Случалось сваливать матерого секача и на полтора центнера, и на два…Это вам не охотничьи байки травить. Когда такая махина бежала по склону горы, земля под копытами гудела как гигантский бубен. Глухо, страшно… И сердце бывалого охотника — что греха таить — иной раз екало.
Ну да ладно… Нашфа история о другом. И удивительным в ней оказалось то, что молодой кабанчик был альбиносом. Совершенно белым, как домашняя свинья. Что ж, в природе редко, но встречаются подобные экземпляры.
Вечером, когда к Лаврентьичу заглянул сосед и друг по прошлым охотам старик Талдыкин, охотник показал ему шкуру убитого кабана.
— Так это и есть домашняя свинья, — присвистнул Талдыкин и, почесав в затылке, добавил: — Вернее, полудомашняя.
— Почему же она оказалась в тугаях? — удивился Лаврентьич. — Вроде я в поселке ни у кого не слышал, чтобы у кого-то сбежала скотина.
— А откуда ты мог слышать? — засмеялся сосед. — Тогда ты был на фронте, бил фашистов…
Уже потом, за поджаренной печенкой и чаркой доброго домашнего вина, старик Талдыкин рассказал, как в самом начале войны, когда всех мужиков мобилизовали и на колхозной свиноферме некому стало работать, несколько животных убежали в тугаи. Одичали, стали бояться людей. А там, кто его знает, может, сошлись с дикими кабанами. Тогда их в этих краях было великое множество. А местные жители, мусульмане, не очень-то жаловали кабанятину.
…Старики-охотники мне потом рассказывали, что почти до конца семидесятых годов прошлого века в поймах Ахангарана, правда, очень редко, но на облавах еще попадались на мушку кабаны-альбиносы.
А потом их не стало вовсе. То ли перевелись, то ли всех отстреляли…
Комментарии (0)