клюет, кажется, на все, что «шевелится», придется довольствоваться ловлей мелочи на окрестных водоемах. Нас, таких несчастных, человек десять. Как ни странно, почти все из списка самых заядлых, из тех, которые каждую субботу здесь. Неужели это наказание за верность?
Сидим, нервно курим. И тут голос одного мужичка. Мол, его товарищ вчера под Шиловым (райцентр) на одном затончике наловил отборной плотвы. Да, среди зимы воды там мало, затон заросший, а сейчас вода на прибыль, вот рыба и зашла. И про него мало кто знает, на машине к берегу не проехать и конкурентов много не будет. Короче, кто готов, айда со мной на станцию. Да от такой новости мы как пионеры «всегда готовы». Тем более до станции 10 минут хода, и электричка скоро отходит.
Электричка. Заняли две скамейки. Шутки, прибаутки. Все в хорошем настроении. Мы еще покажем – мы же профи! Держись, плотва, и все ее сородичи! Мы едем! Почти два часа езды пролетели незаметно.
Вот и наша станция. Вместо обещанных двадцати минут хода идем уже минут сорок. Ну вот и высокий берег поймы Оки. Она далеко внизу. Лед стоит. Издалека закраины кажутся небольшими, что вселяет надежду на переход. С высоты открывается красота окской поймы – река, заливные озера, окруженные кустарником. На горизонте полоса Мещерских лесов, куда уплывают последние облака, открывая бездонную синь весеннего неба. Да, такой чистый и прозрачный воздух бывает только ранней весной, после утренних заморозков. В небе песни жаворонков, в лесу звонкие трели зябликов. Все радуется в природе – новому дню, новой весне. Солнце припекает все больше. По крутым откосам журчат веселые ручейки, сбегая к Оке.
Радуемся и мы. После ночной нервотрепки и долгой езды – вот она, Ока, вон, вдалеке, и затон, на котором видны старые лунки, но не видно ни души, что, впрочем, немного смущает. Спускаемся, вернее, сбегаем к реке. И разочарование! Что казалось сверху небольшими закраинами, на деле оказалось не такими уж и маленькими. А вернее, совсем немаленькими. Между берегом и льдом полоса воды, как живая, бежит, закручивает водовороты, набегает на лед, кажется, что ей не хватает места в этом разводье и она хочет наружу. Но надежда не покидает нас и мы бредем вдоль берега, в сторону затона, надеясь найти переход. Но нет. В затоне полоса воды еще шире. Идем обратно к обрывистому берегу и наконец находим дерево, которое лопнуло посередине и одна из половин перекрыла полосу воды. По нему можно с трудом перебраться на лед. Первым пошел мужичок, который нас сюда привез. Удачно. За ним все в очередь. Щелчок в мозгу: «Ясное небо, палящее солнце, ручьи на склоне, бурлящее разводье, долгий день. Вход – рубль, а выход, похоже, не два, а все десять…» Спрыгнуть с дерева на лед – это одно, а вскарабкаться обратно – это уже другое. А что будет к вечеру! На одних весах клюющая крупная плотва, а может, еще и не клюющая. На других – купание в холодной окской водице, и не факт, что выплываешь, с учетом прибыли.
И вот первый раз в жизни сознательно отказался от рыбалки, находясь на берегу. Что было, то было… Плетусь обратно на станцию, благо знаю, что электрички ходят через час-полтора. Утешаю себя, что завтра повторю попытку посадки. Может, удастся сесть на машину, идущую на озеро или на затон, где налажена переправа. Душа постепенно успокаивается. Даже вид уходящей электрички не расстроил. Придет еще! А по такой погоде можно и часок на станции посидеть, подышать весенним воздухом.
Сижу на ящике, гляжу на проплывающий большущий косяк белолобых гусей. Ловлю удивленный взгляд появившегося дачника, что я, мол, здесь высиживаю, электричек до вечера не будет. Ремонт пути. Вот это новость! Сидеть на полустанке, где одна заброшенная касса, больше шести часов – это подвиг. Я же не снайпер на позиции. Нет, только вперед, на Шилово! То, что дачники покрывали за полчаса, покрыл больше чем за час. Тащусь, волоча ноги. Зимняя рыбацкая сбруя, валенки, палящее солнце, безветрие очень не располагают к пешей прогулке. Пот заливает глаза, хреновое настроение.
Шилово. Кассы. Очередь. Билетов на ближайший поезд нет. То, что называется настроением, упало уже ниже плинтуса. Прогулка по привокзальной площади. Вывеска «Бар». Надо, наверное, поднять тонус русским горячительным напитком. Знакомство с компанией местных рыбаков, рассказы о вчерашних больших уловах. Тосты за знакомство, за удачу. Надо сматываться, а то до вечерней электрички можно и не дотянуть.
Время 15 часов. Проходящий поезд южного направления. В кассе опять очередь. Билетов нет. Ну что же, не впервой. Стук в первую же дверь стоящего вагона. Улыбающееся лицо южного «брата». Синенькая купюра. Проход открыт, со всем почтением. Совершенно пустой вагон, что вызывает удивление. Правда, в одном купе компания из трех мужиков и девицы. Приглашение поиграть в карты. Коньяк на столе, опять тосты за знакомство. Недолгая игра. Ссора мужиков из-за девицы. Все, хватит. Я устал от всего и физически, и морально. Сижу у окна, гляжу на проплывающие пейзажи, думаю о превратностях судьбы. Из дальнего угла вагона шум ссоры. Стук колес, покачивание вагона навевают дремоту. Надо предупредить проводника, чтоб разбудил в Рязани, если усну. «Конечно, друг, никаких проблем, подниму не сомневайся!»
Остановка поезда. Медленно открываю глаза. Вывеска за окном «Голутвин». Для тех, кто не знает – половина дороги от Рязани до Москвы. Пока сознание медленно приходит в себя, руки – за бур и ящик, ноги – к выходу. Невинные глаза «брата». Прыжок из тронувшегося вагона. На привокзальных часах 6 вечера. Поход к кассам. Электричка на Рязань только в 8 часов. Когда же эта рыбалка уже закончится? Нервы успокаивают только пара кружек пива.
Рязань. Дом. Уже 11 вечера! Голос жены из спальни: «Дорогой, что случилось? Почему так долго? Или клев был хороший? Много наловил?» «Машина сломалась. А клев был хороший...»
Медленно сползаю по стене. Занавес. Представление окончено, я приехал с рыбалки. А вам решать – была рыбалка или нет.
Потом, встретив знакомого, узнал, что они после обеда шли около двух часов по весеннему опасному окскому льду, прежде чем вышли на берег, практически ничего не поймав.
Комментарии (0)