Несостоявшийся рекорд

Конец января. Наступили крещенские морозы. На зайцев охота уже закрыта, но лисиц, на которых можно охотиться до конца февраля, в достатке.
Вечером в пятницу позвонил Михаил.
— Ну что, завтра едем?
— А как же! Только холодновато.
— Да ничего! Я позавчера с зятем ездил, лисичек погонял.

Наутро минус двадцать и ветерок метров пять в секунду, но Мишкина машина уже стоит возле моих ворот. Опять раньше времени приехал! Неймется ему. Половина восьмого, а на дворе темным-темно.
— Куда ж мы в такую рань потащимся?
— Нормально. Пока доедем, пока дойдем…

В общем, он, как обычно, направился в загон, а я вдоль посадочки. Впереди два сухих болотца с кустарником. Место хорошее, вот только вопрос, где встать: перед болотами или за? Все решает след снегохода, идущий от болот вдоль посадки, а потом ее пересекающий. На нем уже прилично натоптано рыжим племенем. Вот здесь и встанем. Если Михаил на поле кумушку застанет, то она непременно к болотам побежит, а затем к посадке. И зачем ей лезть по снегу, если тут, можно сказать, уже готовая дорога есть?

Это я так размышлял, а на деле всяко может получиться. Жаль, не успел наш Александр с вахты вернуться — втроем-то куда б сподручней было.
Едва-едва рассветает, и я прижимаюсь плечом к дубку. Защита от ветра весьма условная, но все-таки комфортнее. На мне меховые рукавицы и одежды прилично накручено, но все равно как-то нежарко. Бинокля нет, и я начинаю жалеть, что оставил его дома. Возле одного из болот возникает расплывчатая точка. Внимательно слежу за ней, и сердце радостно ёкает. Она, конечно! Некому больше! И в подтверждение моих мыслей темное пятно появляется чуть правее. Отлично: шанс есть.

Лиса от меня далеко, и ветер дует от нее ко мне. Периодически грею ладонями щеки и нос. Ветер — это хорошо, но холод собачий. Не выдержав, достаю телефон.
— Миша, возле болота слева от тебя лиса.
— Я посреди поля лису обхожу. Попробую в твою сторону завернуть, — отвечает друг.

Ого! Значит, между нами сейчас две лисы. Это здорово! В конце января частенько случаются выезды, когда за целый день зверя не увидишь, а здесь всего-то полчаса прошло.
Быстро светает, и я уже четко вижу мышкующую возле болота куму. Да-а! Если Михаил с середины поля лису повернуть хочет, тогда ему придется заложить изрядный круг. А мне еще мерзнуть и мерзнуть. Только я готов здесь весь день дрожать, пока надежда на удачу остается. Вот только руки даже в рукавицах мерзнут, и я периодически сжимаю их в кулаки.
А из-за болота появляется еще одна лиса и принимается мышковать рядом с первой. Чудеса! Да я здесь в сосульку превращусь, пока такие картины вижу. Одна из лисиц долго смотрит в Мишкину сторону, а после начинает неторопливо уходить в сторону деревни. Вот досада! Что же он не видит ее, что ли? Бинокль ведь у него на шее. В кармане просыпается телефон, и я долго не могу расстегнуть молнию на кармане.

— Одну на тебя направил, только сейчас ее не вижу. Собака за ней ушла.
— Зато я вижу. Вот одна от болота в деревню идет. Ты левее бери — там еще одна у болота кружится.
— Ладно!

Елки-палки! В полглаза вижу в пятнадцати метрах от себя, по другую, подветренную сторону посадки, неторопливо трусящую лису. Телефон летит в одну сторону, рукавицы в другую, руки перехватывают ружье (медленно, ох как медленно!), корпус поворачивается вправо. Лиса (и как она подошла во время разговора с подветренной стороны?!) бросается в обратную сторону, но я успеваю поймать ее в тридцатисантиметровом прогале между деревьями. Есть! Бита чисто, и я подавляю в себе желание сейчас же бежать за трофеем. Никуда теперь не денется, а вот другая может заметить мою беготню.

Ну вот, теперь можно и Мишку ждать: не зря он по полям бегал. Руки еле слушаются. Я с трудом убираю телефон в карман. Надо бы достать из патрон и дослать в патронник. Но мне не хочется задирать маскхалат и расстегивать куртку, упуская драгоценное тепло. Ведь еще четыре заряда — куда мне больше? Да и кто еще на меня выйдет? Лиса-то не глухая!

Минут через десять вижу, как от болота отделяется лисий профиль и целенаправленно перемещается в сторону моей лесопосадки. Ага! Значит, не все потеряно. Рыжая часто останавливается хвостом ко мне и внимательно вглядывается в сторону поля. Я знаю, что она там видит, — молодец Мишка! Конечно, она может пересечь посадку и не доходя до меня. Но след, снегоходный след! На него вся надежда. И действительно, кумушка добирается до него и на всех парах направляется

в мою сторону. Подпускаю метров на двадцать пять и тяну спуск. Плутовка сходу ныряет в сугроб и бьется на месте. Держу ее на мушке какое-то время и опускаю ружье. Все, голову уронила, теперь моя.
Вот так денек! Вот так

загонщик! Только я самого загонщика еще не вижу и принимаю решение постоять еще за моим дубком. Надо бы дозарядить ружье. А надо ли? Еще три патрона заряжены, а уж теперь точно никто не прибежит.
Наконец вижу на поле Михаила. Рядом с ним семенит Рик. Тоже мне, собака! Лис полно, а он возле хозяина ошивается. Загонщик приближается к болоту и исчезает на противоположной стороне. Вскоре можно будет собрать трофеи.

Из болота пулей выскакивает лиса и летит в сторону посадки. Добегает до снегоходного следа и поворачивает на меня. Боже мой! У меня есть шанс установить личный рекорд: двух лис, не сходя с места, уложить удавалось не раз, а вот трех… Гремит выстрел, и лиса, перевернувшись через голову, вскакивает. Повторным выстрелом поправляю положение. У меня голова идет кругом от небывалого везения. Ай да загонщик! Ай да стрелок! Но… сглазил. Вторая лиса, не подававшая до моего выхода из посадки признаков жизни, неожиданно вскакивает и бросается наутек. Я не верю своим глазам. Посылаю ей вдогонку последний заряд и, конечно же, мажу. Рву молнию, непослушными пальцами ловлю скользкие патроны — все тщетно. Зверь есть зверь, и даже смертельно раненный, он перемещается куда быстрее меня. Стреляю уже на явно запредельной дистанции. Бесполезно! Ушла. И что мне мешало сразу добить подранка?

Как бы невероятно это ни выглядело, но кровь на снегу, обильная вначале, постепенно сошла на нет, а огромное количество лисьих следов, не без помощи нашего полутакса, окончательно сбило нас с толку. Два круга, выполненные нами в надежде поправить дело, успехом не увенчались.
А ведь какой мог быть рекорд!